Здесь было еще много интересных образцов, но Киму не довелось насладиться видом этих шедевров человеческого гения. Где-то неподалеку послышались шаги, и Ким торопливо вернулся к Голану.
Это пришел Фельдман, он был в отличном настроении.
— Как по маслу, — произнес Рик в ответ на вопросительный взгляд Кима. — Завтра сможем забрать денежки.
— Работаем сегодня? — Голан оторвался от книги.
— Разумеется… — Рик усмехнулся. — Сегодня у нас три пациента.
Голан кивнул, в его тусклых глазах мелькнуло какое-то подобие жизни. Было ясно, что он доволен.
— Сейчас приведут первого, я распорядился, — продолжил Фельдман. — Баба, с ней больших проблем не будет.
Словно в подтверждение его слов послышалось гудение лифта. Ким повернулся к дверям. Это был большой грузовой лифт с зарешеченным смотровым окошком. Двери лифта распахнулись, оттуда вышла невысокая девушка лет двадцати в сопровождении двух конвоиров. Вряд ли ее можно было назвать красавицей, но и некрасивой она не была. У нее были светлые, коротко стриженные русые волосы, серые глаза, на левой скуле багровела ссадина. Ким сразу узнал пленницу, именно она ударила Рика стулом. Фельдман расписался в бумагах, конвоиры отправились наверх. А девушка осталась. Ей было страшно, она кусала губы — и тем не менее пыталась держать себя в руках.
— Диана Синицына, если не ошибаюсь? — Фельдман дружелюбно улыбнулся пациентке.
— Да, — тихо ответила девушка. — Вы не ошиблись.
— Это хорошо… Итак, Диана, скажу вам сразу — дела ваши дрянь. Вас взяли вместе с повстанцами, у нас имеются неопровержимые данные о том, что вы помогали этим гадам. Тем не менее у вас есть шанс благополучно выпутаться из этой истории. Учитывая то, что вы не принимали непосредственного участия в подготовке и осуществлении террористических актов, правосудие может проявить к вам снисходительность.
— А правосудие — это вы? — уточнила девушка, в ее глазах блеснула ненависть.
— В значительной степени, — улыбнулся Рик. — В данном случае вы находитесь на этапе предварительного следствия. Если вы осознаете всю тяжесть содеянного вами и поможете нам прояснить некоторые вопросы, я могу помочь вам выбраться отсюда. Ну а если нет… — Фельдман сочувственно развел руками. — Если нет, то вы отсюда не выйдете. Мне даны широчайшие полномочия, я могу пристрелить вас прямо сейчас и даже получу за это вознаграждение. Но пока это не входит в мои планы. Одним словом, я предлагаю вам жизнь в обмен на сотрудничество. Других вариантов у вас нет.
Девушка не ответила. Взглянув на Фельдмана, она медленно покачала головой.
— Как знаете. — Рик пожал плечами и отвернулся. — На стол ее…
Голан подошел к девушке и мягко взял ее за руку. Ким хотел было помочь, чтобы не стоять без дела, но этого не потребовалось. Голан слегка выкрутил девушке кисть, Диана вскрикнула от боли и торопливо пошла в нужном направлении.
— Это только начало, — тихо сказал ей Голан. — Только начало…
Он подвел ее к столу и едва заметно усмехнулся.
— Раздевайся.
— Что? — не поняла девушка.
— Я сказал, раздевайся. Снимай с себя все.
— Нет… — Диана отшатнулась, в глазах ее появился ужас. — Вы не можете…
— Что ты с ней возишься… — Фельдман подошел к пленнице и ударил ее по лицу, затем одним рывком разодрал у нее на груди платье. — Раздевайся, тварь!
Девушка заплакала, затем стала торопливо расстегивать дрожащими пальцами оставшиеся на платье пуговицы.
— Быстрее! — рявкнул Фельдман. — Все снимай, до последней тряпки!
Все это время Ким стоял рядом, его заметно трясло. Он с ужасом думал о том, что будет дальше.
Наконец девушка разделась, Голан толкнул ее на стол.
— Ложись…
Пленница покорно легла на стол, ее глаза были полны слез. Фельдман быстро закрепил захваты, приковав девушку к столу.
— Даже жаль портить такое прекрасное тело… — Рик провел ладонью по груди пленницы, затем рука его скользнула ниже. Девушка вскрикнула, лицо Фельдмана приобрело довольное выражение. — Девочка, лучше расскажи все сама. Подумай, неужели ты согласна пожертвовать таким красивым телом ради каких-то глупых тайн? После того, что с тобой сделает Голан, на тебя уже никогда не посмотрит ни один мужчина. Разве что с ужасом и отвращением… — Рик ухмыльнулся.
— Твари… — прошептала девушка. — Какие же вы твари…
Из глаз ее текли слезы.
Голан любовно перебирал инструменты, с нежностью касаясь их узловатыми пальцами. Иногда он поглядывал на пленницу, при этом по губам его всякий раз скользила едва заметная улыбка.
— Значит, мы не договорились. — Фельдман пожал плечами и взглянул на Голана. — Начинай…
Кивнув, Голан подошел к столу и запустил руку девушке под мышку, его узловатые пальцы почти спрятались в ее теле. Ким знал, что он делает, читал об этом в книге. Сейчас его пальцы нащупывают нервный узел. При желании можно доставить пациенту невыносимую боль, не калеча тело. Голан обычно начинал именно с этого, хотя бескровные методы его явно не прельщали. Скорее, это была просто разминка, проверка пациента на болевую чувствительность.
— Приготовься, милая… — Голан улыбнулся, девушка дернулась и вскрикнула, затем с ее губ сорвался протяжный стон. Ей действительно было больно.
Тем не менее она вытерпела. Стоявший по другую сторону стола Ким даже удивился этому — ему казалось, что девушка расскажет все при одном только виде пыточного стола.
Судя по всему, удивился и Фельдман. А вот Голан, напротив, был доволен. Отступив на шаг от пациентки, он улыбнулся, затем снова шагнул к столу и взял девушку за палец. После чего медленно, с каким-то садистским наслаждением сломал его.
Ким вздрогнул, услышав этот глухой хруст. Пленница закричала.
Фельдман склонился над ней с другой стороны стола.
— Больно? — почти шепотом спросил он. — А ведь это только начало. Поверь, Голан вытянет из тебя все жилы… Итак, первый вопрос: для чего вы там собрались?
Девушка не ответила — сжав зубы, она отвернулась в сторону. Ким невольно увидел ее глаза и поспешно отвел взгляд. Он чувствовал стыд за то, что здесь происходит.
— Я переломаю тебе все кости, одну за другой, — произнес Голан со своей стороны стола. — Это будет очень больно. Потом я отрежу тебе грудь. Я буду резать очень медленно, по кусочку… — Он взял скальпель и провел тупой стороной по груди девушки, на коже сразу появилась багровая полоса. — Тебе лучше все рассказать.
Пленница тихо всхлипывала — и все равно молчала. Из прочитанных книг Ким знал: сложнее всего добиться показаний от того, кто молчит. Молчание — своеобразный барьер, который Голану предстояло сломать. Стоит ей проронить хоть слово, пусть даже это будут оскорбления в адрес дознавателя, и половина дела сделана. Дальше она будет говорить, говорить и говорить…
