Гребун и Левтина обессиленно упали на песок. Рашид стащил с себя плащ и окинул недовольным взглядом свой безнадежно испорченный камзол.
На берегу неожиданно показалась Коптильда. Она выглядела чистенькой и свежей. На комендантше были новенький мундир и начищенные до блеска сапоги.
Она посмотрела на горящую кузницу, затем перевела насмешливый взгляд на троицу перепачканных колдунов.
– Ну и что? – ядовито осведомилась она у Рашида. – Кто тут из нас теперь свинья?!
– Чего вам здесь нужно? – рявкнул он в ответ.
– Просто хотела понаблюдать за вашими методами работы! Сдается мне, свое задание вы провалили, господа Эсселиты? Где девчонка Бардафена?
– Она ушла! – скрежеща зубами проговорил Рашид.
– А как же ошейник? – удивилась Коптильда.
– Они от них избавились! Все трое!
– Что?! Так эти двое мальчишек тоже сбежали?! Тысяча чертей! – крикнула комендантша. – Это уже серьезно! Три побега из имперского приюта! Если начнутся разборки, я все свалю на вас! Это вы во всем виноваты, не смогли поймать каких-то сопляков! Теперь вам точно несдобровать!
– Мы обязательно ее схватим! – злобно сказала Левтина. – Если бы не Марта…
– Она сумела застать нас врасплох, – согласился Гребун. – Но больше это у нее не получится!
– Вернемся в ваш приют! – сказал Коптильде Рашид. – Нам нужно срочно дать телеграмму в имперский дворец. Пусть Лионелла знает, что девчонка действительно выжила и что она на свободе.
Глава двадцать шестая,
в которой миледи Лионелла получает телеграмму, а Амалия – второй шанс
Глава дворцовой стражи Мафусаил бежал по коридорам дворца, размахивая длинной полоской белой бумаги. В замок только что пришла срочная депеша из деревеньки Белая Грива, адресованная миледи Лионелле. Мафусаил до дрожи в коленках боялся этой женщины и хотел заставить кого-нибудь из своих людей доставить ей послание, но просто не смог найти свободного человека.
Пришлось отправиться самому.
Его шаги гулко отдавались под высокими сводчатыми потолками дворца. Стояла глубокая ночь, и в покоях императора было тихо. Все придворные давно спали и видели сны. Бодрствовали лишь охранники, да повара в кухне, которые уже готовили угощение для очередного бала.
А еще не спала миледи Лионелла.
Мафусаил подозревал, что она вообще никогда не спит. В ее лаборатории на верхнем этаже дворца постоянно горел свет. Даже ночью окна башни ярко светились в темноте. Она никого не пускала туда, кроме своих Эсселитов, и стражник даже не представлял, чем она там занимается. Знал только по слухам, что чем-то ужасным.
Он наконец добрался до последнего этажа башни и остановился, чтобы перевести дыхание.
Двери лаборатории находились прямо перед ним.
Изнутри доносился какой-то странный шелест и пыхтение, словно работала некая паровая машина.
Едва он собрался постучать, двери сами распахнулись у него перед носом.
Мафусаил испуганно замер, увидев на пороге саму миледи.
Колдунья стояла и молча смотрела на него. Черная с золотом накидка струилась за ней по полу.
– Ну?! – хмуро произнесла Лионелла.
– Телеграмма! – пролепетал глава дворцовой стражи дрожащим голосом.
Она заметила в его руке смятую полоску бумаги. Молниеносным движением, колдунья выхватила у него послание и тут же захлопнула перед толстяком двери.
Мафусаил с облегчением вздохнул. По крайней мере сегодня все обошлось без угроз и оскорблений. Он развернулся и собрался уйти, но тут дверь за его спиной вновь приоткрылась.
– Откуда отправлено это послание, ты, ходячее недоразумение?!
– Из Белой Гривы! – пискнул тот. – Получено только…
Дверь снова захлопнулась.
* * *
Лионелла быстро пробежалась глазами по тексту телеграммы. Послание отправил Рашид. Они обнаружили девчонку в приюте Коптильды и упустили ее.
– Черт!
Она скомкала бесполезную бумажку и швырнула ее в камин.
– Ни на кого нельзя положиться, – холодно сказала миледи сама себе. – Меня окружают одни олухи и никчемные болваны!
На дальней стене ее лаборатории, позади магического шара, подвешенного к потолку, висела большая карта империи.
Лионелла приблизилась к ней и внимательно начала изучать. Наконец, она отыскала Белую Гриву, небольшую провинциальную деревеньку, затерянную в дальних лесах. Колдунья напрягла память. В этой местности Эсселиты не появлялись уже очень давно.
Она невесело усмехнулась. Что и говорить, приспешники короля Ипполита выбрали отличное место, чтобы спрятать от нее этого ребенка.
Лионелла подошла к книжному шкафу и вытащила из него толстую книгу в черном бархатном переплете. Фолиант представлял собой реестр, список всех Эсселитов, когда-либо проживавших в империи. Она быстро нашла в оглавлении название «Белая Грива» и открыла книгу на указанной странице.
В этой деревне когда-то жила Амалия Кэррит Эсселит, говорилось в книге. Ведьма умерла почти полвека назад, однако для Лионеллы это не являлось серьезной помехой.
Она подошла к шару, подвешенному на толстых цепях, сосредоточилась и назвала полное имя мертвой Эсселитки.
– Амалия Кэррит Эсселит! Явись передо мной, где бы ты ни находилась! Глава ордена желает говорить с тобой!
Блестящая поверхность шара слегка затуманилась. Затем на ней появился чуть заметный силуэт. Как отражение возникает на запотевшем зеркале, так и здесь слабые очертания начали понемногу проявляться. Через мгновение силуэт стал виден совсем отчетливо.
Перед Лионеллой предстал призрак старой ведьмы.
– Опять двадцать пять! – раздраженно воскликнула Амалия. – Будет мне сегодня покой или нет?!
– Амалия Кэррит Эсселит? – холодно осведомилась миледи.
Старуха испуганно всплеснула прозрачными руками.
– Повелительница! – потрясенно сказала она. – Приношу свои извинения! Я не сразу вас узнала!
– Тебя сегодня еще кто-то тревожил?
– Дети! – воскликнула мертвая ведьма. – Гадкие невоспитанные детишки! И среди них девчонка, на которую не действует наша магия! Вы можете себе это представить?! Я за всю свою жизнь не встречала подобного существа!
– Девочка побывала в твоем подземелье?! – Лионелла побледнела еще сильней обычного. – Что там творится в вашей забытой деревне?!
– Я не так много знаю. Ведь мои подземелья находятся далековато от поселения. Но сегодня тут порядочный всплеск магической активности, – сообщила Амалия. – Я ощущаю сильную вибрацию атмосферы! Кто-то сражался на рунных посохах!
