— А ты не думала, что твоя наставница может посчитать пиратский набег приключением? Ведь ей-то почти ничего не грозит…
Марджана понимала, что он пытается утешить ее, однако это были не просто слова. Большинство женщин ужасала сама возможность попасть в лапы пиратов, но Карима, должно быть, в силу своего происхождения, была куда уравновешеннее и разумнее. Если кто и способен выжить, так это она.
Но все же Марджану выводили из себя любые задержки, бесила неизвестность — неясно, где сейчас ее обожаемая старшая подруга, неведомо, жива ли она вообще. На то, чтобы выяснить это, могут уйти даже месяцы! Если, конечно, не прибегать к помощи сил, неведомых людям и потому недозволенных и для «стража»…
— Ты прав, конечно, — пробормотала она. — Но я сойду с ума от бездействия и ожидания.
Кром пощекотал ее под подбородком, как ребенка:
— О нет, девочка моя, ты так легко не отделаешься. Я знаю, чем тебя отвлечь. Передай мои извинения шейху Мехмету Мейту.
Марджана задохнулась от неожиданности.
— Шейх Мейт здесь? — переспросила она.
— Здесь, конечно. Он принят при дворе — настоящий герой, прошедший ад войны, будущий наместник провинции. Завидный жених…
При последних словах Марджана потупилась. Собственно, все это она знала. Мэтр Гуайомэр старался следить за всем миром, а уж за столицей — особенно.
— Почему ты должен извиняться перед ним? — с небрежным видом бросила Марджана.
— Потому что потащил на этот бал. С его стороны это было величайшей жертвой, учитывая, как настойчиво дамы преследуют его. Как мне ни жаль, но придется бросить его на растерзание целой своры свах. Скажи Мехмету, что я очень сожалею и что мое приглашение провести праздник на Эгрипосе по-прежнему в силе.
Марджана опустила глаза, чтобы скрыть досаду.
— Если увижу его, обязательно передам, — неохотно выдавила она.
— Так дело не пойдет, красавица. Обещай, что найдешь Мехмета сразу после моего ухода. Иначе мне придется задержаться, чтобы сделать это самому.
— Хорошо… так и быть. Даю слово.
— Кстати, он будет рад тебя видеть. Шейх только что спрашивал о тебе.
— Правда? — растерянно пробормотала она.
— Да. Думаю, ты ранила его в самое сердце… Еще тогда, в прошлом году. Не медли — я сделаю распоряжения и сразу же вернусь.
И Кром решительно направился к выходу. Марджана посмотрела ему вслед, едва удерживаясь от гнева. Не хватало ей еще встречи с Мейтом… Впрочем, она пообещала.
Пришлось возвращаться в бальный зал. Да, никому не придет в голову назвать ее трусихой, но при мысли о новой встрече с шейхом Мехметом у девушки дрожали коленки. Удивительно, что инбаши вообще помнит о ней.
«Ранила в самое сердце…»
Щекам снова стало горячо. Страшно представить, что он думает о ней и ее смелости той ночью! Молила его! Почти обольстила! Даже сейчас при одном воспоминании об этом ее охватывал стыд. Неужели он тоже помнит об их страсти? Неужели их ночное приключение стало для него чем-то особенным?
Вот она уж точно никогда его не забудет. Та волшебная ночь ясно показала, чего она лишена в жизни. А безумные ласки Мехмета только усилили ее томление…
Ах, какую же ошибку она совершила, отдавшись своим бесстыдным порывам! И все же воспоминания до сих пор были ей дороги. Настолько, что она не хотела портить их вторжением холодной реальности или разочарованием при новой встрече. За последний год она со всех сторон слышала более чем лестные слова о Мехмете Мейте. Доходили до нее и сплетни о его любовных связях, и предположения о том, кто станет его избранницей после того, как шейх примет титул.
Увы, она увидела его, едва ступила на порог бального зала. Толпа слегка расступилась, и высокий мужчина с властной осанкой оказался совсем близко. Вместо запыленного мундира капыкулу на нем был безупречно сшитый синий кафтан, подчеркивавший поразительный цвет его глаз. К тому же, как она и ожидала, он был окружен настоящим цветником.
Марджана попыталась сделать вид, что ее все это совершенно не волнует. Да, она была бесконечно рада, что ему удалось выйти из жестоких битв живым и невредимым. Он, все всякого сомнения, заслужил счастье. Но до чего же неприятно видеть его рядом с такими красавицами!
Словно подслушав ее мысли, шейх повернулся и встретился с ней взглядом. Сердце Марджаны, казалось, замерло. Перед ней был тот удивительный человек, которого она так часто видела во сне. Все то же поразительное лицо. Все те же незабываемые горящие глаза, окаймленные черными ресницами. Все та же мощная, неотразимая мужественность. Предательская краска поползла по щекам, когда он устремил на нее жаркий взгляд.
Неведомо как, но Марджане удалось восстановить дыхание. Надо немедленно прийти в себя! Нужно вернуться в привычное отстраненное состояние! Иначе она и двух слов связать не сможет…
Однако следовало исполнить поручение Крома. Да и перед устроителями бала извиниться за свой неучтивый визит.
Дородный ага в высокой чалме расплылся в радостной улыбке:
— Дитя мое! Каким ветром занесло тебя в наши края?
Рашид ибн-бей, некогда командовавший полком, относился к Марджане с откровенной любовью бывшего пациента — его, как и Фаруха-юзбаши, как и многих иных, Марджана некогда врачевала, помогая полковому лекарю Гульфикару и ворчливому доктору Бадр-ад-Дину.
— Я здесь с поручением, почтеннейший. — Девушка присела в глубоком поклоне. Мода закатных провинций халифата докатилась даже до далекого Эгрипоса.
Рашид взглянул на девушку озабоченно.
— Мэтр Гуайомэр? Что-то случилось?
— Мэтр Гуайомэр здоров, ваша милость. Но я привезла неприятные новости… Мы можем побеседовать наедине?
Мехмет стиснул зубы. Марджана, а это точно была она, едва скользнула по нему взглядом… Она забыла… Неужели она забыла…
Сделав над собой усилие, шейх вернулся к беседе с дамами. Те же вовсю перемывали косточки независимой девице в дорожном платье, которая уединилась с Рашид-беем.
— Да как она посмела войти сюда?!
— Ну, слугам же дозволено входить в бальные залы…
— Но она же не служанка…
— Она врачеватель, — сквозь зубы процедил Мехмет.
— Только-то?
— И что она делает здесь?
— Вы знаете ее, почтенный бей Мейт?
Слегка улыбнувшись, он бросился на защиту Марджаны:
— Да, я имел огромное удовольствие и счастье познакомиться с уважаемой Марджаной-ханым в прошлом году, когда она спасла жизнь одному из моих юзбаши. Мало того, я считаю ее самой достойной из всех знакомых мне дам.
Щебет красавиц мигом смолк.
— А теперь, прекраснейшие, прошу меня извинить, — с коварной улыбкой продолжил он. — Я должен поздороваться с уважаемой ханым.
