— А что именно ты понимаешь под пластичностью? — поинтересовался я. — Что конкретно необходимо для изменения Договора?
— Главное, как я уже сказал, это остановка ВД. Следующая важная вещь — умение отправить на свалку свое знание о мире. Если ты твердо знаешь, что есть что, что вот это вот руль, это — стекло, а мы едем по асфальтовой дороге, чудеса невозможны — твое сознание их просто не допустит. И наоборот, если ты научишься смотреть на мир так, как будто видишь его в первый раз, если в твоем сознании не будет штампов, шаблонов, ярлыков, описывающих этот мир, он становится податливым.
— Но ведь я все равно знаю, что это руль, это стекло, а это дорога? — не понял я.
— В том-то и дело, — согласился Антон. — Помню, читал как-то один рассказ — к сожалению, не помню автора. Там речь шла о мальчике и дороге. Мальчик смотрел на асфальтовое шоссе, оно напоминало ему реку. Он смотрел на него именно как на реку, понимаешь? И шоссе вдруг стало рекой, в ней утонули несколько машин. Мальчик смотрел на эту черную реку и думал о том, как ему теперь перебраться на другую сторону — туда, где его дом. Ведь лодки у него нет. А потом он вдруг вспомнил, что на улице зима, холодно. А реки зимой замерзают. Он сказал об этом реке, и та замерзла, он перешел на другую сторону. Вроде бы фантастика, верно? Для меня же — прекрасный пример изменения Договора.
— Это все красиво, — согласился я. — Но уж очень необычно.
— Согласен, — кивнул Черный. — Но для того, чтобы реально путешествовать по иным мирам, надо разрушить шаблоны восприятия и уметь останавливать ВД.
— Но я ведь уже ходил с вами в другой мир, когда мы относили «Грааль»? Я не могу останавливать внутренний диалог, но все-таки смог перейти в тот мир.
— Верно, — согласился Антон. — Но вспомни, как это было? Ты шел, держась за мои плечи и не глядя по сторонам. Сзади тебя держал Калина. Мы просто втащили тебя в тот мир, понимаешь? Нашей силы хватило на то, чтобы изменить Договор не только для себя, но и для тебя. В одиночку ты бы мог год ходить по тому месту и не заметил бы ничего необычного. К слову, именно поэтому многие аномальщики годами бродят по зонам, но так и не находят ничего существенного. Считают, что важно найти хорошую зону, а все остальное приложится. У нас другой подход: зона может показать тебе дверь. А уж сумеешь ли ты ее открыть, зависит от тебя.
— Да, понятно… — Я немного помолчал. — Остановка ВД — это когда не разговариваешь мысленно сам с собой?
— Остановка болтовни — это лишь первая фаза. Настоящая остановка ВД, или ОВД, приходит тогда, когда в твоем сознании царит полное безмолвие. То есть ты не удерживаешь мысли — их просто нет. Чтобы понять, что такое остановка ВД, ее надо пережить.
— И как ее добиться?
— Это сложная задача… Я останавливал ВД, просто намереваясь его остановить. То есть постоянно следил за собой, за своим внутренним диалогом, и он постепенно затих. Люминос, насколько я знаю, остановил его через созерцание. У Калины была хорошая подготовка в области боевых искусств, а там состояние безмыслия считается ключом ко многим техникам. Поэтому овладеть ОВД на нужном для сталкера уровне ему не составило большого труда. Так что каждый приходит по-своему, важно лишь хотеть это сделать.
— Придется попробовать, — сказал я, задумчиво глядя на дорогу.
— Попробуй, — усмехнулся Черный. — Но сразу хочу предупредить, что на это могут уйти годы.
— Я подожду.
Новый год я встречал у Черного — в доме Антона собралось больше десяти человек. Некоторых из них я видел впервые, мне было интересно встретиться с теми, о ком раньше я слышал только из рассказов. Шаман оказался невысоким человеком лет тридцати пяти, очень спокойным и невозмутимым. Высокого парня лет двадцати мне представили как Фроста — он приехал из Сочи. Я уже знал, что он один из лучших дримеров — людей, владеющих техникой осознанных сновидений. Благодаря своим умениям Игорь мог вытягивать из сновидений уйму полезной информации. Еще одним «новичком» был Дэн, спортивного вида рыжеволосый парень со спокойным взглядом и приятной улыбкой. Здесь же были Баал, Маркиз и прилетевшие из Питера Люминос и Алла. Помимо Аллы на праздник приехали и уже знакомые мне Татьяна и Ирина.
Калины на встрече не было — как я узнал позже, Маша не захотела сюда ехать, а оставить ее одну в новогоднюю ночь не захотел уже сам Александр.
Это был хороший праздник. Я с интересом слушал рассказы бывалых охотников за неведомым, стараясь вынести из них как можно больше полезного. Татьяна рассказала о своих исследованиях в области криптозоологии, даже показала несколько снимков, запечатлевших неведомых зверей. На одной фотографии был зверь, похожий на собаку, но назвать его собакой не поворачивался язык — настолько он был необычным. Всклокоченная шерсть с торчащими из нее длинными иглами, оскаленная пасть с мелкими острыми зубами, совершенно дикий взгляд — все говорило о том, что девушка действительно сфотографировала очень странное животное. Другая фотография оказалась темной, Татьяна пояснила, что снимать пришлось без вспышки. На ней была какая-то диковинная птица вроде павлина: как рассказала девушка, она сфотографировала ее в нашем подмосковном лесу.
Мирон рассказал об экспресс-методе поиска аномальных зон на местности, Фрост и Дэн поведали о поездке на одно из «блудных» мест: по их словам, они действительно на какое-то время заблудились, при этом GPS-навигатор в течение примерно пятнадцати минут не мог выдать координаты, так как не получал сигналов со спутников.
Были и другие рассказы. Я слушал и радовался тому, что нахожусь здесь. Теперь мне казалось странным, что еще недавно я хотел убежать от всего этого — большей глупости трудно было себе представить. Мне тоже выпала честь поведать о пережитом вместе с Черным приключении — не все из присутствующих знали о нашей встрече с механическим червяком, поэтому слушали меня с огромным интересом…
Домой я вернулся лишь к вечеру первого января. Впереди были достаточно длинные праздники, я решил посвятить их остановке внутреннего диалога — уж очень мне хотелось научиться самому открывать дороги в иные миры. Увы, все оказалось гораздо сложнее, чем я думал: дни шли за днями, а внутренний диалог и не думал сдавать позиции. Потом снова начались рабочие будни, очень часто я лишь вечером, возвращаясь домой, вспоминал о том, что хотел в течение дня практиковать безмолвие.
Тем не менее постепенно я начал замечать какие-то сдвиги. Намерение остановить ВД вскоре стало присутствовать практически постоянно, это помогало наблюдать за своей внутренней болтовней. При этом я в полной мере убедился в справедливости слов Антона о том, что при наблюдении за ВД он замолкает. К концу февраля я с удовольствием отметил, что мой внутренний диалог заметно ослаб, стал прерываться долгими паузами. А в начале марта наконец-то произошло то, чего я так долго ждал: внутренняя тишина, к которой я уже достаточно привык, приобрела какие-то новые качества. Словно я поднялся на новую ступеньку: в сознании появилось удивительное, непередаваемое словами ощущение «гладкости», дыхание стало очень мягким и свободным. И вместе с этим пришло поистине всепоглощающее безмолвие — я даже ощутил восторг, настолько это было здорово. Сознание тут же вновь наполнилось мыслями о пережитом опыте, но осталось главное — память о новом состоянии, о том, что до него можно дотянуться. И точно — уже через час мне вновь удалось попасть в это удивительное состояние. Оно держалось не больше нескольких минут, но уже на следующий день я смог продлить период безмолвия минут до десяти. С каждым днем мое умение находиться в безмолвии все улучшалось, при этом я, помня наставления Черного, никому не говорил о своих успехах.
