— Все замечательно, Мастер. Клейн сообщил, что они выяснили, в каком районе проводит свои исследования профессор. Это один из притоков Рио-Негро. Дороги туда нет, Мишель и Филипп добрались на гидросамолете до одной из ближайших деревушек. Наняли проводника с лодкой, сейчас уже плывут. У них спутниковый телефон, будут регулярно докладывать о результатах Жану — он остался в Манаусе. А он уже будет обо всем докладывать нам. Клейн едет сюда.
— Прекрасно. Клейн еще никогда меня не подводил. Не то что эти местные уголовники... — Мейер вздохнул. — Приходится работать со всякими... — он поморщился, вспоминая слово, — cur, bastard? Как по-русски?
— Ублюдки, — подсказал толстячок.
— Да, верно... Клейн сообщил, когда приедет?
— Через два дня, — ответил собеседник. — В пятницу. Взял билет на «British Airways» до Лондона. Оттуда рейсом «Аэрофлота» до Москвы, визу для него сейчас делают. Прилетит в обед и уже к вечеру будет у нас.
— Хорошо... — Мейер удовлетворенно вздохнул. — Ты заметил, Валентин, как чудесно все складывается? Еще недавно мы не могли и мечтать о такой удаче. А потом неожиданно дернулась ниточка в Германии, за ней — здесь. И все потому, что мы прогнали этого глупца Мелвилла. Он правил Орденом почти двадцать лет и чего добился? Ничего. Теперь все изменится. Удача всегда на стороне сильных.
— Да, Мастер. Как всегда, вы правы.
— Именно... Что касается этого уголовника, — тут Мейер снова поморщился, — то когда все закончится, я хочу увидеть в газете его некролог. Мне не понравилось, как он со мной разговаривал.
— И вы его отпустили? — удивился толстячок.
— Отпустил. Он мне пока еще нужен. Но как только Ключ будет у нас... — Он пристально взглянул на своего помощника, тот даже вздрогнул под тяжелым взглядом хозяина.
— Да, Мастер. Я понял. Все будет сделано...
тебе надо. Простейший пример, черный: мальчик ест банан, шкурку выкидывает. В результате для кого-то все может сложиться по известной формуле: «Шел, поскользнулся, упал. Очнулся — гипс». А может и не сложиться. Ну, представь, Вика: лежит на тротуаре банановая кожура. Но упадет на ней далеко не каждый. Кто-то увидит и обойдет. Кто-то не заметит, но пройдет мимо, не наступив. Иной наступит, но удержится на ногах. Другой упадет, выругается. Поднимется и пойдет дальше. А кто-то упадет и сломает ногу или руку. Почему так отличаются все эти варианты? Что делает одного человека везучим, тогда как другой не может выбраться из череды неприятностей?
На этих словах я насторожился — это было как раз то, что всегда меня волновало. Я хорошо помнил свои детские проблемы, да и сейчас не мог назвать себя везунчиком. Да, неприятностей поубавилось — это точно. Но и о каком-то особенном везении, о благосклонности фортуны говорить не приходилось. Тем временем Сергей продолжил: — А основа всего, Вика, наше сознание. Наши мысли, наше восприятие мира. В трансерфинге реальности — если помнишь, я упоминал об этой системе — есть понятие пространства вариантов. Считается, что любые потенциально возможные ситуации уже существуют. Каждый момент времени дает нам возможность выбора, и от того, какой выбор мы сделаем, ситуация развивается в том или ином направлении. Ну, представьте, что вы залезли бы в другой огород. Или, если бы Кирилл не появился в нужный момент и не помог вам. Ситуация могла бы пойти в совершенно другое русло. Но вот сейчас мы все сидим здесь, за столом. Это — текущая, активированная программами нашего сознания реальность. Но для нас важно то, что существуют и другие ветки событий. Заметьте, Вика, — они не потенциально возможны, а существуют на самом деле. И есть вариант, где вас уже, может быть, нет в живых. Или где вы сидите в каком-нибудь подвале, дожидаясь утра. И утром вас заставят отдать Ключ. Оцените эту картину, Вика, — огромное, безбрежное поле пространства вариантов. И только от нас зависит, какую именно ветку мы засветим, озвучим, проявим. Понимаете, о чем я?
— Не очень... — поморщилась Вика. — Ты хочешь сказать, что где-то есть другая Вика, сидящая в подвале?
— Именно! — согласился Сергей. — Все это только кажется невероятным. Но когда начинаешь изучать мироздание, когда разбираешься с тем, что собой вообще представляет человек, голова идет кругом — настолько все удивительно и необычно. Вы слышали что-нибудь о параллельных мирах?
— Слышала, конечно, — пожала плечами Вика. — Кстати, ты опять перешел на «вы», — она улыбнулась.
— Да, может, — улыбнулся в ответ Сергей. — Не обращай внимания. Так вот: параллельные миры реально существуют. И то, что мы часто не допускаем возможности их существования, объясняется лишь незнанием того, что собой представляет человек и человеческая жизнь в частности. Мы привыкли считать, что проживаем одну- единственную жизнь, тогда как на деле это совсем не так.
— Ты имеешь в виду реинкарнацию? — поинтересовалась Вика.
— Не совсем, — покачал головой Сергей. — Точнее, не только. Сейчас я говорю о пространстве вариантов — о том, что пространство многомерно, что оно ветвится, словно дерево. И в нем существуют разные вариации нашей жизни. Осознание этой концепции дает нам невиданные возможности.
— Ну, и о каких возможностях идет речь? — не удержался я.
— О возможности самому выстраивать свою судьбу — это самое простое, что может быть. Есть и более сложные уровни — например, мы можем вернуться в любой момент своей жизни и пустить ее по новой ветке. То есть начать проживать ее заново с какого-то момента.
— То есть? — не понял я.
— Обладая определенными умениями, ты можешь вернуться в тот момент времени, когда тебе, например, было пятнадцать лет. Или десять, или двадцать — как захочешь. Ты вернешься в прошлое и начнешь жить именно с этого времени.
— Это уже совсем сказки, — разочарованно протянул я. — Такого просто не может быть.
— Правильно, — согласился Сергей. — Об этом тебе говорит твое нынешнее знание о мире. Но мир совсем не такой, каким ты его воспринимаешь. Он до такой степени «не такой», что ты не можешь себе этого даже представить.
— И какой же он? — буркнул я.
— Сложный. Многомерный. Бесконечный. У Карлоса Кастанеды есть понятие пересмотра событий: применяя определенную технику, маг вспоминает события прошлого. Причем не просто вспоминает: у него складывается впечатление, что он проживает их заново — настолько все ярко, реалистично, натурально. Во время пересмотра ты можешь видеть даже такие мелочи, которые, казалось бы, просто невозможно запомнить. Скажем, номер проехавшей машины. Надпись на ранце прошедшего мимо школьника. Родинку на лице сидящей на скамейке женщины. Сотни, тысячи деталей, которые невозможно запомнить. Ученые объясняют состояния, в которых человек с поразительной точностью описывает детали прошлых событий, — например, находясь под гипнозом, действием подсознания. Говорят, что все запоминают именно подсознание. Но это очень примитивное объяснение.
На самом деле речь здесь идет совсем о другом: нанимаясь пересмотром, мы настраиваемся на тот пременной промежуток, который нас интересует. Обрати внимание, Кирилл, — мы не вспоминаем. Мы настраиваемся. Наше сознание реально дотягивается до того момента времени. Поэтому мы не вспоминаем — мы считываем информацию. Точно так же, как головка магнитофона считывает информацию с ленты. Как лазерный луч считывает данные с компакт-диска. Пересмотр событий — это не просто активация памяти, это нечто большее: настройка на временной пласт, соответствующий просматриваемому событию. А теперь подумай: что будет, если ты, пересматривая событие, проснешься в нем?
