— Позвольте представиться: Виктор Щербаков, — словно услышав его мысли, произнес собеседник. — Бизнесмен, меценат. И просто очень хороший человек, — он протянул Илье руку. — Будем знакомы.
— Очень приятно, — отозвался Илья, пожимая новому знакомому руку. В сознании промелькнула радостная мысль о том, что если этот человек действительно купил картину, то уже завтра или, в крайнем случае, послезавтра можно будет получить деньги.
— Как вы смотрите на то, чтобы поужинать? — спросил Виктор, кивком указав на ресторан.
— Вообще-то я не одет для ресторана... — засомневался Илья, думая о том, что в кармане у него нет и ста рублей.
— Бросьте, здесь это никого не волнует, — отмел его сомнения Виктор. — Посидим, поболтаем. Я угощаю. — Он несколько секунд смотрел на Илью, потом рассмеялся. — Простите, — добавил он. — Хотел сделать эффектный жест. Дело в том, что я владелец этого ресторана. Так что идемте. И ни о чем не беспокойтесь. Нам накроют в отдельном кабинете.
— Хорошо, — согласился Илья, понимая, что грех отказываться от такого предложения. — С удовольствием.
— Вот и чудненько. Вы не против, если мы перейдем на «ты»?
— Нет.
— Отлично. Не знаю, как ты, а я голоден, как зверь... — Виктор взял Илью за локоть и увлек за собой.
В таких дорогих заведениях Илья еще никогда не бывал. Ему здесь нравилось все: приглушенный верхний свет и лампы на столиках, тихая мелодичная музыка — она не оглушала, не била по ушам. Виктор провел Илью прямо через главный зал, сказав, что так ближе. Пока они шли, с Виктором то и дело здоровались, тот с улыбкой отвечал. С кем-то здоровался сам, среди людей, которых он приветствовал, Илья с удивлением узнал мэра. Рядом с мэром сидел еще какой-то человек, его лицо показалось смутно знакомым. Очевидно, тоже кто-то из сильных мира сего.
Они поднялись на второй этаж, Виктор учтиво распахнул перед Ильей дверь.
— Прошу.
— Спасибо... — кивнул Илья, входя внутрь.
Это было небольшое, очень уютное помещение.
Диван, столик с креслами, слева на стене — большой плазменный телевизор. Одна из стен оказалась стеклянной, через нее открывался вид на обеденный зал.
— Стекло зеркальное, — пояснил Виктор. — Они нас не видят. Артур, сообрази нам чего-нибудь. Водочки и всего остального.
— Хорошо, Виктор Анатольевич, — непонятно откуда появившийся официант столь же незаметно исчез.
— Располагайся, — пригласил хозяин. Илья сел за столик, все еще чувствуя себя несколько неуютно.
— Эх, Илья, знал бы ты, как мне порой бывает скучно! — Виктор опустился в кресло напротив. — Вроде такой большой город, а по душам поговорить не с кем. Все заняты собой, заняты делами. Видишь человека за столиком, рядом с пальмой? Это Игорь Сотников, директор банка. Умнейший человек — и при этом редкостный зануда. О чем бы ни говорили, тут же сводит все к своим делам. И таких большинство — люди просто не умеют радоваться жизни. Каждый живет в своем маленьком мирке, не замечая, как жизнь течет мимо. — Виктор демонстративно вздохнул.
— Жизнь действительно течет, — подтвердил Илья, чтобы не молчать и не оказаться в глазах Виктора в компании тех самых зануд. Он все еще чувствовал себя скованно, однако уют этого места постепенно проникал в его сознание. — Но течет для всех по-разному.
— Именно! — тут же согласился Виктор. — Я ведь о том и говорю! Один всю жизнь занят кредитами, курсами валют и прочей финансовой чепухой. У другого на уме только выборы: сначала ночами не спит, боится, что не выберут. А выберут — тут же появляется новая головная боль: как переизбраться на новый срок. Третий всю жизнь вкалывает в шахте, четвертый изо дня в день точит на станке один и тот же болт. Миллиарды людей, и у каждого свои проблемы, свой маленький ад. А ради чего все это? — Он вскинул брови, подталкивая собеседника к ответу.
— Не знаю, — смущенно улыбнулся Илья. — Здесь мы выходим на вопрос о смысле жизни, а на нем уже столько копий сломано...
— Да, — кивнул Виктор. — Согласен... — Он замолчал, глядя, как вошедшие официанты расставляют на столе тарелки с едой. Все было на редкость изысканно и аппетитно — Илья смотрел и чувствовал, как у него начинают течь слюнки. Последним появился пузатый запотевший графин с водкой: не дожидаясь ухода официантов, Виктор тут же вынул из графина стеклянную пробку и наполнил красивые граненые стопки.
— Ну, за знайомство! — Он поднял стопку.
— За знакомство! — поддержал его Илья.
Огненная жидкость сразу провалилась в желудок, растекшись в нем горячей лужицей. Илья торопливо закусил соленым груздем — это было восхитительно.
— Чудесно! — выдохнул он, думая о том, как резко все в его жизни повернулось к лучшему. Четверть часа назад он брел по улице, разбитый и опустошенный, а теперь сидит в этом уютном кабинете за поистине царским столом.
— А я о чем говорю! — хохотнул Виктор. — Вот это и есть настоящая жизнь. Люди просто разучились наслаждаться ею. Они работают, чтобы работать, а не для того, чтобы жить. Икорку, икорку намазывай — вчера только из Астрахани привезли.
— Спасибо. — Илья осторожно поддел кончиком ножа комочек черной икры и положил себе на хлеб.
— Да ты ложкой ее, ложкой. Не обижай меня! — наигранно рассердился Виктор.
— А я так и сделаю, — отозвался Илья, взял ложку и от души зачерпнул икры. — Ножом неудобно.
— Вот теперь уважаю, — удовлетворенно сказал хозяин и снова потянулся к графину.
После второй стопки Илье стало совсем хорошо. Чудесный вечер в компании с замечательным человеком.
— Нет, ну смотри, — убеждал его Виктор. — Вот ты художник. Ты видишь мир не так, как мы, простые смертные. После тебя в этом мире останется хоть что-то. Ты творец, а значит, должен стоять на вершине всей этой человеческой пирамиды. Ведь это логично: творцы должны стоять выше потребителей.
— Должны, но не стоят, — отогретые водкой слова сами слетали у Ильи с языка. — В этом обществе все наоборот. И этого никак не изменишь.
— Не скажи, — покачал пальцем Виктор. — Все зависит только от тебя: ты просто должен взять то, что принадлежит тебе по праву. Просто взять, понимаешь?
— Так как же я возьму, если мои картины никто не покупает? Если люди их не ценят? Ну вот ты купил — оценил, спасибо тебе за это. Но таких, как ты, — единицы. А остальным нужен китч, халтура. Вон, недавно картину видел: три цветных квадратика на синем фоне. А ля Малевич. И ничего, купили. Недели не провисела.
— Ты просто не понимаешь, — снова покачал из стороны в сторону пальцем Виктор. — Дело не в том, что ты рисуешь. А в том, что ты вкладываешь в свою картину. И так не только с картинами, но и вообще со всем в этом мире. Я, например, занимаюсь ресторанами только потому, что люблю хорошо поесть. У меня их только в этом городе три штуки. Но при желании я с не меньшим успехом мог бы заниматься чем угодно. Например, рисовать картины. И они бы пользовались успехом.
