– Держи. – Он отдал галакткапитану автомат. – Оставайся тут.
Выбравшись из хода сообщения, Урман осмотрелся.
Метрах в двухстах от КП полыхал остов подбитого планетарного танка.
Достали все-таки... – с досадой и тревогой подумал он, вызывая по связи Шрейба.
– Гюнтер?
– Я на позиции. Блокирую портал, – раздался в коммуникаторе спокойный ответ.
– Иду к тебе. Держись.
Урман бегом бросился к древнему сооружению, понимая, что Шрейбу в одиночку не остановить два десятка сервомеханизмов – именно столько пехотных дройдов охотник успел зафиксировать, прежде чем те ушли под прикрытие генераторов помех.
Над причиной их внезапного отступления Урман не задумывался, у него не было достаточного опыта и знаний в области древней техники, чтобы встревожиться по поводу нехарактерных действий боевых машин.
* * *
Для Ивана все происходило намного быстрее, чем поддается осмыслению: шоковые впечатления растягивали события в субъективном восприятии, ему казалось, что БМК падает в пропасть, внутри все замерло в ожидании рокового удара, вместе с которым оборвется жизнь, на самом же деле ошибка Шершнева не повлекла за собой необратимых последствий. Ракеты, выпущенные андроидами, не попали в цель, но вырвали тонны земли и камня на краю возвышенности, в результате боевая машина потеряла устойчивость, а секундой позже ее увлекло в оползень.
Несколько раз перевернувшись, БМК легла на бок, по склону, с грохотом ударяясь о броню, катились каменные глыбы, внутри машины слышалась ругань Шершнева: ему никак не удавалось открыть заклинивший люк, а когда тот все же поддался, лейтенант, выбравшись наружу и осмотревшись, задействовал дистанционной командой систему аварийного десантирования.
Столетов испытал ужас, когда в дополнение к сковывающим движения страховочным ремням из-под основания кресла с отчетливым звуком сервомоторов выдвинулись, смыкаясь одна с другой, амортизационные дуги, затем на скошенной панели, расположенной в стыке потолка и стены десантного отсека, зажглась предупреждающая надпись, а за спинкой кресла вдруг образовалась пустота – это сегмент бронепокрытия скользнул в сторону, открывая проем для аварийного катапультирования, и в следующий миг резкий динамический удар едва не погасил сознание Ивана.
Его кресло выбросило из БМК, от внезапного стрессового ощущения Столетов не сумел даже зажмуриться, перед глазами мелькнули калейдоскопические фрагменты реальности, где земля и небо менялись местами с чудовищной скоростью, но через доли секунды автоматика определила апогей траектории, и ощущения резко изменились: включившиеся двигатели ориентации развернули кресло, остановив его хаотичное вращение, затем перед глазами Ивана появилась стремительно приближающаяся земля. Он увидел тонкие изломанные змейки ходов сообщения, какое-то разбитое укрепление, чуть дальше полыхал остов подбитого планетарного танка...
Ощущение резкого снижения пробежало мгновенным холодом в животе и груди, Иван невольно сжался в инстинктивном ожидании удара, но тут включился главный двигатель посадочной системы; пламя озарило стремительно приближающуюся землю, резкая перегрузка навалилась на Столетова, затем, даже не дав судорожно вдохнуть, последовал сильный удар, от которого, не выдержав, лопнула одна из дуг амортизационного каркаса и...
Внезапно наступила ватная, ненатуральная тишина.
Иван с трудом нашел в себе силы, чтобы бросить взгляд вокруг.
Медленно вздымалась пыль, его кресло, оставив глубокую борозду в земле, застыло, чуть накренившись, всего в десятке метров от бетонированного хода сообщения, сервомоторы вновь пришли в движение, дуги каркаса разомкнулись, спинка кресла мягко, но настойчиво подтолкнула Ивана в спину, заставляя встать.
С трудом удержавшись на ногах, он повернулся, услышав громкий, характерный щелчок разомкнувшихся захватов. С правой стороны катапультированного кресла крепилось оружие – сжимавшие «АРГ-8» манипуляторы раскрылись и подались вверх, словно две руки, предлагающие бойцу забрать важнейший элемент экипировки.
Иван растерялся.
Конечно, его готовили к различным экстремальным ситуациям, но в условиях полигонов тренировочного центра планеты Грюнверк было сложно получить хотя бы сотую долю тех стрессовых ощущений, что испытал Иван за истекшие десять-пятнадцать секунд, растянутых сознанием едва ли не в вечность.
Рядом, срывая оцепенение и поднимая клубы вездесущей пыли, в землю врезалось еще одно катапультированное кресло, чуть в стороне, примерно в полусотне метров, сверкнуло пламя тормозных двигателей третьего... а он стоял, словно сторонний наблюдатель, не осознавая, что все это происходит с ним...
Окончательно в чувство его привела автоматная очередь, пришедшая из пыльной клубящейся мглы.
Пули хлестнули по креслу: те, что угодили в металлокерамический каркас, высекали искры, с визгом рикошетя от элементов конструкции, две или три пробили спинку с глухим, заставившим вздрогнуть и инстинктивно пригнуться звуком.
Запоздалая реакция на событие пробежала по телу непроизвольным сокращением мышц, Иван судорожно подался вперед, схватив, наконец, оружие, и вдруг увидел, как из сумрака вынырнуло несколько человекоподобных фигур.
Справа и слева хлестнули очереди. Одного андроида пули ударили в грудь, и он тут же начал падать, второму, чудом устоявшему на ногах, автоматный огонь снес половину металлопластикового черепа, остальные метнулись в стороны, огрызаясь огнем, припадая к перепаханной воронками земле, используя любое доступное укрытие.
Иван внезапно оказался едва ли не в центре яростно вспыхнувшей перестрелки. Один из андроидов использовал в качестве укрытия то самое кресло, которое Столетов покинул менее минуты назад.
– Ложись, идиот! – раздался в коммуникаторе злой окрик лейтенанта Зарипова.
Непонятно, почему андроиды не обратили должного внимания на Ивана? Возможно, его оцепенение, неподвижность ввели в заблуждение их вариаторы целей, прежде всего отслеживающие активного противника?
Так или иначе, но Столетов, вняв гневному окрику, рухнул на землю и пополз, неумело извиваясь, к краю бетонированного хода сообщения.
Оказавшись в относительной безопасности, он сжался, вздрагивая всем телом, – Иван хотел бы, да ничего не мог поделать с собой, осознание близкой смерти, несколько раз разминувшейся с ним буквально на какие-то миллиметры, парализовало мышцы, он готов был провалиться сквозь землю, лишь бы ускользнуть из бушующего вокруг ада...
Внезапно справа раздался резкий болезненный вскрик.
Едва понимая, что делает, Иван приподнялся, судорожно сжимая в руках оружие.
Лучше бы он остался лежать на дне траншеи.
В десятке метров от него, пристроившись за обломками изрешеченного пулями кресла, один из андроидов вел методичный огонь, не давая поднять головы кому-то из офицеров группы Шершнева.
