Внезапно в дальнем конце коридора начали открываться внушительные ворота грузового лифта.
Кто-то вскрикнул, привлекая внимание остальных.
Взглянув в глубины коридора, Шнайдер внезапно понял, что шутки закончились. Они действительно пробудили к жизни охранную систему Башни.
В тусклом желтом свете в коридор выползал какой-то механический выродок. Такой конструкции Шнайдер еще не видел — робот походил на паука, и выглядел он совсем не старой ржавой железкой. Это была натуральная боевая машина неизвестной конструкции во всей своей красе и мощи.
На мгновение в эфире повисла зловещая тишина, и вдруг внешние микрофоны скафандров взорвались оглушающим воем — это машина, стоя на пороге лифта, выстрелила вдоль коридора из ракетной установки.
Эффект замкнутого пространства оказал свое чудовищное действие — три боеголовки разметали кучку людей, превратив их в кровавые ошметья, размазанные по стенам.
Полковника спасло не чудо — просто он успел нырнуть за спины своих подчиненных и рухнул на пол, увлекая за собой в качестве щита чье-то обмякшее тело.
Тройной удар взрывной волны встряхнул его так, что из ушей хлынула кровь и из груди выбило весь воздух. Контуженый полковник попытался вскочить, но не смог вздохнуть, — его скафандр был пробит в нескольких местах, а прозрачное забрало шлема просто разлетелось на куски.
Стараясь не дышать, с выпученными глазами, он пополз в сторону лестницы.
«Совсем немного. Еще чуть-чуть», — билась в голове запоздалая и совсем абсурдная в его положении мысль.
Из глубин коридора на него надвигался боевой робот. Внизу, на искалеченном давним взрывом уровне, разливалось какое-то сияние.
Шнайдер последним усилием поднял руку и ударил окровавленной ладонью в порванной перчатке по кнопке, расположенной возле двери, которая закрывала последний марш аварийной лестницы.
К его удивлению, дверь послушно отъехала в сторону.
За ней были ярко освещенные ступени. Он начал задыхаться, но все равно пополз, ощущая покалеченным лицом, как веет из открывшегося проема прохладным током воздуха.
* * *
То сияние, что успел заметить Шнайдер, было отблеском пламени от прыжковых турбин Райвена.
Двадцатитонный робот не стал утруждать себя подъемом по темным и узким лестницам. Он просто включил турбины, совершив бесподобный прыжок прямо в темный зев пробоины.
Сумерки разрушенного уровня все еще освещали беспорядочные вспышки выстрелов.
Обезумевшие люди из отряда полковника играли тут в прятки со смертью. Произведя моментальное сканирование, Райвен понял, что им не стоит уделять внимания, — эти бойцы больше калечили друг друга собственным паническим огнем, чем причиняли вред нескольким едва передвигавшимся эндоостовам древних машин.
Его появление не прошло незамеченным — несколько снарядов от импульсного оружия гулко ударили о броню, и ближайший эндоостов ковылявшего на негнущихся ногах киборга повернул в его сторону. Как он собирался остановить двадцать тонн смертоносной брони, оставалось загадкой. Просто он был послушной машиной. Приказ гнал его вперед, прямо под ступоходы Райвена.
Не обращая внимания на стрельбу, Райвен смотрел на край расположенной в потолке пробоины. Его сканеры уже нашли сферический зал управления, и процессор определил это помещение как наиболее значимое в структуре Башни. Там располагался Центр, а весь остальной бардак являлся лишь его убитым временем придатком.
Сумеречный простор уровня вновь осветило пламя прыжковых ускорителей.
Киборг, попавший под струю раскаленных газов, поник и, согнувшись, с глухим стуком упал на пол.
Пятиметровый силуэт Райвена рванулся вверх.
Переходы Башни оказались под стать ему. Очевидно, что среди древних машин попадались экземпляры и покрупнее, чем он. Логика подсказывала Райвену, что большинство коммуникаций Башни предназначались именно машинам, оставляя для людей лишь отдельные лестницы и лифты.
Вписавшись в пробоину, от края которой вниз вел сиротливый лестничный марш, только чудом удерживающийся на остатках арматуры, Райвен с глухим скрежетом приземлился на пол предпоследнего уровня.
Внутри Райвена, в пустующей рубке, злобно взвизгнули предупреждающие сигналы.
Он резко развернулся, но ракетный залп, выпущенный из глубин коридора, уже настиг его.
Райвен покачнулся, чувствуя, как разом замолчала часть его систем. Правый ступоход внезапно заклинило, и он едва не упал, лишь в последний миг успев переместить всю тяжесть своего корпуса на левую конечность.
По мониторам рубки с бешеной скоростью метались сообщения. Список полученных повреждений был угрожающим, но Райвен, вернее, та его часть, которую можно было определить термином «сознание», не обратил на него никакого внимания. Он уже перешагнул черту, за которой остался Райвен-робот.
Действуя как человек, он испытал удивление, боль, досаду… и злость.
Пока львиная доля его процессора обрабатывала повреждения, восстанавливая потерянные цепи управления, именно эта часть Райвена приняла бой, потому что ответить на удар вдруг оказалось для него жизненной потребностью. Больше не было холодного расчета — была ярость, пробудившаяся от нанесенного исподтишка удара, хотя такое сравнение вряд ли было уместно в оценке данной ситуации.
Паукообразный робот был буквально вбит в стену ответным залпом орудийных комплексов Райвена.
Он сделал шаг вперед, с трудом удерживая равновесие. Поврежденный ступоход плохо реагировал на команды, но цель уже была близка. Райвен, шатаясь, словно пьяный докер, упрямо шел по коридору, к шахте грузового лифта, откуда несколькими минутами раньше появилась атаковавшая его боевая машина. На компьютерной схеме этот лифт напрямую сообщался с тем помещением, куда он стремился попасть.
Райвен без труда преодолел почти двести световых лет, отделявшие Сферу Дайсона от Гермеса, и не мог позволить себе упасть на последних метрах, всего в двух шагах от тайны собственного сознания.
* * *
Одной из основных составляющих Башни была система жизнеобеспечения.
Пусть большинство помещений и переходов проектировались тут под габариты многотонных машин, изначально хозяевами комплекса были люди, и они в первую очередь заботились о себе.
Ток воздуха, что почувствовал Шнайдер на искалеченном осколками забрала лице, шел от работающих регенераторов, раструбы которых выходили в узкий коридор в виде щелеобразных отверстий, расположенных под самым потолком.
Процессор Башни столкнулся с трудной задачей. Поддержание определенного состава воздуха и его температуры внутри вверенных его заботам помещений являлось задачей первостепенной важности, но Башня к моменту его реанимации оказалась в слишком плачевном состоянии.
Даже в центральном офисе (так бывшие хозяева именовали то самое куполообразное помещение) отсутствовал целый сегмент панорамного окна. Ядовитый ветер Гермеса врывался в святая святых комплекса, словно насмехаясь над потугами очнувшегося от забвения компьютера.
