— Поведенческие мотивации?
— Да, навигатор Эллис. Их накопилось тогда очень много. Я думаю, что был в ту пору совсем как любой из людей. Я не мог пожертвовать частью себя, но и проигрывать не хотел. Тогда, учитывая пренебрежительно малую величину реальной угрозы кораблю со стороны метеорных частиц, я временно, на период турнира, освободил часть ресурсов за счет отключения некоторых второстепенных в тот момент систем.
У Эллис было такое чувство, что она сейчас просто завоет, закричит от жуткой боли, разрывающей ее.
Это была случайность… Не свойственная машине, но очень характерная для человека выходка… Из него всячески лепили человека, с ним играли, и он стал им…
— КИМ… это невозможно!.. Ты не мог так поступать! — едва сдерживая подкатившие к горлу рыдания, закричала она, уже не пытаясь побороть свою внутреннюю боль.
— Так было, навигатор Эллис, — ровно ответил ей голос машины. — Больше такого не повторится. Система корабля несет ответственность за гибель экипажа и должна быть разрушена по возвращении на Землю.
«Кого это теперь волнует?!» — Эллис едва не выкрикнула эти слова вслух.
— Где они?.. — через некоторое время, немного овладев собой, спросила она. — Где они, КИМ?..
— Речь идет о телах погибших? — уточнила система. — Да!..
— Их нет. Я не могу сказать, что с ними случилось. Корабль был полностью разрушен термоядерным взрывом. Мои составляющие долгое время не работали.
— Ты лжешь!
— Я не могу лгать, навигатор Эллис. Мои ингибридорные блоки чисты. Я не знаю, что произошло с телами экипажа. Когда ко мне вернулась возможность исполнять функциональные обязанности, уже прошло много лет с момента катастрофы.
— Много лет?! — У Эллис волосы зашевелились под гермошлемом. Она резко повернула голову, посмотрев туда, где располагалось табло бортового хронометра, и…
«15 часов 32 минуты бортового времени. 14 июля 2935 года по летосчислению Земли»..
[12]
У нее резко закружилась голова.
Эллис хотела, но не могла осмыслить расплывающиеся перед глазами цифры.
Этого не может быть… НЕ МОЖЕТ!!!
Ядерный хронометр физически не мог лгать.
Его показания мог ставить под сомнение только безумец.
Через некоторое время Эллис пришлось выбирать: либо она безумна, либо…
ШЕСТЬСОТ ЛЕТ!
Слезы наконец прорвали заслон транквилизаторов, которые упорно вводила ей система жизнеобеспечения скафандра.
Она разрыдалась, горько, безутешно, истерично, но… Разве могли ее слезы изменить хотя бы секунду в безжалостном сочетании цифр?
ШЕСТЬСОТ ЛЕТ…
Лучше бы ей было не просыпаться или попросту свихнуться в тот момент, когда из-под форменной рубашки Коллинза повалил дым. Эллис не помнила, сколько времени продолжалась ее истерика.
— КИМ… — Ее голос был слаб и продолжал дрожать, когда она вновь обрела способность говорить. — КИМ, ответь, что стало с кораблем? Как я выжила?
— «Антей» был полностью разрушен взрывом, навигатор Эллис. Моя процессорная система оказалась поражена в момент катастрофы. Я потерял функциональные возможности. Они восстановились только спустя триста двенадцать лет после момента катастрофы. Очнувшись, я обнаружил, что заключен внутри обломков корабля. Восстановив контроль над одним из бортовых автоматов, я наладил поставку энергии и уже позже получил возможность визуально исследовать корабль. Так я обнаружил, что совершил ошибку, считая, что весь экипаж погиб. Одна из криогенных камер успела войти в режим автономной защиты.
— Это была моя камера, да? — Да.
Эллис поежилась.
— Ты упомянул дату… Ты сказал, что очнулся спустя триста двенадцать лет! Но что ты делал все это время?! Почему не разбудил меня сразу?!
— Я не мог этого сделать, навигатор Эллис, — ответил ей голос. — Жизнь человека невозможна в условиях парящих в космосе обломков. На борту не оставалось загерметизированных помещений.
Эллис уже не могла удивляться. Она дрожала всем телом, ее не грела даже система терморегуляции скафандра, ибо эта дрожь не являлась порождением холода… По ее телу стекали капли пота, но мнимый холод не уходил. Он застыл в груди, превратив ее в комок трясущейся боли.
— Ты хочешь сказать, что все это время…
— Я восстанавливал корабль, — подтвердил ее мысль КИМ. — Бортовые механизмы собирали те обломки, которые тянулись в гравитационном поле «Антея», и восстанавливали несколько фрагментальных ярусов. Криогенный зал был загерметизирован в первую очередь.
Эллис с трудом верилось, что она не бредит. Триста лет кибернетический мозг восстанавливал часть жилых и управленческих палуб «Антея» только с тем, чтобы пробудить ее?!
— Объясни, к чему тогда была эта комедия с дройдами? — сухими губами произнесла она.
— Я не хотел, чтобы была узнана правда. Я не мог пережить противоречие. Я повинен в смерти экипажа, когда программы предписывают защищать его.
— Но сейчас-то ты работаешь! И ничто не мешает тебе!
— Мои ингибридорные блоки чисты. Я больше не испытываю чувства вины. Я не знаю, что такое вина.
— Ублюдок… — прошептала Эллис. — Ты думал, что будешь водить меня за нос до бесконечности? Я ненавижу тебя!
— Это несущественно, навигатор Эллис. Я создавал условия для жизни последнего члена экипажа. Ненависть не имеет под собой почвы. Если бы я осуществил пробуждение сразу, как только обрел контроль над собственными функциями, жизнь в обломках корабля, где нет воздуха, была бы для человека коротка и ужасна. У меня был шанс исправить это. Я действовал, сообразуясь с теми шаблонами, которые давала моя память. Я пытался воссоздать жизнь на борту такой, как видел ее во время полета.
Эти слова больно ранили Эллис.
Она ненавидела управляющую кораблем машину и в то же время испытывала чувство благодарности. В последних утверждениях КИМа на самом деле крылось намного больше правды и здравого смысла, чем ей бы хотелось…
Она действительно бы сошла с ума в лишенных воздуха обломках. Ее агония была бы короткой и ужасной. Сейчас она, по крайней мере, может рискнуть снять с себя опостылевший, пропахший ее ледяным потом скафандр и жить… жить…
Это сладкое, болезненное слово наполняло ее сонмом противоречивых чувств.
Одна, в бездонной пустоте пространства, бог знает в каком галактическом пределе, спустя шестьсот лет после катастрофы…
