Было в этом нечто настолько неестественное и невероятное, что Ян не выдержал, и при всем своем подозрительном отношении к сфинксам и прочим чудесам этого мира решил подойти поближе.
Стоило ему ступить на песок — и юноша почувствовал, что свитер на нем — совершенно лишняя, более того, просто вредная деталь. Неожиданно нахлынувшая жара оказалась просто невыносимой. Солнце палило с высоты так, как никогда не бывает в Петербурге, даже летом, когда термометр сходит с ума.
Ян стянул с себя свитер и рубашку (котенка пришлось нести в руках). Но это почти не помогло — солнечные лучи были просто убийственными. А ноги увязали при каждом шаге в раскаленном песке.
Странно, но при приближении к сфинксам он не почувствовал ничего, что было на набережной — ни призрачного взгляда, ни презрения к жалкому человечишке. Как будто бы эти безмолвные существа, ожившие в здешнем мире, были здесь всего лишь декорацией.
Ян с трудом подошел поближе к одному из чудовищ — каждый шаг давался ему очень нелегко, песок скрипел на зубах. И тут же убедился — сфинксы и в самом деле были декорацией, не более того. И пирамиды вместе с дворцом — тоже. А рядом стояло то, что (по мнению художника) должно было означать заброшенный храм — Ян направился в ту сторону, по крайней мере, «храм» давал неплохую тень. И удивленно уставился на изображение Осириса. В точности такое же бесстрастное лицо, как у здешнего египетского бога, Ян как-то видел в журнале «Вокруг света». Вот только там подпись под фото гласила, что это — статуя Будды откуда-то из Лаоса или Таиланда.
И, тем не менее, была у этой площади какая-то магическая притягательная сила. Яну казалось, что вот-вот — и здесь появится процессия жрецов, приветствующих полководца, возвратившегося с победой над соседями… И сам фараон выйдет благодарить своего слугу. И тогда не будет никому интересно, так или не так одевались фараон, воины и жрецы, правильная статуя стоит в храме — или же нет. И он окажется в самом центре событий, которые, быть может, никогда не происходили — но эти события сделались куда реальнее настоящих…
— «Аида», — вслух произнес Ян. — Ну, конечно, «Аида»!
Теперь все встало на свои места. И не важно, было это бредом или нет. Декорации словно бы ожили — от одного лишь названия оперы, прославившей театр.
И юноша совершенно не удивился, увидев вдалеке бегущего в его сторону огромного кота, размерами едва ли уступавшего не слишком крупному тигру. Может быть, по мнению художников, так и должны были выглядеть боги пустынной страны?
Но зверь оказался намного реальнее, чем все декорации. И он, судя по всему, охотился. Причем не на кого-нибудь, а на человека, который забрел туда, куда не следовало.
«Это, наверное, мираж, — устало попытался успокоить себя юноша. — Я сейчас закрою глаза, а когда открою — его не будет…»
Он так и поступил, однако чудовищный зверь, обогнувший несколько сфинксов, и не подумал подчиниться такому, казалось бы, нехитрому мысленному приказу.
Но, с другой стороны, он и не спешил накинуться на беззащитную жертву.
Вместо этого саблезубый кот остановился поодаль. И тут Ян заметил некоторую странность — и решил, что с ума он все же сошел.
На загривке саблезубого спокойно размещалась крупная кошка, — причем самая обыкновенная, из породы «домашняя дворовая». Кошка деловито спрыгнула и направилась к Яну, неприязненно подергивая лапками — песок, вероятно, показался ей слишком горячим.
А потом — за какие-то доли секунды — с саблезубым произошла трансформация. Ян так и не понял, как именно это случилось, но через мгновение вместо доисторического чудовища на площади появился самый обыкновенный парень хипповского вида, совершенно не вписывающийся ни в какие декорации.
— Ну, и дал ты прикурить! — Тяжело дыша, парень подошел к Яну. Было видно, что устал он до крайности. — Живой?
Парень улыбнулся, и улыбка эта оказалась доброй и открытой.
— В-вроде, живой, — пробормотал Ян. — А где я? И вы кто?
Котенок, заметив кошку, которая и не думала исчезать или превращаться во что-либо, спрыгнул из рук Яна и деловито протопал к ней, стараясь не выходить из тени. Кассандра ласково замурчала, котенок что-то пискнул, казалось, звери ведут свой, непонятный людям диалог.
— А ты — рекордсмен, парень, — продолжал «хиппи»-оборотень. — Бегать по Запределью больше суток, да еще болтаться в метро… Такого я что-то не упомню. Значит, слушай, я тебя сейчас отсюда вытаскиваю, а про все остальное узнаешь уже после. Не бойся, не скушаю. Хотел бы — двадцать раз успел бы съесть. И как ты жив остался?
— Воды бы, — пробормотал Ян. — И мне надо идти…
— Куда это тебе идти? Голова уже болит? Вижу, еще как болит! Так вот, останешься здесь — будет хуже. Там, по крайней мере, за тобой присмотрят. Не бойся, все будет хорошо!
— Я заболел? — спросил Ян. Чувствовал он себя и в самом деле ужасно. — Это простуда?
— Похуже простуды. Просто Запределье чужаков не любит. Даже таких, вроде тебя, которые могут тут ходить. К нему постепенно привыкать надо. И ему — к тебе. А так — попрыгал бы здесь еще денек — и до свиданья. Ладно, одевай рубашку, и пошли. Твой зверь? — спросил он, указав на котенка, которого уже принялась по-матерински вылизывать Кассандра.
— На вокзале подобрал, — ответил Ян.
— Будет твоим. Забирай его — и уходим.
У Яна крутилось на языке сотня вопросов, но задать их он не мог — слишком болела голова, слишком было тяжело ворочать языком, слишком палило солнце в этом уголке пустыни. Он послушно взял котенка на руки и поплелся вслед за парнем.
Переход произошел мгновенно и почти нечувствительно. Яну казалось, что в спину ему все еще светит жаркое солнце — и тут же он увидел широкую улицу, и остановку, к которой подходил трамвай. Это было настолько неожиданно, что он невольно шагнул назад — и уперся спиной в стену.
— Вот и постой тут, — кивнул ему парень. — Сейчас прибудут, — он достал из кармана мобильник. — Алло, Эйно? Хорошие новости! Я его не упустил… У Мариинки! Да, пускай минералки или колы захватят для нашего юного героя! Далеко пойдет!
Он подошел к Яну.
— Все, дружище, можешь расслабиться и радоваться жизни. Сейчас за нами приедут.
— Кто? — вяло спросил Ян.
— Не кто, а что — «Жигули». Само начальство на тебя поглядеть хочет. Считай, ты уже зачислен к нам.
Ян хотел спросить, куда именно его зачислили, но голова закружилась, и ноги сами собой подкосились. Редрику стоило труда удержать парня, чтобы тот не рухнул на асфальт.
«Жигули» появились минут через пять.
И выскочил из них не кто-нибудь, а парень в очках и кожаной куртке — глава «Умбры» собственной персоной.
— Привет! — кивнул он Редрику. — Это наш рекордсмен?
— Он самый.
Эйно подхватил Яна, который начал заваливаться на асфальт — и Ян в одно мгновение оказался на заднем сиденье машины. Туда же последовали и Кассандра с котенком.
