И тем не менее Киму было грустно. Да, философия даргов сильно изменила его. Неузнаваемо изменила, заставила на многие вещи смотреть по-новому. Но разве можно найти оправдание тому, что он делает? Сейчас он пытается стравить отца с сыном, и это еще самое малое из того, что ему предстоит. Он несет людям зло — конкретное, осязаемое. И то, что этим он предотвращает зло намного большее, ничего не меняет.
Когда-то, давным-давно, Ким прочитал древнюю историю о том, как человек продал душу Дьяволу. Легенда приукрашивала действительность — теперь Ким знал, как это происходит. Дьяволу не нужно приходить, он и так всегда рядом с нами. И договор с ним мы подписываем самой своей жизнью. Он вползает к нам в душу тихо и незаметно и делает все для того, чтобы там ему было комфортно.
С тем, что он проклят Богом, Ким давно свыкся. Так получилось, такова его судьба. Года два назад он уже говорил на эту тему с Айкутмой. Выслушав его, старик улыбнулся и заявил, что глупо противопоставлять Бога Дьяволу. Если допустить, что оба они существуют как личности, то наверняка работают вместе. И то, с чем Богу не положено возиться в силу его статуса, делает Дьявол. Таким образом, Дьявол берет на себя всю черновую работу, дабы репутация Бога осталась незапятнанной.
— Но тогда получается, что дарги служат Дьяволу? — спросил Ким.
— Не стоит воспринимать это так буквально. Бог, Дьявол — это лишь образы, придуманные людьми для того, чтобы хоть как-то оправдать свою глупость.
— Вы хотите сказать, что Бога нет?
— Я этого не утверждаю. Наш мир устроен удивительно гармонично, не заметить это может только слепой. — Айкутма с мягкой улыбкой смотрел на Кима. — Безусловно, существует сила, направляющая его по определенному пути развития. Только вот понять, что это за сила, человек не может в силу своей ограниченности. Он слишком мал, чтобы вместить целое, его суждения слишком поверхностны и субъективны. Даже Бога человек подогнал под себя, под свое мировосприятие. Дарги исходят из того, что их деятельность является не более и не менее важной, чем то, что делают люди. Бог — я буду использовать именно этот термин — позволяет нам все, от самого высокого до самого низменного. Подумай об этом, Ким, это очень важно. Вся грязь мира и все высоты духа — все существует с Божьего попущения. В этом заключен глубокий смысл. Бог дает человеку право выбора, дает ему возможность самому разобраться в том, что его окружает. Понимание должно быть выстрадано, в противном случае даже самые великие истины окажутся для нас бесполезны. Мы должны пропустить все через себя, через свое сердце. — Айкутма коснулся груди Кима. — А это очень трудно. К тому же мы явно переоцениваем человеческую составляющую Вселенной. Задумайся над этим, Ким, — мы поставили себя во главу угла, но соответствует ли это действительности? И кто сказал, что Бог должен уделять нам больше внимания, нежели прочим живым тварям? Смотри на вещи шире, Ким. Человеческий разум способен вместить лишь малую толику истины. Мы слишком переоцениваем его в своей гордыне…
Теперь, на Земле, Ким вспоминал тот разговор — и снова, в который уже раз, соглашался со всем, что сказал Айкутма. А может, просто хотел согласиться. Это помогало проще смотреть на многие вещи, в том числе и на смерть ни в чем не повинных людей. Да, волею судеб они оказались на его пути, волею судеб им суждено окончить свой бренный путь совсем не так, как они на то рассчитывали. Так получилось, в этом нет ни их, ни его вины, он лишь проводник той силы, что правит миром. Но как быть с совестью? Как быть с той зудящей незаживающей раной, которую не могут излечить никакие философские измышления? Миром даргов правит разум, трезвый и холодный расчет. Миром людей правят деньги. А существует ли мир, которым правит совесть?
Именно об этом думал Ким, сидя в кресле и осторожно вертя в руках маленькое серебряное колечко. Он привез его с Карры. Очень изящное, с мелкими крапинками изумрудов, оно могло покорить сердце любой женщины. Кольцо было оружием, и как раз теперь настало время его использовать…
Шел второй час дня, когда в почтовое отделение на окраине Москвы зашел среднего роста бородатый человек. Передав приемщице небольшую запечатанную коробочку, он назвал имя адресата и оплатил пересылку. После чего вышел, слегка прихрамывая на правую ногу. Больше его никто никогда не видел.
Близился вечер, когда в кабинет Марии зашла Патриция, невысокая веснушчатая девушка с вечной улыбкой на лице. Улыбалась она и сейчас.
— А тебе посылка! — сказала Патриция и показала маленькую коробочку. — От Герберта Палквиста. Кто это? Ты мне ничего о нем не говорила.
— Не знаю… — Мария взяла из рук подруги аккуратно запечатанную коробочку, осторожно вскрыла ее. Внутри оказался свежий бутон розы и восхитительное кольцо.
— Какое красивое… — зачарованно прошептала Патриция, не сводя глаз с колечка. — Дорогое, наверное…
Мария улыбнулась — она уже догадалась, кто мог прислать ей такой подарок. Ну конечно, это он. А имя… Увы, пока принц не может выдать себя. Но пройдет время, совсем небольшое, и все изменится.
Понюхав розу, девушка аккуратно надела кольцо на палец, оно пришлось как раз впору.
— Ну и как? — Мария продемонстрировала колечко подруге.
— Восхитительно! Ты не ответила — кто же он, этот таинственный мистер Палквист? — Глаза подруги лучились смехом.
— Не знаю, — пожала плечами Мария. — Может, еще объявится. Вслед за колечком.
— Непременно объявится, — усмехнулась Патриция. — Хотя мог бы придумать себе имя попроще… — Прыснув в ладонь, Патриция выбежала из кабинета.
— Смейся, смейся… — прошептала Мария, неприязненно посмотрев подруге вслед. — Ты мне еще тапочки по утрам приносить будешь…
Вытянув руку, она полюбовалась кольцом. Замечательная вещь. Ирвин знал, что подарить…
Запищал сигнал вызова, Мария с раздражением взглянула на экран терминала. Очередная депеша, к тому же шифрованная — опять из Департамента или еще откуда. А значит, пора заняться работой…
Все это было ей привычно. Расшифровав сообщение, Мария переслала его адресату по внутренней линии связи. Потом поежилась — почему-то ее начало знобить. Выпить бы чего-нибудь горячего, лучше кофе…
Она встала из-за стола и пошатнулась, перед глазами все поплыло. Ухватилась за стол, не удержалась и тяжело рухнула на пол. Успела подумать еще, как это глупо и нелепо и что вечером она обязательно расскажет обо всем принцу. Попыталась подняться — и не смогла, тело ей почти не повиновалось.
Вот тогда ей и стало по-настоящему страшно. Приподнявшись на руках, Мария позвала на помощь и поразилась тому, насколько слабым был ее голос.
А потом стало еще хуже, сковавший тело паралич продолжал свою разрушительную работу. Стало тяжело дышать, девушка с трудом хватала ртом воздух. По лицу ее поползли слезы — такого с ней еще никогда не было. Ей бы только доползти до двери, там ее обязательно кто-нибудь увидит…
Она не смогла это сделать. Рука с колечком на безымянном пальце еще продолжала бессильно скрести пол, когда сведенное судорогой сердце дрогнуло в последний раз и остановилось.
