Ян чувствовал, что если он хоть как-то пошевелится, то на него непременно обратят внимание — и тогда ему уже ничто не поможет. К тому же, запах кошки мог привлечь собак сам по себе. Но, видимо, стоял он достаточно спокойно — адские псы пролетели мимо, даже не обернувшись. Они бросились к подземному переходу в центре площади, а через минуту вынырнули оттуда и понеслись дальше — куда-то в сторону Почтамта и Адмиралтейства.
Ян проводил их взглядом и только тогда оторвался от двери, ведущей в кафе. Ему приходилось выбирать — продолжать путь около Новой Голландии или же бежать обратно через мост, который здесь носил старое название — «Николаевский». И Ян выбрал.
Он вышел на набережную, остановился около решетки ограждения канала, посмотрел вниз, на мутновато-зеленую воду. Ян помнил, что в его мире канал обмелел, а на дне около берега виднеются жестянки и прочий хлам. Здесь же вода была темной и непрозрачной, однако в ее зеленоватом сумраке мелькали какие-то призрачные длинные тени. Юноша вздрогнул, представив себе, что именно это за тени — наверняка здесь водятся еще и какие-нибудь змееподобные монстры.
Он зашагал по набережной, глядя по сторонам. И только теперь заметил нечто странное, на что прежде не обращал внимания.
Под его ногой оказался коричнево-желтый осенний лист. Потом — еще несколько.
Ян растерянно оглянулся, пытаясь понять, что же происходит с этим городом и миром: ведь только что было лето, самое настоящее жаркое лето!
Однако сейчас небо затянуло облаками. Кое-где клочки голубого неба еще были видны, но это наверняка ненадолго.
Ян вспомнил, что на Витебском вокзале стояла поздняя осенняя погода. Означает ли это, что в этом почти нереальном городе присутствуют все времена года? И, пока на Васильевском светит солнце, на Ржевке идет снег, а на Петроградской только-только пробивается первая весенняя трава?
Вполне может быть, что ЭТОТ Петербург устроен именно так: каждому району соответствует свой сезон и свой месяц. Но никакой закономерности Ян не усмотрел. К тому же, его сейчас гораздо больше занимали другие вещи. Например, не решат ли бешеные псы возвратиться — тогда ему придется спасаться бегством, а сил на это, скорее всего, не хватит, он не гепард, а всего лишь человек.
Но сейчас за его спиной все было спокойно.
Вторым важным вопросом было само состояние Яна. Мало того, что муки голода все усиливались, но к ним добавилась и головная боль, и ломота в суставах. Похоже, что у него начинался грипп.
«Дойти бы до дома, — думал Ян. — Только бы дойти…»
Он совершенно не был убежден, что сможет добраться до дома беспрепятственно. Тем более, не было уверенности в том, что в здешней реальности этот дом существует вообще. Ведь все, что окружало Яна, было лишь отдаленно похоже на привычный ему город.
Скажем, та же Новая Голландия, прежде — мрачноватые здания из темно-красного кирпича, которые использовались под склады — сейчас представлялась чем-то вроде древнего замка, окруженного со всех сторон рвом. Казалось, стоит пройти еще немного — и обнаружится подвесной мостик, который охраняет стража в блестящих доспехах — вполне реальные средневековые солдаты, а не те «стражи порядка», которых Ян видел в метро.
Головная боль, между тем, и не думала проходить. Скорее всего, сказалось напряжение последних суток. Но почему Яну так понадобилось проникнуть в этот мир, он не мог понять до сих пор.
Канал на очередном изгибе резко поворачивал вправо. Набережная вела к воротам Новой Голландии — самому малоизвестному месту из всех, о которых говорится туристам, когда начинают перечислять городские достопримечательности.
И самому прекрасному.
Ян решил, что здесь тоже произойдут какие-то изменения, притом — не к лучшему. И, однако, когда он вышел к воротам, они предстали перед ним во всем своем великолепии. Правда, вместо унылых складских помещений за огромной аркой располагался сад с оранжево-желтыми осенними деревьями.
Это место — даже несмотря на кажущуюся мрачноватость — как будто излучало спокойствие и доброту ко всем, кому пришлось тут побывать — хоть в обыденном реальном мире, хоть в измененном…
Но самое странное ждало Яна рядом.
На том берегу канала, по которому он шел, вовсю цвело лето! Об осени здесь могли напоминать только желтые листья, занесенные ветром с Новой Голландии.
Почти напротив ворот, там, где прежде находилась заасфальтированная площадка, он увидел цветущую лужайку, простирающуюся вдаль — едва ли не на несколько кварталов.
Ян попытался припомнить, что же было на этом месте. А ведь что-то было — притом, очень хорошее…
Юноша не удержался, и, невзирая на предупреждения, подошел поближе и ступил на лужайку. Ничего страшного с ним не произошло — похоже, монстров здесь, именно в этих краях, не водилось.
Порыв ветра донес до него приглушенные звуки музыки — кто-то вдалеке играл на скрипке. И тут Ян, наконец, вспомнил — года два назад, здесь, прямо перед кафе с экзотическим названием, был фестиваль «Волынщик».
…Ян попал туда совершенно случайно — просто проходил мимо, и его, почти как сейчас, привлекли звуки музыки.
Перед импровизированной эстрадой собрался пестро одетый народ — в основном, ребята и девчонки чуть постарше Яна. А на каменных ступеньках стоящего впереди здания играла какая-то группа — причем, такие песни, которые сейчас редко где услышишь: уж всяко, по телеку такое никто раскручивать не станет.
Где-то там, среди зимы,
новогодней кутерьмы
и весеннего прозрачного словца
возвышался некий дом,
старый дом, престранный дом,
где гнездились одинокие сердца.
А музыка была и в самом деле живой — по крайней мере, слов она не забивала.
Пара гитар, скрипка, на которой играла невысокая девушка — вот, собственно, и всё.
Ян протиснулся вперед, что было не слишком сложно: не то, чтобы их собралось слишком немного — просто места хватало на всех. И так и застыл — в первом ряду.
Группа, тем временем, сменилась — теперь выступала девушка, певшая песни на незнакомом языке, впрочем, она объявила, что это — древне-эльфийское наречие.
Что-то настолько странное и необыкновенное было во всем этом действе, и Ян даже не сразу отреагировал на вопрос, обращенный к нему:
— Что, нравится?
— Да, — он обернулся. Перед ним стояла та самая девчонка-скрипачка, которая только что выступала на сцене. — А что это за концерт?
— Фестиваль «Волынщик». Такое тут бывает раз в год, — сообщила скрипачка. — Ты приходи завтра, тут ирландская музыка будет…
— А что за группа раньше пела? — спросил Ян.
— «Башня Rowan». Как-нибудь на концерт приходи!
Она говорила с ним, как со своим ровесником, и в ней не было никакой важности. Такое нечастое обращение Яну очень понравилось.
