Посмотри, во что люди превратили Землю — они стали для нее вредоносным вирусом. И неудивительно, что Земля пытается от нас избавиться. Проблемы с климатом, которые мы сейчас имеем, только первый этап. С каждым годом число природных аномалий и катастроф будет нарастать и к концу двенадцатого года достигнет своего апогея.
Отменить этот сценарий можно только одним способом — изменив сознание миллиардов людей, превратив их из разрушителей в созидателей. Если люди перестанут воевать с Землей, она перестанет воевать с ними. Но в реальности этот сценарий невозможен, поэтому мы и готовимся к катастрофе — просто не видим альтернативы. Пока еще неясно точно, какой эта катастрофа будет, но в ее неизбежности мы уже не сомневаемся.
Я молчал. Мне было достаточно трудно поверить в услышанное, но и причин не верить этому тоже не было. Я сам стал свидетелем чудес, сам видел иной мир. Эти люди знают о мироздании гораздо больше меня, и если они говорят, что нас всех ждет глобальная катастрофа, то так оно, скорее всего, и будет.
— И власти знают обо всем этом? — спросил я после долгой паузы.
— Разумеется, — кивнул Черный.
— Тогда какой был смысл президенту вытягивать страну из пропасти, бороться за ту же Олимпиаду в Сочи в четырнадцатом году, если нас ждет катастрофа?
— Людям свойственно верить в лучшее, — ответил Антон. — Кроме того, положительный настрой влияет на развитие событий. Если народ верит в себя и в страну, то шансов пережить катастрофу у него гораздо больше. Здесь, в нашей реальности, катастрофу уже не отменить. Но в том, какой именно она будет, не все так однозначно. Возможны варианты.
— Есть ветки реальности, на которых этой катастрофы нет вообще, — добавил Александр. — Но там есть свои проблемы — например, развал страны. В одной из реальностей, которые я знаю, вся территория за Уралом поделена между Китаем и Японией. Крым и азово-черноморское побережье Краснодарского края принадлежат Турции. Люди живут хорошо, но у них нет света в глазах. Они сытые, довольные и бесполезные. Я бы в таком мире жить не хотел.
Я нахмурился. Уж слишком непонятно все это звучало.
— Что значит «есть ветки реальности без катастрофы»? Речь идет о прогнозировании возможных вариантов?
— Нет, — покачал головой Калина. — Речь идет об отражениях нашего мира. Таких же мирах, как этот, но имеющих те или иные отличия. В этих мирах живут другие частицы твоего «я». То есть это тоже ты, но в других реальностях.
— Миров много, Егор, — пояснил Антон. — И нас много. Есть сотни Черных, сотни Егоров, сотни Калин. Все эти миры — отражения нашего. Точнее, просто миры отражений, так будет правильнее. Потому что наш мир — это тоже всего лишь один мир из этой обоймы. Но есть и действительно другие миры — то есть миры, не являющиеся отражениями нашего. Прошлый раз ты был именно в таком мире. Эти миры, в свою очередь, тоже имеют свои отражения.
— Разве это возможно? — спросил я, пытаясь понять описанную сталкерами конфигурацию. — Я просто не могу взять в толк, как это может быть — что где-то есть другие копии меня.
— Они не совсем копии, Егор, каждый из них чем-то отличается от тебя — так же, как ты отличаешься от них. Вы даже можете быть внешне совершенно не похожи, но при этом вы — один и тот же человек. То есть это не копии как таковые, не другие люди, понимаешь? Они — это именно ты. И ты в этом плане не уникален — каждый человек, живущий на этой планете, имеет подобные отражения. Ну а то, что мы этого не понимаем, не замечаем, является лишь следствием ограниченности нашего сознания. Если ты начинаешь преодолевать эту ограниченность, то постепенно к тебе может прийти память о твоих параллельных личностях, о твоих воплощениях в другие времена — от глубокого прошлого до далекого будущего. Ты начнешь вспоминать то, чего с тобой вроде бы никогда не было. И тем не менее было именно с тобой. Но и это еще не все: иногда получается так, что ты можешь встретиться сам с собой. Встретиться со своими альтернативными личностями.
— Черный, это уже совсем сказки, — усмехнулся я. — Всему должна быть мера.
— Сказки? — Губы Антона дрогнули в улыбке. — Помнишь, я рассказывал тебе о Профе?
— Помню. И что?
— Дело в том, что Проф и я — один и тот же человек. Проф — это я, а я — это он. Понимаешь меня?
— Нет, — честно признался я. — Как такое может быть?
— Это трудно понять. Для начала ты должен просто свыкнуться с тем, что миров много. Что есть миры отражений — то есть вариации нашего мира, и в них живут твои двойники. Даже не двойники, как я уже говорил, — это ты сам. И все эти сотни, если не тысячи, Егоров являются тобой и никем иным. И опыт, которые накапливают эти вроде бы отдельные личности, становится опытом твоей — или вашей общей, тут как хочешь — души. Можно сказать, что когда ты однажды проснешься от этой жизни — то есть умрешь, — то ты вспомнишь и все свои альтернативные жизни. Для тебя это не будет чужой опыт — он твой и только твой. Просто ты накапливал его в разных отражениях.
— Ну хорошо, а почему ты решил, что Проф и ты — один и тот же человек?
— В данном случае я верю Профу. Доказательства, которые он привел, мне показались более чем убедительными.
— И какие, если не секрет? — Я с интересом смотрел на Черного.
— Он рассказал мне такие подробности моей жизни, о которых никто, кроме меня, знать не мог.
— Может, он просто ясновидящий? — неуверенно предположил я.
— Нет. Я понимаю, тебе трудно поверить в такие вещи. Но если тебе повезет и ты однажды увидишь Профа, всякие сомнения в истинности его слов у тебя пропадут. Этот человек просто не может лгать, понимаешь? Ему это не нужно. Когда соприкасаешься со вселенскими тайнами, ложь теряет смысл.
— Проф и Антон — действительно один и тот же человек, — вставил Калина. — Так получилось, что они встретились. Иногда это случается.
— Получается, Проф пришел из другой реальности? — спросил я. — Точнее, из другого отражения?
— О нем нельзя сказать однозначно, откуда он пришел, — ответил Черный. — Профу удалось объединить в себе сознание сразу нескольких «я». Он настоящее многомерное существо, поэтому невозможно сказать, что он пришел из такого-то места, потому что таких мест много.
— И где он сейчас?
— Не знаю, — пожал плечами Черный. — Он передал нам все, что посчитал нужным, и ушел. Но иногда он является к нам в снах: что-то рассказывает, объясняет. Возможно, однажды он снова вернется.
— Ладно, попробую поверить, — согласился я. Потом, желая перевести тему разговора на что-то другое, спросил: — Что у вас за жетоны? Армейские?
— Почти… — кивнул Антон. — Со сталкерским уклоном. — Он снял с шеи цепочку с жетоном и передал ее мне.
Я взял жетон. На нем были выбиты имя, фамилия, группа крови и непонятные мне цифры — «40075696».
— Это номер военного билета? — «догадался» я.
