Пинком вышибив дверь, кто-то ворвался в коридор с лестничной площадки. Не знаю, кто это был. Наверное, один из посвященных Братства. Мне, собственно, было все безразлично. Даже если это был один из боевиков Олии или, быть может, человек Рогожкина. Или того китайца… Какая мне разница.
Мы просто смотрели друг на друга. Два человека. Один в грязном камуфляже и с автоматом в руках, другой едва живой и растянувшийся на полу рядом с окровавленным трупом. Крики, грохот выстрелов, взрывы – все отступило на второй план. Все исчезло. Остались только я и он. Одни во всем мире. Жизнь и смерть.
Потом тот человек поднял свой автомат и…
Оружие тихо щелкнуло в его руках. Этот едва различимый щелчок вызвал у меня только улыбку, перешедшую в гримасу боли. Кольцо вновь выбрало момент, чтобы напомнить о себе. Больно. Очень больно… Но все равно спасибо.
Парень в камуфляже выдернул пустой магазин и швырнул его на пол. Достал другой…
Но было уже поздно. Его рот округлился, он попробовал заслониться рукой. Ха… Как будто бы это могло защитить от пули.
Здоровенный, как в американских фильмах, револьвер подполковника, позаимствованный мною у трупа, коротко прогрохотал несколько раз и замолчал. Я отшвырнул его в сторону и с трудом поднялся на ноги. Глупо хихикнул, глядя на противоположную стену, украшенную глубокими выбоинами и кровавыми пятнами.
– Ну вот, стенку испортил. Как нехорошо… Нехорошо…
А потом меня вырвало. Прямо на этот чертов пулемет.
Не помню, как я вновь оказался у себя в комнате. Вероятно, добрался своим ходом, потому что иных вариантов я просто не мог себе вообразить. Ну не прилетел же…
Я опомнился, сидя на диване и глядя на стенку. Губы кривились в идиотской улыбке. Руки были вымазаны в крови, и, откуда она взялась, я не помнил. Вроде бы я больше никого не убивал, да и оружия у меня не было. Не мог же я разорвать кого-то голыми руками.
Зуев, ты никого еще не разорвал? А?
Болела грудь, болела голова, болела рука. Не было сил даже подняться с дивана, но я все же это сделал. Подвиг, достойный того, чтобы мне при жизни поставили памятник. Я встал. Пошатываясь, прошел в ванную. Побрызгал в лицо водой.
Между уколами сыворотки АКК-3 рекомендовалось делать перерыв не менее двух часов. По крайней мере, именно так мне говорил тот улыбчивый доктор. Я машинально взглянул на часы и понял, что выдержал только чуть больше трети необходимого времени.
На всякий случай я закинул в рот еще парочку желтоватых таблеток, призванных ослабить хватку кольца и на время отсрочить неизбежный упадок сил. Возможно, это было уже лишнее, но рисковать не стоило. Сейчас мне понадобятся силы.
Вытряхнув содержимое аптечки прямо на пол, я поспешно схватил пару шприц-ампул и упаковку ампул с бурой жидкостью, сунул в карман пузырек с таблетками. Подумал и прихватил еще парочку одноразовых шприцев. Пригодятся.
В окно все еще проникали громовые хлопки выстрелов, хотя уже гораздо реже.
Я выскочил из комнаты и со всей возможной скоростью рванул вниз по лестнице. Сердце колотилось как сумасшедшее, стараясь вырваться из груди. Легкие жгло как огнем. Но зато во всем теле чувствовалась такая легкость, что, казалось, я сейчас смогу просто расправить руки и взлететь к потолку. В голове плыл какой-то туман. Видимо, с таблеточками я все же переборщил. Было такое впечатление, что я смотрю на самого себя откуда-то со стороны. В частности, немного сверху.
Это раздражало, потому что не позволяло сфокусировать взгляд. Но зато боль отступила, и я вполне мог снова пользоваться своей левой рукой, изуродованной громадной синюшной опухолью. Рубашка уже не скрывала ее. Уродливая, похожая на омерзительного паука, забравшегося мне под кожу, перехваченная посередине белесым кольцом омертвевшей кожи. Мерзость! Она уже расползлась почти до локтя, протянув свои красноватые щупальца глубоко в плечо. И даже на ладони уже появились темные пятна.
Ужасно! Это у всех окольцованных так или только у меня?
На третьем этаже все было таким же, каким я и запомнил. Едва-едва светящиеся лампочки – очевидно, дом обесточили, а с генератором что-то случилось. Крошево стекла на полу, исполосованные пулями стены, дымящиеся обломки оконной рамы. Мертвый подполковник неподвижно застыл у стенки. Уткнувшись носом в кровавую лужу, лежал застреленный мной парень. Бросив на него беглый взгляд, я поспешил отвернуться. Ужасно, что может сделать с человеческим телом крупнокалиберная пуля. Никому бы не пожелал такого увидеть.
Ага! Кое-что все же изменилось. Исчез автомат того парня. Очевидно, кому-то срочно понадобилось оружие. Пулемет оставался на месте – связываться с неподъемной штуковиной никто не захотел.
На мгновение в моей голове мелькнула одинокая мысль. Подобрать машинку и устроить во дворе веселую пляску. Благо несколько лент еще валялись у стены.
Мальчишество. Глупо все это.
«Защищай. Защищай меня. Давай не дадим этим ослам шанс насладиться картиной моих вышибленных мозгов».
Соблюдая максимальную осторожность, я подобрался к окну и выглянул на улицу. Никого не заметил, хотя, конечно, это не значило, что там никого и не было. Ведь где-то же еще стреляли. Где-то не очень далеко, скорее всего, на первом этаже или в подъезде.
Так, что я вижу? Разгром и опустошение. Перевернутый набок фургон, две легковушки, окутанные жадными язычками пламени, человеческое тело, распластавшееся на асфальте в опасной близости от тянущегося к нему огня.
Я перекинул через расколотый взрывом подоконник ногу, подтянулся и замер, балансируя на карнизе. Прыгать отсюда – чистое самоубийство. Но переться через нижние этажи – самоубийство вдвойне.
«Колечко, спасай. Выручай своего хозяина».
Я уцепился за подоконник и повис. Вот, наверное, интересное зрелище. Какой-то псих, повисший за окном. И при этом являющийся превосходной мишенью.
Я разжал руки.
Асфальт пребольно ударил по ногам. Я упал и покатился по теплому еще тротуару. Попытался встать, но не удержался и снова ткнулся носом в землю. В прямом смысле носом. И в землю. Не успел даже руки подставить. Удара почти не почувствовал, но по лицу снова потекло что-то теплое и солоноватое.
Может быть, хватит на сегодня падений? Иначе завтра буду сиять своими фонарями, как новогодняя елка… Если, конечно, это завтра для меня наступит.
Поднявшись на ноги, я поспешил убраться подальше от падающего из окон тусклого света. Скорчившись в три погибели за капотом стоящего на простреленных шинах «мерса», нервно огляделся вокруг. Ничего примечательного. Такое впечатление, будто здесь все вымерли. Пали смертью храбрых. Хотя нет… Там, внутри, еще стреляют.
Кто одерживает верх? Отколовшиеся или Братство? По здравом размышлении я бы поставил на нападавших. Если на их стороне сразу три кольца вероятности, а у защитников – одно, то это значит…
