Рассказать?.. Ведьма заглянула через плечо Сажиной в маленькое зеркало – мелькнул круглый любопытный вороний глаз. Не стоит. Юлька расскажет, со временем… Сажиной сейчас не до того.
– Нет, Наташка. Не буду я пока тебе ничего рассказывать. Зеркальце расспроси – все узнаешь со временем. Слова «Свет мой, зеркальце, скажи…» не работают. Придумай что-нибудь свое. Ладно, разберешься, не маленькая. Поехали, домой отвезу. Поздно уже.
– Ты так и не объяснила, как с ним обращаться. Что, просто смотреть?
– Просто смотреть. А еще можешь рядом с подушкой на ночь класть, когда совсем в себе запутаешься. Или Лютову один разок показать – он твое лицо увидит. Настоящее.
– А не испугается?
– Дура ты, Наташка. Человеческой красоты не понимаешь! Разве может влюбленная женщина, тем более ведьма, быть некрасивой? Это явно не твой случай.
– Значит, небесная красавица. Хорошо разберемся. С этим надо переспать. Поехали скорей.
…Уже засыпая, Наталья глянула на старенькое зеркало, лежащее на подушке. В нем показалось ее замученное лицо, алый хвост саламандры в волосах… Голова сама опустилась на подушку. Женщина уже спала, а в маленьком оконце в мир мелькали картинки – золотая шкурка бегущей лисы, взлетающий антрацитово-черный ворон, бушующие кроны деревьев, наконец, лесное озеро, неподвижное, почти стеклянное… Сажина вздохнула, заворочалась во сне, по губам заскользила смутная улыбка… В круглом полированном стеклышке стали проступать очертания ее комнаты… Стол, новые занавески, обои, наклеенные вверх ногами… Полусонная, она потянулась к зеркалу и спрятала его под подушку. От любознательного сына. В голове вертелась строчка старой, из юности, песни про город золотой, она фальшиво замурлыкала хриплым сонным голосом: «…кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят…». Потом фыркнула: «Господи, банально-то как!», – перевернулась на другой бок и снова заснула.
Глава девятая
Перо
Когда шальной ноябрь ободрал последние листья с веток и с неба стала падать мокрая каша из подтаявшего снега, затянувшаяся осень перешла в фазу «предзимья». Именно в это невыносимо-депрессивное время в продуваемой насквозь гавани случилась, наконец, выставка чудес, посвященная нетрадиционной медицине. А также многочисленным эзотерическим течениям полноводной человеческой реки под названием Санкт-Петербург. Организаторам удалось собрать в огромном выставочном павильоне, разгороженном на маленькие кабинки, практически всех магов, колдунов, целителей, гадателей и прочих чудаков, называющих себя эзотериками. Но не только. Оставшиеся выставочные площади заняли изготовители, дистрибьюторы и распространители всех возможных биодобавок, которые глотали, жевали, намазывали на себя жители сумрачного города, чтобы не пропасть в его болотных испарениях. Обширный зал в эти дни стал похож на улей или муравейник, а может быть, даже на Ноев ковчег, потому что «всякой твари было по паре», а то и по тройке. В закутках из гипсокартона, декорированных согласно вкусам и возможностям обитателей, можно было познакомиться не только с известными экстрасенсами, сидящими в окружении своих трудов, но и с сомнительными целителями, заряжающими воду во всевозможных емкостях и пользующих ею от всех болезней. Язычники, кришнаиты, огнеходцы, к радости пожарных, демонстрировавшие свое искусство всего лишь на фотографии, танатологи с временными могилами, звукотерапевты с кассетами, астрологи с гороскопами и даже кудесники от науки, из бывшего оборонного НИИ, с прибором для измерения биополя – мир выставки пестрел всеми волшебными красками, какие только нашлись в городской палитре. Присутствовали и звезды от магии. Раскрученные рекламными модулями бесплатных газет, они предпочитали прогуливаться по рядам ярмарки чудес с отрешенным и немного надменным видом. Огромная, пестрая, как восточный базар или старинный масленичный балаган, выставка плыла по свинцовым волнам призрачного города, особенно странного этой поздней осенью. Чего-то подобного Таня и ожидала. Еще на ступенях у входа в зал, где она поджидала вечно опаздывающую Юльку, ее ухватила за рукав живописного вида дама, драпированная в яркий павловопосадский платок поверх пальто. Изпод кистей платка выглядывали три крупных серебряных креста на массивных цепях причудливого плетения. Кудряво-лохматая голова дамы была не покрыта, на завитках с заметной проседью оседала снего-дождевая каша, что падала и падала с молочно-серого неба. Глаза женщины возбужденно блестели.
– Девушка! Зачем вы туда идете? Не ходите, нехорошо! Там нехорошо!
Таня улыбнулась незнакомке, ситуация напомнила встречу с покойной Ариной. Вот так же за рукав ухватила она Татьяну в супермаркете и, глядя в глаза безумными, голубыми, как апрельские лужи, очами, спросила: «Девушка, скажите, а вы ведь ведьма, правда? В волка можете перекинуться или в птицу любую? Скажите, я с ума не сошла? Хожу за вами, хожу, думаю – примерещилось! По-другому посмотрю, нет – вижу! Знаете, я ясновидящая, ошибаюсь редко, но все может быть. – Ясновидящие часто с ума сходят. Вот и боюсь, что у меня тоже крыша поехала. Успокойте меня». – «В волчицу, – ответила Таня, – в волка не могу, я все-таки женщина». – «Ой, простите! Спасибо! Полегчало-то как! Значит, я еще в порядке! Вы не волнуйтесь – я никому не скажу! Извините еще раз». – «Конечно, не скажешь, – ведьма осторожно коснулась кончиком пальца виска девушки, – я тебе не велю». – «Да, да, правильно! Теперь точно, не скажу. Язык не повернется. Правильно вы меня заколдовали! Я жутко болтливая! А меня Ариной зовут! Можно с вами познакомиться? Вы мне очень понравились! Так приятно свою встретить!» – Голубоглазая чудачка и не думала отставать. «Можно», – согласилась Татьяна. Девушка ей понравилась. И еще… Над ясновидящей маячила тень, а Таня хорошо знала, что это за тень. «Надо бы отвести», – подумала она тогда. Не успела. Почему она это вспомнила? «Надо бы Аришу навестить, сходить на кладбище – мерещится, – подумала Таня. – Иначе с чего бы вспомнилась?» Незнакомка в платке на нее совсем не похожа, разве что чудаковатостью, но и только. И настроена по-другому. Агрессивно.
Женщина с платком подошла ближе, продолжая горячо говорить, почти в лицо:
– Там одни шарлатаны и чернушники! Зачем настоящему магу выставки? Вот меня люди без всякой рекламы находят! Я от бесплодия лечу, между прочим! Вот недавно у пациентов девочка родилась! Так врачи сказали, что у этой девочки мои гены! Мои! Представляете!
– С трудом. – Татьяна не удержалась от улыбки, отходя на шаг, ей претило малое расстояние между собеседниками. Больше нравился деревенский обычай разговаривать за три – пять шагов друг от друга. И здороваться издалека.
– Зря улыбаетесь! Так оно и есть! Вам, человеку непосвященному, трудно такое представить! Кстати, вы сами бесплодием не страдаете? Что-то мне не нравится ваша гинекология? Может, пора подлечить? Я бы посоветовала! – Женщина продолжала наступать, Татьяна – отодвигаться:
– Спасибо, у меня уже есть сын.
– Одного недостаточно. Старший сын продолжает род отца, а младший – матери, – женщина подняла указательный палец и направила его сначала к небу, а потом на Таню, – вы свой род еще не продолжили! Рожайте второго! Все у вас получится, только подлечиться надо! Вот, возьмите. – Общительная дама нырнула рукой в большую сумку, обвешанную почему-то восточными амулетами, и вытащила разноцветную, всю в виньетках визитку.
