Грохот получился хорошим, и Тая, морщась от боли в ушибленном боку, уже приготовилась к гневной отповеди отца, когда распахнувшаяся дверь открыла ей нечто такое, от чего её охватил страх — прямо перед ней, направив ей в лицо непонятный предмет, стоял незнакомый человек. Странная одежда, чудная обувь — и все же в его облике было что-то неуловимо знакомое. И когда Тая поняла, чем привлек ее внимание этот незнакомец, из груди ее вырвался страшный испуганный крик — именно эти резкие черты лица, эти горящие прищуренные глаза она видела той страшной ночью, у одинокой Щербатой скалы.
Девушку заперли в глухом тёмном чулане. Узнав, что это дочь вождя, Фукашиги сначала хотел было просто отпустить ее, дабы показать свое великодушие, но члены Совета предложили оставить ее для завтрашнего Ритуала Очищения — ведь если Священный Колодец примет не одну, а две жертвы, эффект очищения будет намного выше.
Глядя на них, Фукашиги не успевал удивляться, откуда в этих людях столько ненависти. Нет, лейтенант и сам никогда не был ангелом, на его совести было немало загубленных жизней, и он никогда не колебался, когда требовалось отправить на тот свет очередную жертву. Фукашиги убивал без раздумий, но он никогда не убивал зря, не убивал просто так — все его действия, даже очень жестокие, всегда имели под собой ту или иную рациональную основу. Этим же людям чужая смерть доставляла удовольствие, поэтому. Фукашиги, выслушав их рекомендации, твердо решил отделаться от них как можно скорее. Девять членов Совета представляли опасность, и только теперь лейтенант понял, зачем Великому Боа понадобилась затерянная в хитросплетении древних выработок тайная пещера.
Фукашиги приказал запереть девушку в чулане только потому, что обратил внимание на ее красоту — девушка была чертовски хороша. Лейтенант понимал, что на этой планете он пробудет достаточно долго, если не сказать больше — а значит, ему нужна жена. И запертая в чулане симпатичная девушка отлично подходила для этой цели.
Все детали предстоящего Ритуала Очищения были проработаны, Фукашиги внес лишь два предложения, с одобрением встреченных членами Совета. Во-первых, Фукашиги доверял советникам организацию церемонии, так как сам плохо разбирался в ее тонкостях. Во-вторых, он предложил пятерым советникам спуститься с ним утром в лабиринт и привести Великого Боа из его потайной пещеры — именно этот пункт советники приняли с особенным интересом, они хотели пойти туда все, но лейтенант твердо заявил, что хватит и пятерых. После этого он несколько секунд с удовольствием наблюдал за тем, как члены Совета препирались за право войти в счастливую пятерку — как обычно, победили самые нахальные.
Отпустив советников, Фукашиги еще немного поболтал с глупым Тимом и отправил его спать, затем вышел во двор и несколько минут стоял, вслушиваясь в ночные шорохи принадлежащего ему мира. Тяжело вздохнув, лейтенант вернулся в дом — что ни говори, а миру этому здорово не хватало звезд. Проходя мимо чулана, он взглянул на него с неподдельным интересом, остановился, затем, задумчиво почесав переносицу, вздохнул и пошел дальше — не стоило пугать девушку раньше времени. Лейтенант забрался в кровать — услужливая Фрея еще днем сменила постель своему новому господину, положил пистолет под подушку и быстро заснул.
Утро выдалось хмурым, но это ничуть не испортило приподнятого настроения лейтенанта. Проходя мимо чулана, он услышал доносившиеся из-за двери звуки, но останавливаться не стал — сейчас ему было не до этого;
Фрея уже колдовала на кухне. Увидев хозяина, она почтительно поклонилась, но Фукашиги миролюбиво махнул рукой. Еда оказалась не слишком вкусной, но проблемы кулинарии волновали сейчас лейтенанта меньше всего — будет время, займется и этим. Утолив голод, он допивал какой-то сладкий напиток и собирался уже было уходить, но вспомнил о девушке и повернулся к служанке.
— Э-э-э… как тебя…
— Фрея, мой господин.
— Да, Фрея, вот что: там в чулане сидит девушка, выпусти ее и успокой — скажи, что ей совершенно нечего бояться, — поняла?
— Да, мой господин.
— Пусть она живет в той же комнате, где и жила, ей никто не причинит никакого вреда, да и вообще, считай, что с сегодняшнего дня она находится под моим покровительством.
— Мой господин, вы хотите ее удочерить?
Фукашиги поперхнулся и закашлялся.
— Удочерить? — переспросил он, продолжая кашлять. — Фу, чертово пойло. — Он отодвинул чашку в сторону. — Нет, Фрея, не совсем… Впрочем, об этом поговорим потом, у меня сейчас нет времени. Одним словом, присматривай за ней…
Фукашиги встал из-за стола, поправил ремень с кобурой и кинжалом, гранатами и прочими атрибутами цивилизованного человека, перекинул через шею ремень бинокля и вышел из дома.
Его уже ждали — как советники, так и слуги с паланкином. Отмахнувшись от носилок, Фукашиги небрежно махнул советникам и быстро пошел в сторону входа в лабиринт.
Всюду, где они шли, их приветствовала радостная толпа — еще бы, такое счастье — не успели отпраздновать первое Очищение, как подоспело второе. Пятерка вождей, добившихся права сопровождать Фукашиги, гордо шла рядом, остальные четверо с завистью шли следом. А вот и вход в подземные выработки.
Фукашиги без остановки шагнул в тоннель, включил фонарик. Он быстро дошел до большой пещеры, своеобразного предбанника, откуда во все стороны расходилась паутина тоннелей. Оглянулся — советники шли чуть позади, с изумлением и опаской глядя на яркий свет фонарика.
Вот и тоннель, отмеченный буквой «Ф» — значит им сюда. Идти уже знакомой дорогой было легко, к тому же у Фукашиги была отменная зрительная память — тем не менее он не забывал сверяться со своими заметками. Советники в полном молчании шли сзади, лейтенант слышал лишь их тяжелое сопение. Вот и тоннель, ведущий к пещере — лейтенант узнал его сразу.
— Здесь. — Он кивнул советникам на тоннель и уверенно шагнул в него.
Несчастный Боа просидел в темноте меньше суток, тем не менее это время показалось ему вечностью. Проклятый пришелец — это из-за него у Боа возникли все неприятности! Боа скрежетал зубами, когда думал о том, как беспардонно обманул его старший Бог. Подумать только, ведь можно было сто раз утопить, задушить, заколоть этих мерзких тварей, спустившихся со своего проклятого неба, — ну почему, почему он этого не сделал!!! Не сделал — и вот сидит теперь на цепи, в этом темном склепе.
После ухода обманувшего его Бога Великий Боа несколько часов провел в безуспешных попытках освободиться — он пытался вырвать ноги из стальных объятий, пытался оборвать цепь, от чего его вспотевшее от натуги лицо вздувалось страшными багровыми венами, благо в темноте этого никто не видел, да и смотреть было некому. Боа попытался вырвать из пола стержень, к которому крепилась цепь, но и этого не смог сделать — проклятая машинка Бога слишком глубоко вогнала этот штырь в неподатливый камень. Наконец Боа бросил безуспешные попытки — как бы ни относился он к Богам, но то, что они делали, всегда было сработано на совесть.
Отчаявшись освободиться. Боа стал кричать — он кричал так, как не кричал никогда в жизни, он звал на помощь, надеясь на то, что кто-нибудь из преданных ему стражников все-таки жив и сможет ему помочь. Он кричал, но лишь гулкое эхо вторило его отчаянным призывам. Великий Боа сорвал голос, и теперь лишь шепот вырывался из его покрытых запекшейся кровью губ.
