Как бы то ни было, настроение у меня поднялось, и валяться недвижимым на кровати мне уже не хотелось. Тем не менее, не обнаружив их в комнате, я так перепугался за воспитанниц, что сделать им выволочку было просто необходимо.
Я начал по порядку:
— Почему не убрали в прихожей?
— Как это не убрали? До твоего прихода все чисто было — лыжи, коробки, трубы в кладовке, одежда в шкафу. А то, что она скомканная, так ее все равно стирать и гладить надо, а в корзине для белья у тебя почему-то рулоны обоев стоят.
— Ремонт собирался делать, — вырвалось у меня до того, как я понял, что оправдываюсь. Не желая терять позиций, я спросил: — А обед? Тимошка голодная?
— Саш, ну вы же с Серегиным позавтракали. А она утром пачку крекеров с соком смолотила. А нам, между прочим, сказали, чтобы мы за ней следили и не перекармливали, иначе это может на ее способностях по перемещению отразиться.
Я вспомнил, какую скорость способна развить голодная чертяжка, и мысленно согласился с учеными Школы.
— Ладно. А где вас носило? Вы же меня до смерти перепугали, когда я вас в спальне не нашел.
— Александр Игнатьевич, а вы помните, что нам Дмитрий Константинович сказал? За время нахождения во внешнем мире мы должны изучить факультативно курс магической маскировки и некоторых умений самообороны, — степенно доложила Даша и, не удержавшись, съехидничала: — Кстати, не подскажете, на ком можно в самообороне поупражняться?
— Во-во, — внесла свою лепту Варя. — Маскировка и самооборона, а вот «Бытовую магию» нам еще летом зачли.
Да, не подкопаешься. Отшили меня противные девчонки по всем пунктам. Мало того что сказать нечего, так еще и появилось стойкое ощущение, что мне даже повезло. Мои эмоции, рвавшиеся из меня ненормативными выражениями, вполне могли трактоваться как агрессия по отношению к ученицам Школы, и еще неизвестно, существует ли у них там такое понятие, как превышение пределов необходимой самообороны. Только вот интересно, каким образом они из комнаты пропали? Что-то мне подсказывало, что, несмотря на открытую форточку, никакой упитанный мужчина с моторчиком им не помогал. Я было захотел поиграть в детектива, чтобы распутать это загадочное дело, как близняшки и в этом проявили свою вредную натуру.
— Вот мы и занялись маскировкой. Пока вы на кухне были, мы чуть от двери комод отодвинули, веревочку привязали, из комнаты тихонько вылезли, потом дверь закрыли, за веревочку комод подтянули, потом под дверь ее пропихнули, а сами в гостиной спрятались, — с гордостью сообщила мне Варя. — Правда, это не совсем маскировка, но ты же нас все равно не нашел.
— А за веревочку зачем тянуть? — поинтересовался я, решив несколько реабилитироваться. — Небось тяжело.
— Еще как тяжело, да и тихонько надо было. А веревка — чтобы угол комода к двери подтянуть, — медленно, будто глупому ученику, повторила Даша.
— Чтобы к двери, это понятно, — продолжал я издеваться. — А веревочка-то зачем?
— Тянуть.
— Чем тянуть?
— Руками.
— А зачем?
— Что зачем?
— Руками?
— Чтобы к двери.
— Чтобы к двери, это понятно. — Разговор пошел по кругу. — А веревочка-то зачем?
Девочки, оказавшись почти на том месте, с которого они начали свои объяснения, замолчали.
Я сделал паузу и сказал:
— Я спрашиваю, зачем веревочка, если можно без шума и пыли комод с помощью магии пододвинуть? Сил вам не занимать, да и вы все-таки ученицы Школы магии, а не грузчики. — И, не дав им времени опомниться, добавил: — А сейчас марш на кухню, скоро Дмитрий Константинович придет, а у нас обедать нечем.
Радуясь, как ребенок, которому удалось поставить постоянно поучающих его родителей в глупое положение, я передвинул комод на место и, обойдя девочек, надолго закрылся в гостиной. Оставшись в одиночестве, я перебирал все возможные комбинации, но так и не смог придумать такой, которая бы обещала нам без потерь изловить оборотня и жить после этого долго и счастливо.
Майор, явившийся к обеду, был в прекрасном расположении духа и, периодически ухмыляясь, крякал. Причиной радости могла оказаться купленная им раскладушка, дающая Серегину возможность спать хоть на каком-то расстоянии от пола. Моя отдельная квартира все больше и больше напоминала коммуналку, только я не был уверен, что у меня будет возможность занимать целиком всю гостиную, без соседства алюминиевого ложа милиционера. Можно было бы порадоваться тому обстоятельству, что даже во сне я буду под охраной парализатора майора, да только я не был уверен в чуткости сна Серегина, а кроме того, у меня были некоторые планы по обеспечению личной безопасности Галины, которую я собирался уговорить снова переехать ко мне.
Но, как выяснилось, поводом хорошего настроения Дмитрия Константиновича послужило не только приобретение довольно неудобного и скрипящего пружинами при каждом движении устройства. Поглощая разнообразные яства, приготовленные проявившими благоразумие девочками, он поведал нам о причине своего веселья.
Разделавшись со своими делами, о которых он не захотел распространяться, майор добрался до моего дома, где на скамейке продолжала нести вахту баба Зоя. На этот раз Серегин поздоровался с пожилой женщиной, находящейся на скамейке в одиночестве. Но когда он собирался пройти мимо, любопытная старушенция решила не упустить свой шанс и разобраться, какие отношения связывают бессовестного жильца с тринадцатого этажа и почтенного майора милиции. Скорее всего, она решила, что повторно явившийся по мою душу милиционер недоволен скоропалительным решением своих коллег отпустить меня восвояси. Поэтому она попросила прощения за беспокойство и конфиденциально сообщила, что обладает некоторыми сведениями о ведущем весьма подозрительный образ жизни ее соседе по подъезду. Серегин, которого позабавил факт появления личной осведомительницы, сделал серьезное лицо, спустился со ступеней, сел на лавочку и, достав блокнот, приготовился конспектировать информацию.
Баба Зоя искренне обрадовалась благодарному слушателю и начала свой рассказ о непорядочном молодом человеке, чья истинная натура стала проявляться несколько месяцев назад. Она сообщила о том, как внезапно встретила его с двумя девочками, как две капли воды похожими на него. Но, даже невзирая на портретное сходство, Сашка открыто отрицал свое отцовство, прикрываясь насквозь фальшивой историей о какой-то далекой сестре, попросившей его присмотреть за племянницами (помнится, я рассказывал ей историю про мнимого брата). Но не успела она пожалеть двух девочек, от которых даже собственная мать скрывает правду, как негодные малолетки стали всячески грубить ей. По ее мнению, сказывалось влияние безотцовщины. А сам отец, вместо того чтобы растить детей, взял привычку ежедневно раскатывать на такси.
Майор, слушая о моих грехах, ободряюще кивал бабе Зое и рисовал в блокноте человечков. Так как умениями в живописи он не обладал, то скрюченные разноногие и разнорукие фигурки вполне могли быть приняты за шифр, что было бы весьма кстати, в случае если бы словоохотливой бабуле удалось заглянуть в его записи. Воодушевившись интересом, проявляемым к ее рассказу, пенсионерка, внимательно посмотрев по сторонам, даже пододвинулась к майору. У Серегина сложилось впечатление, что бабуля чувствовала себя не меньше чем Штирлицем, передающим на Родину секреты ставки Гитлера.
