Проскочив еще метров двадцать, он увидел следы механических лап, резко принял вправо и неожиданно для себя выскочил прямо на повалившийся механизм.
В его корпусе зияли рваные отверстия с загнутыми вовнутрь краями. Он не подавал никаких признаков жизни, а вот женщина, наоборот, — она конвульсивно пыталась отползти прочь, но перенесшие гравитационный удар мышцы плохо слушались свою хозяйку, и у нее получались лишь судорожные, извивающиеся движения.
Два других механизма бестолково толклись на одном месте, точно так, как за час до этого вели себя на пляже. Создавалось ощущение, что они внезапно лишились командного центра, что, вернее всего, соответствовало истине.
Вадим резко нагнулся к женщине.
Он не знал ее языка, но хрипло, отрывисто спросил, используя интеранглийский:
— Идти сможешь? Сильно задело?
Ее глаза внезапно расширились, будто она услышала выходца с того света, но спустя мгновение кивнула, закусив губу от грызущей тело боли. Трясущейся рукой подхватила свое рубище, прикрываясь им, попыталась встать, но где там…
— Нет, мать, так не пойдет… — Вадим бесцеремонно поднял ее на ноги, удивившись невесомости старческого тела, полуобнял одной рукой за плечи, закинув ее руку себе за шею, и медленно попятился, стараясь удерживать взятый темп…
Автомат он держал в свободной руке, стволом назад, а сам пятился, пятился вполоборота, уповая на дым, пожар, элементарное везение, наконец…
Видел бы сейчас Андрей Георгиевич… Голову бы свернул… А я не скажу… Плевать… Мой выбор.
Дым поредел. Окрепший ветер трепал его космы, стелил по склону, то обнажая окрестности, то вновь укрывая беглецов спасительным сизым саваном.
Минут через пять, когда до следующего холма уже было метров сто, не больше, сквозь клубы дыма прорезался черный, глянцевитый корпус машины.
Вадим выстрелил с одной руки, но получилось отвратительно — автомат едва не выломало из пальцев, пули ушли в небо…
Черт…
Он рывком приподнял почти невесомое тело старухи и побежал за спасительное закругление крутобокой дюны.
Лазерный луч сердито прошипел, метнулся по пятам. Вадим понял, что не успевает, и вновь огрызнулся уже неэкономной, расточительной очередью. Выбитые пулями фонтаны песка пробежали длинной бесполезной дорожкой, но в последний миг он все же умудрился рывком приподнять ствол, и в дыму раздался этот злой, упоительный, сладкий звук прошибаемого насквозь синевато-черного сплава…
Завернув за ближайшую поросль кустов, которая языком чахлых побегов сбегала со склона холма и терялась в песке, Вадим присел, помогая женщине бессильно опуститься на землю в жидкой тени ненадежного укрытия, а сам метнулся вверх, проламываясь по диагонали к вершине.
Раздвигая ветви, он попытался вспомнить, сколько патронов израсходовал из единственного, найденного на борту «Альфы» магазина, подходящего к этому древнему чудищу, но не смог — последняя очередь оказалась слишком длинной и бесконтрольной…
Выглянув, он увидел, что из дыма, оставляя позади себя полыхающий пожар и все связанные с ним неудобства, выходят три насекомоподобных механизма.
Он тщательно прицелился, используя весь опыт недолгого общения с древним оружием, и плавно спустил курок…
Автомат преданно огрызнулся, выпустив три патрона; передовой механизм, значительно опередивший других, вдруг споткнулся, грузно осел на задние конечности и начал валиться набок.
В наступившей тишине Вадим слышал, как шелестят, подскакивая на неровностях склона, отлетевшие вниз стреляные гильзы…
Следующая очередь получилась слишком длинной — палец еще плохо чувствовал упругий курок… пули поцарапали глянцевитый бок машины, но она продолжала мерно перебирать конечностями, приближаясь к холму.
Вадим резво сменил позицию, вскинул автомат.
Механизм затворной рамы дважды дернулся, но дальше последовали бессильный лязг и щелчок.
Все… Патроны…
Досадовать было некогда. Воздух уже располосовал очередной жадно ищущий цель луч, и Вадим кубарем скатился по склону. Место, где он оставил обессилевшую женщину, не могло простреливаться лазером, но это обстоятельство являлось лишь смехотворной отсрочкой во времени — последняя из машин элементарно нагонит людей на том открытом участке местности, который простирался между цепью прибрежных холмов и синеющей в десятке километров отсюда кромкой леса.
«Что делать?! — метнулась в голове капитана злая мысль. — Попытаться поиграть с ними в кошки-мышки тут, в зарослях? Надолго ли меня хватит с женщиной на плечах против сканирующих систем и не знающих устали ступоходов?..»
Логика подсказывала — нет, ненадолго. Но сдаваться было бы еще более глупо…
Проломившись сквозь кусты, он остановился, тяжело дыша, и… остолбенел.
Пока он отсутствовал, женщина пришла в себя. Сейчас она стояла в странной позе, воздев руки к лазурным небесам, где висел обжигающий шарик фиолетового солнца. Ее одежда была приспущена с плеч, глаза широко открыты, губы что-то беззвучно шептали. Услышав, как спускается Вадим, она зябким движением вернула на место свою бесформенную хламиду, повернулась, обожгла его взглядом, потом, видимо, отбросив сомнения, достала из-под полы узкий, небольшой предмет, серебристо блеснувший в ее ладони, и, не успел Вадим как-то отреагировать на все эти странности, повернулась к нему, произнеся глубоким, глухо прозвучавшим голосом:
— Не приближайся ко мне… И не мешай…
Вадим остолбенел. Мало что могло удивить его на этом свете, но слова женщины пронзили сознание своей неожиданностью: они были произнесены на интеранглийском, но с таким искажением, что он скорее догадался об их смысле, чем понял этот язык, отдающий чем-то древним, давно, прочно позабытым людьми, похороненным под наслоениями более поздних речевых усовершенствований…
Дальше последовало еще более впечатляющее действие.
Двумя пальцами левой руки женщина раздвинула бескровную рану за ухом, в глубинах которой блеснул металл контактов. Серебристый предмет вошел в это гнездо с отчетливым щелчком невидимых глазу фиксаторов.
Биоимплант… Дьяволы Элио, она что, киборг?
Вадима словно током шарахнуло. Непроизвольная дрожь скользнула по загривку капитана, который ожидал чего угодно, но только не такого оборота событий Что она, черт возьми, собиралась делать?!
Он не смог, вернее, не успел задать вслух этот вопрос.
Лицо женщины и без того бледное, приняло землистый оттенок, она соединила кисти обеих рук в каком-то непонятном символическом жесте, соприкоснувшись подушечками указательных пальцев с имплантом, чуть выступающим своей серебристой макушкой из-за левого уха.
С наветренной стороны холма уже доносился размеренный, заунывный вой монотонно работающих сервоприводов.
Механическое создание появилось неожиданно, но старуха встретила его спокойно, не меняя позы, лишь ее голова чуть запрокинулась назад, а в водянистых глазах вспыхнул недобрый огонь.
