Девушка решительно причесалась, налила себе полную чашку кофе и устроилась у огня с новым медицинским трактатом на коленях, хотя понимала при этом разве что одно слово из трех. Более всего потому, что мыслями постоянно возвращалась к Мехмету Мейту и той невероятной ночи, которую провела в его объятиях.
Прошло около получаса, когда в дверь тихо постучали. Думая, что это Кром, Марджана распахнула дверь.
При виде гостя ее бросило сначала в холод, потом в жар.
— Вы исчезли прежде, чем я смог задать хотя бы один вопрос, — беспечно заметил Мехмет, уверенно шагнув внутрь. — Я хотел узнать, как поживает юзбаши Фарух.
Марджана с трудом взяла себя в руки. Она не позволит ему снова выбить себя из колеи! И какое счастье, что она решила не раздеваться!
— Вы, несомненно, знаете о нем не меньше меня, достойнейший! Юзбаши говорил, что частенько пишет вам.
— Но я хочу услышать ваше мнение. Мне не верится, что калека может быть столь уверен в своей судьбе. Да и правду ли он пишет, утверждая, что полностью оправился от раны?
Марджана слегка расслабилась, поняв причину визита Мехмета. Он действительно волнуется и хочет узнать о своем бывшем однополчанине.
Она прикрыла дверь, оставив небольшую щель, чтобы соблюсти приличия.
— Юзбаши Фарух выздоровел и избавился от уныния и тоски, присущей людям, искалеченным войной. Его состояние много лучше, чем можно было ожидать.
Мехмет рассеянно провел рукой по волосам.
— Я рад, что он пишет правду, а не просто старается меня успокоить.
Несколько секунд он внимательно рассматривал ковер, словно захваченный неким мрачным воспоминанием. Потом снова поднял голову, и ее сердце привычно затрепетало.
— А ты? Как живешь ты, прекраснейшая?
Марджана стиснула руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.
— Благодарение Аллаху, хорошо, — пробормотала она, решив умолчать о пропавшей подруге.
— Ты так спешила покинуть бальный зал… Мне показалось, что я тебя чем-то обидел.
На щеках Марджаны выступили красные пятна.
— О нет, нисколько.
Он жадно пожирал глазами ее тело… губы… грудь… бедра… словно обнимая взглядом. Марджану затрясло от возбуждения.
— Я не привык к тому, что женщины от меня убегают.
— Воистину, это так, — усмехнулась она. — Скорее уж гоняются за вами. Судя по всему, вы главный свадебный приз последнего десятилетия.
— Сплетни добрались и до Эгрипоса? — сухо усмехнулся он.
— Чему вы удивляетесь? Даже до нашего острова доходят слухи. Правда, не самые свежие… Ваше имя называют рядом с десятком богатых наследниц и вдов, которым не терпится вас заполучить. Сплетники пророчат, что вашу свадьбу посетит сам султан.
— Они ошибаются. Я не собираюсь жениться. А ты? — неожиданно осведомился он, окидывая ее задумчивым взглядом. — Ты хочешь выйти замуж, прекраснейшая?
Марджана, не ожидавшая столь странного вопроса, растерянно уставилась на него.
— Даже не думала об этом…
— Отлично. Именно это я и хотел услышать!
— Именно это, уважаемый? — Марджана пыталась вложить в свой вопрос как можно больше яда.
Мехмет, не отвечая, откинул тяжелую штору и осторожно выглянул в окно.
— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я ненадолго здесь спрячусь?
— Вряд ли это будет разумно, — поколебавшись, ответила она. — Все-таки это моя опочивальня. Поклонницы могут неверно понять ваш шаг.
Мехмет, обернувшись, молча оперся плечом об оконную раму. Его глаза словно напоминали: «Когда-то мы с тобой оставались одни во всем мире!»
— Тебя так волнуют правила приличия? — осведомился он наконец. — Говорят, ты ни в грош их не ставишь.
Марджана раздраженно повела плечом.
— Наверняка обо мне говорили всякие гадости, — сухо бросила она.
— Не без того, — кивнул он. — Благородные ханым считают твое занятие презренной грязью. А уж грязи я за время войны насмотрелся столько, что меня этим не проймешь.
— О да. — Марджана не пыталась скрыть язвительные нотки в голосе. — Почтенное общество считает возмутительным, если женщина пытается сделать для пациента нечто большее, чем щипать корпию и вздыхать от сочувствия.
— Да, в глазах света ты преступила почти все законы приличий, — ухмыльнулся он.
На миг забыв о привычной сдержанности, она ядовито улыбнулась.
— Почему бы вам не вернуться на бал, к многочисленным обожательницам? Спросите у них — и вам откроется настоящая Марджана.
Мехмет покачал головой:
— Готов спорить, они ничего не знают о настоящей Марджане. Например, то, что ты любишь купаться при лунном свете.
У Марджаны перехватило дыхание.
— Вам действительно не следует оставаться здесь, шейх Мейт.
— Но почему?
Не дождавшись ответа, он медленно пересек комнату и встал прямо перед ней. Так близко, что Марджана поспешно отступила. И, как выяснилось, зря. За ее спиной оказалась дверь, которая сразу же закрылась, громко щелкнув замком.
— Ты боишься меня? — спросил Мехмет, и его тихий голос показался более интимным, чем прикосновение рук к обнаженной коже.
— Конечно нет. Но мне кажется, что вы зачем-то пытаетесь меня запугать.
— О нет, — улыбнулся он. — Всякому ясно, что такую женщину запугать совсем не просто.
— И это совершенная правда. Но я бы все же просила, чтобы вы ушли.
— А в ту ночь тебя не волновали приличия.
— В какую ночь?
— Ты не помнишь?
Не отводя взгляда от ее лица, он шагнул еще ближе и коснулся ее губы подушечкой большого пальца. Марджана лихорадочно втянула в себя воздух. Еще бы не помнить! Весь этот год она видела его во сне. Даже днем она иногда мечтала…
— Вряд ли ты забыла о той ночи, — усмехнулся он. — Я, клянусь тебе, забыть этого не смог.
Нет, лгать она не могла… но вот притвориться… Это было бы достаточно мудро.
— Нет, не забыла. Довольно… интересный опыт.
— Всего лишь?
Марджана отошла к столу и принялась деловито складывать шаль. Она не поддастся его чарам! Ни за что!
— Вы задаете слишком много нескромных вопросов, — заметила она.
— Тогда ответь на один. Почему ты отдалась в ту ночь мне, незнакомому человеку?
Марджана раздраженно поджала губы, но продолжила играть роль.
— Пожалела вас. Просто пожалела.
Брови Мехмета взлетели вверх.
— Пожалела?
