* * *
Сразу за переборкой начинался вакуум и хаос.
В продолжавшемся за шлюзом участке коридора уже не работали генераторы искусственного тяготения, и все незакрепленные предметы плавали в невесомости, так что при движении их приходилось раздвигать руками.
Николай, двигавшийся вслед за Хоуком, соблюдал дистанцию в несколько метров и потому испытывал гнетущее чувство потерянности. Это ощущение не имело ничего общего со страхом — просто было жутко наблюдать за немыми свидетельствами внезапно прерванной жизни.
Стены коридора оказались деформированы, они то сужались, то расширялись вновь, словно их путь лежал не внутри рукотворной конструкции, а в каком-то подземном тоннеле, промытом в горных породах прихотью текучих вод.
Кромешная темнота, в которой свет плечевых фонарей бледными пятнами облизывал покоробленные стены, еще больше увеличивала это сходство.
Хоук, шедший впереди, не узнавал своего корабля.
На душе у капитана было тоскливо и пусто.
«Неужели такова цена человеческой алчности?» — думал он, пробираясь среди обломков. Конечно, Хоук отдавал себе отчет в том, что их с Яной спасение — это случайность, в которой глупо было бы видеть какой-то перст судьбы. Однако тягостные мысли не уходили, они ворочались в голове, складывая воедино как нарочно подходившие друг к другу факты…
Перед самой ходовой рубкой стены коридора начали сужаться, пока не сомкнулись совсем, и Хоук понял, что именно в эту часть корабля пришелся основной удар неведомой массы…
Осмотревшись по сторонам, он увидел глубокий, безобразный пролом в обшивке.
— Я попробую пролезть, — сообщил он в коммуникатор. Николай молча принял конец страховочного фала и застегнул карабин себе за пояс.
— Осторожнее, — скупо посоветовал он.
— Не волнуйся. — Хоук отключил магнитные присоски скафандра и, слегка оттолкнувшись от пола, начал медленно всплывать в невесомости. Все движения капитана «Спейсстоуна» были рассчитаны и точны — наверняка ему не раз приходилось работать в условиях вакуума.
Поднявшись до края уродливого разлома, он позволил себе вплыть в него, потом, плавно разведя руки, ухватился за края разорванной обшивки и застыл в такой позе.
Картина, представшая его взгляду, потрясала.
Прямо перед собой он увидел покореженный модуль космической фабрики, которую энергия удара сплавила с изуродованным «Спейсстоуном» в единое целое.
Капитан не понимал, каким образом фабрика могла столкнуться с кораблем, но разум не мог отвергать того, что видели его глаза.
С противоположной стороны борт фабрики был также вмят, изуродован и оплавлен, будто перед роковым столкновением в него тоже врезалось какое-то космическое тело…
— Что там? — осведомился по связи Николай.
Хоук продолжал потрясенно смотреть на то, что осталось от «Спейсстоуна». Одни обломки…
— Это конец… — едва слышно произнес он. — Все погибло… Нужно понять его потрясение, ведь он был капитаном этого корабля и за несколько лет успел сжиться с уродливой громадой космического комплекса, к которой относился совсем не как временщик…
Следующая его мысль была об экипаже.
Хоук включил аварийный маяк своего скафандра и несколько минут напряженно вслушивался в тишину, царившую в эфире.
Никто не ответил на его призыв.
Взгляд капитана еще раз скользнул по картине разрушений. Модуль космической фабрики ударил ровно в район рубки управления «Спейсстоуна», проломив два слоя брони и «погрузившись» в тело корабля как минимум метров на двадцать… Было глупо даже надеяться, что там кто-то выжил…
Боль укусила за сердце, наполнила разум мутью горького сожаления. Все это казалось неправильным, несправедливым…
Взгляд Алана скользнул дальше, к бескрайнему полю окружающих корабль металлических глыб. Глядя, как по ним все еще бродят беззвучные волны хаотических столкновений, капитан понял, что причиной аварии была какая-то неточность в курсе одного из металлических астероидов, которые его своевольный экипаж отправлял на фабрику переработки… Но разве становилось легче от этого понимания?
Неизвестно, сколько бы еще капитан Хоук предавался этому болезненному созерцанию, если бы внезапно в поле его зрения не попала какая-то движущаяся точка.
Он резко повернул голову и увидел…
…На фоне мрака медленно, неспешно двигалось воронкообразное, похожее на смерч образование.
Хоук похолодел, напрягся — он не мог ни понять, ни вообразить, что это такое?
Машинально он коснулся кончиком языка сенсора на внутреннем ободе забрала гермошлема, включив тем самым канал телеметрии.
— Николай… ты видишь это? — побелевшими губами выдавил он.
На несколько секунд в эфире воцарилась глубочайшая, жуткая тишина, в которой слышалось лишь собственное прерывистое дыхание, а потом раздался ответ:
— Хоук, уходи. — Голос Лоури был полон какой-то неизбывной, потусторонней пустоты, словно из него стерли все человеческое. — Уходи, спускайся!
Страховочный фал несколько раз дернулся, натягиваясь.
Алан с трудом удержал равновесие.
Рывки вниз продолжались, словно Лоури внезапно сошел с ума.
Хоуку ничего не оставалось, как, улучив момент между рывками, резко убрать руки и согласно нырнуть вниз.
— С ума сошел? — выругался он, опустившись во мрак коридора. Резко повернувшись, он осветил фигуру Лоури, приблизил свой шлем к его лицевому стеклу и вдруг увидел, что в лице Николая нет ни кровинки.
— Ты что?
— Назад… Надо уходить, Хоук. — Его голос был теперь не бесстрастным, как несколько секунд назад, а ломким, умоляющим.
— Да что случилось? Почему ты испугался этого пятна?
— Это не пятно, Хоук… Это… Оно убило моих родителей много лет назад! Надо уходить, пока не поздно, слышишь?!.
— Николай, успокойся!.. Я не знаю, что это такое, но оно далеко!
Лоури посмотрел на него и понял, что бессилен втолковать капитану что-либо. Его охватил внезапный, запечатленный воспоминаниями ребенка ужас — такой же сгусток вихрящейся, вращающейся будто смерч черноты надвигается на их корабль, а наперерез ему, перечеркивая пространство обзорных экранов, движется огромный космический корабль, на борту которого его испуганный взгляд читает вдавленные в потемневшую от времени броню буквы:
«АНТЕЙ».
— «Антей»!.. — хрипло выдохнул он. — Это был «Антей»… Я вспомнил!
Хоук вообще перестал понимать что-либо.
Неизвестно, сколько бы еще продолжался их обрывочный диалог, если бы пролом наверху внезапно не загородила надвигающаяся тень.
Алан машинально отпрянул в глубь коридора.
