— Давно?
— Несколько веков. По официальной версии, крах корпорации был связан с давними скандалами, в результате которых Совет Безопасности миров издал закон о запрещении промышленного воспроизводства искусственных людей. Но на самом деле все оказалось значительно сложнее, — интригующе заключил Андор.
Казалось, его слова не задели Райвена. Огромный робот стоял, наклонив торс, и разглядывал глубины раскопа.
— Расскажи, — внезапно попросил он.
— Хорошо, — Андор подошел и встал рядом. — Крах корпорации был связан с внезапной потерей централизованного управления. Основные производственные мощности «Киберсистем» были разбросаны по десяткам планет. Руководство ими осуществлялось дистанционно. В один прекрасный день всякие директивы просто перестали поступать на компьютеры планетарных управляющих, и с этого момента началась короткая агония одной из самых мощных корпораций Галактики.
— Тайный центр? — глухо спросил Райвен, уловив его мысль.
— Да, — подтвердил Андор. — Я предполагаю, что это должен быть огромный лабораторно-производственный комплекс, построенный где-то в недоступном месте, скорее всего на непригодном для жизни планетоиде, имеющем статус частного владения. По логике, те, кто стоял у руля корпорации, предполагали, что род их деятельности может привести к краху основных производств, и были готовы к этому. Ни арест производственных мощностей или банковских счетов, ни природные катастрофы, ни война в населенных мирах — ничто не должно было уничтожить корпорацию «Галактические Киберсистемы», потому что ее создатели имели тот самый хорошо оборудованный и не известный никому центр. Подводная часть айсберга должна была уцелеть в любых обстоятельствах, а получилось как раз наоборот. Что-то или кто-то нанес удар по тому самому «головному предприятию», и вся видимая структура «Галактических Киберсистем» рассыпалась, потеряв опору, как карточный домик.
Несколько минут Райвен молчал, обдумывая услышанное.
— Меня собрали на том самом пресловутом центральном производстве? — наконец спросил он.
— Вероятнее всего, да. Твоего описания как серийной либо экспериментальной модели нет ни в одном из архивных документов бывшего Звездного Патруля, а эта организации, долгое время существовавшая при Совете Безопасности миров, имела свой очень серьезный разведывательный отдел. К тому же я склоняюсь к мысли, что ты был последним порождением «Киберсистем».
— Почему? — удивился Райвен.
— В твоем облике и в воплощенных в тебе конструктивных решениях очень много эстетики, и в то же время некоторые узлы недоработаны, словно стандартные детали подгонялись под твой облик. Тебя собирал некто, относящийся к тебе скорее как к близкому другу, чем к обыкновенной машине. Он делал это со страхом, любовью, надеждой и… чувством вины.
— Мой друг?.. — казалось, что Райвен пытается что-то вспомнить, мучительно копаясь в собственной памяти. — Почему ты так уверен в этом, Андор?
— Здесь я вижу аналогию с самим собой, — в тон ему ответил андроид. Моим создателем был безымянный гений, погибший на войне. Я его единственное детище. Он умирал от смертельного ранения в тот момент, когда я впервые увидел свет. — Андор вдруг отвернулся. Казалось, эти воспоминания, которым было уже больше тысячи лет, по-прежнему причиняют ему боль. — Этот человек относился ко мне, как к своему отпрыску, понимаешь? — спустя какое-то время продолжил он. — Мой интерфейс общения с внешним миром изначально был сугубо речевым, а все остальное — лишь вторичные придатки, облегчающие получение дополнительной информации. Мой создатель, которого я бы предпочел называть «отец», видел во мне не машину, не набор функциональных микросхем, а нечто более близкое себе.
— То же самое и в моем случае?! — полуутвердительно произнес Райвен.
— Да, — подтвердил Андор. — Ни один профессиональный конструктор кибернетической системы не станет жертвовать удобством и скоростью обмена информации в угоду каким-то чувствам или эстетическим соображениям. Тебя и меня воссоздавали по образам. Я — это образ мечты моего создателя, ты же воплощение образа конкретного человека, чей мозг долгое время был главным в твоем двояком процессоре.
— Если я образ, то значит, меня не изготовляли с конкретной целью?
— Да. Скорее всего, тебя просто пытались реанимировать.
— Погибший человек, чей мозг перенесли в механическую оболочку?
— Это догадка, но я считаю, что она очень близка к истине.
— Но мозг погиб! — напомнил ему Райвен. — От того человека не осталось ничего, кроме пары смутных воспоминаний! — с очевидным, но непонятным Андору гневом добавил он. — Кто же я тогда сейчас? Лоботомированный призрак?
Андор невесело усмехнулся, искоса посмотрев на двадцатитонную машину. Сколько раз он задавал сам себе подобный вопрос. Людям проще — им не нужно искать разумных оправданий для собственного существования.
— Ты родился на Деметре, и твой путь имел конкретное начало, — ответил он. — Ты Райвен — существо, воспитанное Беат.
* * *
Некоторое время они молчали. Каждый из них думал о своем, и неизвестно, какие вихри воспоминаний и чувств проносились в процессорах двух искусственных интеллектов, если учитывать, что их разумы жили ритмом миллисекунд.
— Итак, — наконец произнес Райвен, словно подводя черту под всем сказанным, — около четырехсот лет назад, в период краха «Галактических Киберсистем», я был создан в таинственном центре под названием Башня, спрятанном от людских глаз на каком-то негостеприимном и скорее всего безымянном планетоиде, после чего я один или, если судить по оборудованной внутри меня рубке, со спутником или спутницей отправился в неизвестный мир, где столкнулся с чудовищными опасностями. Те, кто был со мной, — погибли, а я, умирающий и искалеченный, оказался вышвырнут сюда, в Сферу Дайсона, где мой мозг окончательно умер.
— Все верно.
— Тогда где мне искать свое «я»? Есть ли возможность найти тот загадочный центр, где я был собран?
Ответ Андора был лаконичен, и тем не менее он потряс Райвена.
— Да, — коротко ответил андроид.
— Ты знаешь, где расположена Башня?!
— Теперь ее оказалось не так уж трудно вычислить, — ответил андроид. Нужно было лишь строго придерживаться определенных критериев отбора.
— Например?
— Мне казалось очевидным, что для Центра был избран планетоид. Он должен был обладать иммунитетом частной территории. Я обратился к архивам Галактического Сообщества и получил длинный список космических тел, на которые были оформлены частные права в интересующий меня период времени. Потом я навел справки и отсеял те, где по сей день живут и здравствуют люди. Остался короткий список из пяти планет. Огласить его?
Динамики Райвена фыркнули.
— Ты еще спрашиваешь?!
— Хорошо. Слушай.
Перечисление кодовых номеров звезд и планет не сказало Райвену ровным счетом ничего. И лишь промелькнувшее между цифрами слово «Гермес» заставило его резко повернуться так, что недовольно всхлипнули двигатели торсового разворота.
