– Я думал, ты знаешь…
– Скоро такие школы будут открыты и для взрослых, – продолжил Николай. – Хотя с этим труднее, взрослые не так чувствительны. Прежде чем чему-то научиться, им придется от много отучиваться.
– И чей это проект? – поинтересовался Алексей. – Кто его автор?
– Скорее, авторы. Их много, сотни человек. Одни уже умерли, другие еще живы. Многие из умерших в свое время были хорошо известны, кого-то помнят и сейчас. Сергей, кто у вас сегодня вел урок музыки?
– Дядя Петя! – ответил мальчик.
– А фамилию дяди Пети ты помнишь?
– Помню. Чай и кофе. Чайковский! – Сергей засмеялся.
– Видите? – Николай с мягкой улыбкой взглянул на Ольгу и Алексея. – У них замечательные учителя, вам не о чем беспокоиться.
– Мы не беспокоимся, – ответил Алексей. – Просто все это очень неожиданно.
– Я понимаю. А пришел я, чтобы позвать Сергея на встречу с его одноклассниками. Ему будет приятно встретиться с теми, кого до этого он видел только во сне. Если, конечно, вы его отпустите.
– И как он туда попадет? – осторожно спросила Ольга.
– Я заберу его туда, а завтра приведу обратно. Не беспокойтесь, с ним все будет хорошо. Скоро он сам научится попадать туда, куда ему нужно. Он у вас на редкость способный.
– Ну как, пойдешь? – Ольга посмотрела на сына.
– Пойду! – радостно согласился Сергей и отодвинул кружку с недопитым чаем. – Спасибо.
– Тогда нам пора, – заявил Николай и взял вставшего со стула мальчика за руку. – Мы вернемся завтра в это же время. До свидания… – Он повернулся, сделал шаг к двери. И исчез вместе с Сергеем…
– Я, конечно, ему верю, – произнес Алексей. – И все равно беспокоюсь.
– Мир теперь совсем другой, Алеша. Дети будут рано уходить от родителей, потому что не будут от них зависеть. Но останется и то, что их всегда будет связывать.
– Что именно? – Алексей взглянул на Ольгу.
– Любовь…
* * *
Они выехали за десять минут до полуночи. В небе ярко светила восходящая луна, можно было ехать даже без света фар. Павел сам вел машину, Чилим сидел рядом. Джип миновал КПП и вскоре выехал на трассу.
– Я жду, – произнес Чилим. – Ты обещал рассказать, куда мы едем.
– Хорошо… – Павел мельком взглянул на Чилима и снова перевел взгляд на дорогу. – Только не говори, что я сумасшедший: то, что сейчас происходит, связано с инопланетянами!
– Ты ведь вроде не пьян? – Чилим внимательно посмотрел на Павла.
– Я трезвый, Чилим… Один из них недавно приходил ко мне. Просто появился из ниоткуда, потом так же и исчез, прямо на моих глазах. Они как-то причастны к тому, что сейчас происходит. Разборка там у них какая-то между собой или еще что… Тот, который приходил ко мне, может читать мысли. Он сказал, что они помогут нам, если мы поможем им. Сами они вмешиваться не могут, это запрещено каким-то законом. Но мы, как земляне, можем все сделать сами. А они нам в этом помогут, понимаешь?
– Бред какой-то… – покачал головой Чилим.
– Не бред, Чилим! Это все правда! Не знаю почему, но та баба, Ольга, для них чем-то опасна. Именно поэтому они и обратились ко мне – чтобы я ее убрал. Знаешь, почему мы с тобой там блуждали в прошлый раз? Потому, что там поставили какой-то барьер, чтобы никто чужой не смог пройти. Снова колдовство какое-то. Этот тип, инопланетянин, поможет нам через этот барьер пройти. Мы зайдем к ним туда, всех прикончим. И уйдем. Но самое главное – за нашу помощь они обещали мне десять тонн золота. Десять тонн, Чилим! Под это золото мы напечатаем свою валюту, создадим новое государство. Представляешь, какие перспективы?
Чилим молчал.
– Ты слышишь меня? – спросил Павел.
– Слышу. Я думаю.
– Нечего думать. Там, на месте, нас будет ждать их помощник. Приедем, и ты сам увидишь, правду я говорю или нет.
– Странно все это, Паша. И непонятно. Что им вообще у нас надо?
– А тебе не один хрен? Они помогут нам разобраться с нашими врагами, да еще и отстегнут за это десять тонн золота. Разве это плохо?
– Какие враги, Паша? Ну ладно еще тот мужик со шрамом, у тебя с ним свои счеты. Но баба с ребенком… – Чилим покачал головой. – Не по-людски это как-то.
– Слушай, ты мне в последнее время совершенно перестал нравиться. – Павел снова взглянул на Чилима. – Ты со мной или нет?
– С тобой… Просто ненормально все это. Если этот твой инопланетянин обещает столько золота, значит, дело действительно серьезное.
– Так я же о том и говорю! – хмыкнул Павел.
– Один раз такое уже было, – продолжил Чилим. – Взял человек свои тридцать сребреников, а потом удавился.
– Если ты про Иуду, то его зарезали. Но при чем тут он?
– Зарезали, удавился – какая разница? Неужели ты не видишь, что с ними нельзя связываться?
– Ошибся я с тобой… – Павел резко затормозил, джип остановился. – Выматывайся! – велел он. – Сам справлюсь. Не люблю слабаков.
Чилим не двигался.
– Решай сейчас, – заявил Павел, зло глядя на него. – Если ты со мной, то прекрати это нытье. Если нет, вали отсюда – без тебя будет спокойнее. Ну?!
Чилим продолжал сидеть.
– Тогда перестань пускать сопли. Будь мужиком, а не бабой! – Павел выжал педаль газа, джип рванулся вперед.
Оставшийся путь провели в молчании. Шел уже второй час ночи, когда машина наконец-то остановилась у хорошо знакомого им километрового столба.
– Приехали… – сказал Павел и заглушил двигатель. – Где он, их помощник?
Словно отвечая на его вопрос, метрах в пятидесяти от них зажегся огонек фонарика и двинулся в их сторону.
– Видишь? – Павел гордо взглянул на Чилима. – Я сказал правду!
Открыв дверцу, он выбрался из машины, забрал с заднего сиденья оружие. Чилим уже стоял рядом с автоматом наперевес.
– Смотри, – сказал Чилим и тронул его за рукав. – Это не человек.
Он был прав. То, что они приняли за свет фонарика, оказалось плавающим в воздухе ярким огоньком. Огонек описал перед ними небольшой круг и двинулся к лесу, явно приглашая следовать за ним.
– Идем… – сказал Павел и первым пошел за необычным проводником.
Огонек тем временем стал более тусклым – может быть, чтобы не привлекать излишнего внимания. Он не спеша плыл над тропинкой, указывая дорогу, Павел и Чилим шли за ним. Так прошло больше часа, затем огонек остановился.
– Кажется, пришли… – заявил Павел и облегченно вздохнул. – Мы же здесь с тобой прошлый раз блуждали?
– Здесь… – подтвердил Чилим.
Следующие сорок минут прошли почти в полном молчании. Огонек, уже совсем потускневший, неподвижно висел в воздухе, изредка слегка поднимаясь или опускаясь. И лишь когда стрелки на часах у Павла добрались до трех часов ночи, снова ожил и двинулся вперед.
