— Вон отсюда... — лениво бросил ей Корриган.
Девушка с побелевшим от страха лицом прошла вдоль стены, опасливо косясь на Повелителя, и выскочила за дверь. Бе хозяйка тоже слегка побледнела, но сохранила самообладание.
— Господин Корриган... — Графиня поднялась ему навстречу и улыбнулась. — Рада вас видеть.
Она присела в реверансе, Корриган с удовлетворением отметил, что у графини весьма недурная грудь.
— К чему эти условности? — Корриган подошел к графине и посмотрел ей в глаза. — Думаю, мы теперь будем видеться довольно часто.
— Это для меня большая честь, — на лице графини проступил румянец, она снова улыбнулась.
Улыбка была не вымученной, это Корриган отметил особо. Да и глазки сверкают как-то уж чересчур сильно — и не скажешь, что это заплаканные глаза несчастной вдовы.
— Вы очаровательны, графиня.
Корриган обнял ее за талию, слегка прижал к себе. Графиня не отстранилась, лишь с губ ее сорвался тихий, едва заметный вздох.
Корриган припал губами к атласной шее графини, та лишь тихо всхлипнула, ее руки шарили по спине Корригана.
— Восхитительно, — сказал Корриган, отстранившись от графини. — Просто восхитительно...
Он деловито развернул графиню и стал медленно расстегивать ее платье.
Разбираясь с многочисленными крючками и завязками, Корриган думал о том, какой, в сущности, отсталой является местная мода. Лучше всего обстоят дела у гасклитов, там с этим совсем просто. У сваргов хуже: чересчур целомудренны, нет той простоты и свободы отношений, к которым он успел привыкнуть за проведенные в Петербурге и Москве годы. О, что это было за время...
Покончив с завязками, Корриган плавно потянул платье вниз: графиня извивалась всем телом, стараясь быстрее освободиться от одежды. Потом вышагнула из упавшего на пол платья, оставшись в кружевных панталонах и столь же аляповатом бюстгальтере с глупыми рюшечками. Наверное, она казалась себе очень привлекательной в этом наряде, но Корриган лишь устало покачал головой. Не то, совсем не то. Они понятия не имеют, что такое бикини...
Приходилось довольствоваться тем, что есть. С улыбкой взглянув на зардевшуюся от свалившегося на нее счастья графиню, Корриган поднял
ее на руки и понес к кровати.
# * *
Уже совсем рассвело, когда мы вышли из дома. Сначала я думал, что у Альвароса где-то есть лошади, но быстро понял, что идти придется пешком. Я даже обрадовался, потому что не имел ни малейшего желания связываться с этими длинноносыми тварями. Странные, конечно, животные. Интересно, чем они питаются?
Через ручей мы перешли по тому же узкому мостику. Сразу за мостиком я на секунду снова ощутил знакомый уже мне звон, обернулся, чтобы взглянуть на дом, — и не увидел ни дома, ни мостика. Говоря откровенно, я ждал чего-то подобного, поэтому не слишком удивился. Мне хотелось узнать, как это получается, но я все же предпочел пока не докучать Альваросу расспросами.
На этот раз мы шли совсем в другую сторону. Тропинка узкой змейкой вилась среди зарослей, поэтому идти приходилось цепочкой. Впереди шел Альварос, держа в руке посох, за ним — Алина. Я, соответственно, замыкал процессию, перекинув через плечо тощий мешок с одеждой: если нам удастся вытащить сварга, все это ему понадобится.
Пока мы шли, я снова обратил внимание на то, как тихо и бесшумно идет старик. Сначала я думал, что он просто избегает наступать на сухие ветки, но потом понял, что дело в другом. Когда Альварос наступал на ветку, она просто не трещала.
Где-то через час нам снова встретился ручей, мы перешли его по выступавшим из воды камням. Я хотел было напиться, но Альварос запретил мне это.
— Здесь плохая вода, — сказал он. — Заколдованная.
— Козленочком стану? — с невольной усмешкой спросил я.
— Это плохая вода, — с нажимом повторил Альварос, слово «козленочек» ему явно было незнакомо. — Болеть будешь, а много выпьешь — умрешь.
— Много — это сколько?
— Хватит пяти глотков, — уже более мягко объяснил Альварос.
— А расколдовать нельзя? — спросил я.
— Нет.
— А как узнать, что вода заколдована?
— Посмотри на нее. Она не блестит.
Я пригляделся. И в самом деле, вода в этом ручье казалась необычайно тусклой, в ней словно не было жизни. Впрочем, именно так оно и было.
— А трава? — спросил я. — Деревья? Им эта вода не вредит?
— Нет. Ее колдовали для людей.
Альварос пошел дальше, я вынужден был прекратить задавать вопросы, хотя их у меня было множество. Например, такой: если ручей впадает в реку, не отравит ли он и ее?
Всю дорогу я с любопытством смотрел по сторонам. Теперь, когда надо мной не висел страх смерти, я живо интересовался всем встречающимся на пути. Мое внимание привлекало все: птицы, звери, трава и деревья. Глядя на окружающее нас разнообразие, я думал о том, как здорово было бы показать все это Андрею. То-то бы он обрадовался...
А потом мы пришли: я понял это, лишь когда Альварос остановился, повернулся ко мне и взял меня за руку. Потом без лишних слов шагнул вперед, через пару шагов я ощутил знакомый звон. Еще несколько метров, и я увидел чью-то землянку. Или не землянку — не представляю, как правильно назвать это сооружение. Это был невысокий, заросший травой и деревьями холм метров десяти в диаметре, чуть сбоку из него торчала кособокая труба, выложенная из плоских каменных плиток. Над трубой колыхалось едва заметное марево, но дыма как такового не было.
Землянка имела два окна: одно маленькое, второе еще меньше, оба «застекленные» кусками льда. Низкая, почти квадратная дверь была навешена на большие ржавые петли. Она находилась в небольшом углублении холма, защищенном от дождя примитивным соломенным навесом. Ведущие к двери ступеньки были выложены большими плоскими камнями, неподалеку от входа лежало толстое бревно. Наверное, оно служило скамейкой.
— Я туда не пойду, — заявила Алина. — Мы с ним опять поругаемся.
— Не глупи, Аля. Он обидится, — возразил дед.
— Ну и пусть... Ну хорошо, хорошо... — согласилась девушка, наткнувшись на тяжелый взгляд деда.— Но если он опять будет надо мной смеяться...
Первым, оставив посох у бревна, вниз спустился дед, за ним, положив мешок, я, и только потом Алина, делала она это с явной неохотой. Дед открыл дверь и пролез внутрь, следом протиснулся и я. Спустился еще на пять ступенек — сосчитал специально — и только тогда смог во всех деталях рассмотреть открывшуюся мне картину.
Внутренне убранство этого странного жилища было под стать наружному. Простой глиняный пол, с глинистого же свода там и сям свисали корни кустов и деревьев. Три дерева росли снизу, пронзая свод насквозь, между ними были натянуты веревки. Около стен стояли несколько грубых деревянных шкафов, комод и короткая кривобокая кровать. Справа от входа расположилась каменная печь, вверх тянулась уже знакомая мне труба. Печь была проще, чем у Альвароса, здесь огонь горел под большим металлическим листом, порядком помятом и проржавевшем. Похоже, в центре листа прорезали отверстие, сейчас его прикрывал большой металлический чайник. Самым смешным было то, что это оказался мой чайник, — только сейчас я понял, что он уже давненько не попадался мне на глаза. А ведь лежал он в подвале, я положил его туда после того, как купил новый чайник, электрический. Выходит, я и не заметил, как его позаимствовал этот маленький негодяй.
