— Ты всегда жила на Эгрипосе?
— О нет. Мои родители… — Тут Марджана запнулась. — Они полностью доверяли Каре. Думаю, они и забыли о том, что я уже выросла. Хотя не забывают содержать наш дом…
Не дождавшись продолжения, он задал еще один вопрос:
— А почтенный Рашид-бей? Ты его лечила? Как это случилось?
К счастью, он выбрал безопасную тему — не придется врать, еще раз вспоминать об огненном народе и прочей бессмертной родне.
— Да, он попал в руки к полковому лекарю, а тот даже не сумел толком зашить его раны. Пришлось почтенному Бадр-ад-Дину оправдывать все лекарское племя и врачевать почтенного баши. А я помогала, врачевала не столько тело, сколько его разум, рассказывая самые разные, порой глупые детские истории. Так мы и подружились с уважаемым Рашидом, если такое вообще возможно между первым советником и простой помощницей лекаря на маленьком островке.
Не стоит вспоминать сейчас о том, как она стала «стражем»… И почему другие «шеду» так поддерживали ее, когда она стала помощницей лекаря. Увы, только среди них она могла по-настоящему становиться самой собой — несмотря на то, что «стражи»-то были в основном людьми. Да, они знали о том, кто она такая на самом деле. Равно как и то, кто на самом деле ее подруга и наставница Карима. Хотя и среди «стражей» находились те, кто утверждал, что она, молодая и красивая, должна вести обычный образ жизни — выйти замуж, запершись на женской половине, воспитывать детей и не мечтать о большем. Увы, даже лучшие из лучших не идеальны.
Мехмету же следовало запомнить хорошенько только одно: она иная. И ни при каких условиях не превратится в клушу или домоседку, пусть даже и жену наместника… Марджана вздохнула про себя, отогнав сладостные мечты, и продолжала:
— Кроме того, я наотрез отказалась учиться всем женским искусствам, чтобы поймать достойного мужа. — Ее улыбка стала откровенно вызывающей. — И решила, что буду вполне счастлива доживать свои дни старой девой. Поверьте, я ни на секунду об этом не пожалела. Моя жизнь достойна и прекрасна.
И это было действительно так. Она делала все, что в ее силах. Отправлялась выполнять задания «стражей», когда срочно требовалась женщина или лекарь. Помогала стареющему доктору на острове, хотя вначале ей пришлось бороться и с предрассудками жителей острова, особенно мужчин.
Мехмет, похоже, никак не мог решить, чему верить. Во всяком случае, так девушка истолковала его долгий пристальный взгляд.
— И ты ни разу не пожалела о своем решении? Не попыталась найти мужа? — спросил он.
Марджана вновь подняла глаза на Мехмета и сухо усмехнулась:
— Вряд ли хоть кто-то из уважающих себя мужчин захочет иметь жену, которая ежедневно возится в крови и гное да еще и рассматривает обнаженные тела.
— Тут ты права, — признал Мехмет, согласно кивнув. — Но не думаю, что все мужчины одинаковы. Должен найтись и тот, кто поймет тебя.
Может быть, он и прав. Но никто не потерпит служения ордену «стражей». Да и она не рискнет открыть тайны чужаку, пусть этот чужак — ее собственный жених или поклонник. Следовательно, обычные отношения между женщиной и мужчиной для нее невозможны. Она уже давно смирилась с тем, что навсегда лишена жизни обычной земной женщины.
— Большинство завидных женихов нашего острова придерживаются совсем иных взглядов, — беспечно бросила она. — А я не захочу покинуть Эгрипос даже ради самого султана.
Все мужчины, которыми она восхищалась и которых уважала достаточно, чтобы выйти за одного из них замуж, были «стражами», и она относилась к ним скорее как к братьям, чем как к возможным мужьям. Правда, втайне она всегда завидовала глубокой беззаветной любви. Если она до сих пор не встретила такую любовь, к чему тогда выходить замуж? Марджана смущенно покраснела и бросила долгий взгляд на неспокойное море. Последние несколько дней подсказали ей, почему она способна отказаться от любого, пусть даже самого лестного предложения. Всему виной он — шейх Мехмет бей Мейт.
Он подарил ей невероятно чувственную ночь и сознание того обольстительно могущественного влечения, которое может существовать между мужчиной и женщиной. С тех пор как она познала страсть этого мужчины, довольствоваться чем-то меньшим для нее не имело смысла.
Она украдкой взглянула на него, любуясь чеканными чертами его лица. Яростная нежность его ласк изменила ее. После их ночи становилось все труднее довольствоваться той жизнью, которую она вела. Мехмет пробудил в ней дремлющие до сих пор чувства, обострил желания, от которых она так старательно бежала. Она даже позволила себе гадать, каково это — иметь мужа… семью… возможно, детей… Чтобы отвлечься от этих почти крамольных мыслей, приходилось с головой окунаться в работу, но иногда и усталость не могла заглушить навязчивые мысли, затмить недозволенные образы.
А теперь она и вовсе была не в силах отделаться от Мехмета. Стоило ему подойти и стать рядом, как она ощущала всю силу его могучего притяжения. Его близость волновала ее, будила чувства, заставляла кровь кипеть в жилах, наполняла безумным желанием, которое она до этого познала всего один раз…
Марджана изо всех сил сопротивлялась непрошеной волне чувств, нахлынувшей на нее. Быть может, поэтому его небрежное замечание застало девушку врасплох.
— Трудно поверить, что ни один мужчина не добивался тебя. Не хотел стать твоим любовником. Неужели все мужчины на Эгрипосе слепы?
Марджана с трудом понимала, как ей удается казаться спокойной.
— О нет, они не слепы. Просто они считают меня излишне властной и независимой. Кроме того, большинство обывателей предпочитают совсем иную красоту. Я не соответствую их идеалу. Не бледна, не хрупка, не беспомощна, не величественна и не могу похвастаться пышной фигурой.
— Ты изумительно хороша — кожа, которую поцеловало солнце… опаловые глаза полны жизни. К тому же, насколько я помню, у тебя изумительное тело.
Марджана чуть свысока взглянула на него:
— Не старайтесь осыпать меня пустыми похвалами, почтенный шейх.
— О нет, это не пустые похвалы. Ни одну женщину я не считал столь обольстительной, столь невероятно желанной.
Она усмехнулась. Мехмет не находил слов от изумления. Подумать только, Марджана не подозревает о собственной красоте!
Да, она не соответствует принятым канонам красоты. Ее прямота и откровенность заметно отличают ее от тех несносных девушек и вдовушек, которые сейчас заполонили гостиные столицы. Она не старалась подчеркнуть свои достоинства, носила темные простые платья, укладывала роскошные кудри в строгий узел, пряча к тому же их под не менее строгую шаль. Руки, хоть и мягкие, были сильными и умелыми, а не изящными и изнеженными.
Чем больше Мехмет размышлял об этом, тем чаще мысленно называл Марджану красавицей. И необыкновенной личностью. Под внешней сдержанностью таилось нечто неожиданное: неистовое, страстное и непередаваемо чувственное. Волшебница, которую он познал в ту ночь на Эгрипосе, была наделена чувственностью, которой он до этого не видел ни у одной женщины. Ее невинный, пылкий ответ на его ласки заставил Мехмета потерять голову. Даже сейчас при одном воспоминании его охватывал жар.
