На этот раз улыбка альбионца была искренней.
— Кром — сорвиголова. Стальные нервы.
— Насколько я понял, мэтр Гуайомэр — мозг вашего дела?
— Да. Он отдает приказы, но даже им не следует подчиняться буквально. Он знает, что нам приходится не только применять знания, но и действовать так, как подскажет обстановка. Мы составляем планы, но иногда события разворачиваются не так, как ожидалось. Тогда нам позволяется нарушить законы чести и традиций.
Такая свобода весьма привлекала Мехмета, который в свое время мог лишь молча сопротивляться неразумным приказам командования.
Аякс проговорил, не сводя с Мехмета пристального взгляда:
— Опытный тактик нам не помешает. Возможно, вы подойдете на эту роль. Но буду откровенен, Мейт. Большинство из нас вместе много лет, и мы не слишком рады чужакам.
Мехмет понял, о чем умолчал собеседник. Да, это, похоже, не шайка авантюристов, не пиратская команда…
— Тайное братство… — пробормотал он.
— Вы правы. Мы умрем друг за друга и за наше дело.
— И в чем же суть вашего дела?
Издевательский блеск в глазах Аякса сменился загадочным.
— Вас просветит мэтр. Он просил вас приехать к нему послезавтра, чтобы обсудить детали… если, разумеется, вы все еще не против присоединиться к нам, если не боитесь получить пару-тройку свежих ран ради единомышленников.
Мехмет перевел взгляд вдаль. Перед мысленным взором вновь ожила война. Сколько крови, убийств, трупов… хватит на всю жизнь. Но не риск погибнуть пугал его. Внутренности выворачивало при мысли о том, что друзья могут отдать за него жизнь. Сможет ли он снова вынести этот кошмар?
— Если я присоединюсь к вам, — тихо ответил он наконец, — обещаю, что не дам повода усомниться во мне и моих действиях.
Аякс удовлетворенно кивнул:
— Именно так сказала и Марджана, а я доверяю ее суждениям.
Упоминание о девушке заставило Мехмета вскинуть глаза.
— Но что она знает о риске и опасности?
— Марджана — одна из нас… — Уголки губ Аякса насмешливо дрогнули. — Вы не знали этого?
— Она тоже из «Черной Стражи»?
— Да, и отправится вместе с нами.
— Вы шутите, — скептически бросил Мехмет.
— Отнюдь. Мы не смогли бы остановить ее, даже если бы и пытались. Да мы и не пытались. Не бойтесь, шейх, Марджана свою часть работы сделает безупречно. Редкий мужчина стреляет более метко или лучше владеет шпагой, не говоря уже о ее лекарских познаниях. А с некоторыми заданиями способна справиться только женщина.
Мехмет ошеломленно тряхнул головой. Он знал, что Марджана — женщина необычная, но не до такой же степени! Трудно осознать, что тайный стражник и очаровательная женщина, которую он считал своим ангелом-хранителем, — одно и то же лицо. Очевидно, она еще более необычна, чем он думал. Но тут он невольно задался вопросом, что еще Марджана утаила от него, какие тайны скрывает.
Поняв, что слишком долго размышляет, Мехмет обратился к гостям:
— И каков ваш вердикт? Я поколебал ваше мнение о себе, почтенный Аякс?
— Пока рано делать выводы, — ответил тот.
Он раздевал ее, молча изучая. Глаза-сапфиры были полускрыты веерами густых темных ресниц. И все же она заметила, как напряглось его жесткое лицо, когда он обнажил ее грудь. Сильные руки сжали упругие холмики, большие пальцы обводили крошечные горошинки сосков, которые болезненно набухли под его легким прикосновением.
Внизу ее живота зародился жаркий трепет.
Он продолжал гладить твердые кончики сосков, доводя ее до безумия, прежде чем наклонился ближе, чтобы припасть губами к ее шее в том месте, где бешено бился пульс. Потом он стал ласкать ее грудь, жадно упиваясь вкусом тугого бутона.
Огонь взвился оранжевыми языками.
Он продолжал целовать ее, лаская языком розовые бутоны. Не в силах вынести сладостной пытки, Марджана прильнула к его могучему телу, вцепившись в твердые плечи. Подчиняясь молчаливой просьбе, он провел ладонями по ее спине и приподнялся. Дыхание у нее перехватило при первом же выпаде его стальной плоти. Она чувствовала, как он наполняет ее…
— Прими меня, милая, — прошептал он, не скрывая желания, и она услышала в ответ собственную тихую мольбу. — Да… вот так, пылай для меня.
Она сдалась, ошеломленная слепым желанием, и он увлек ее в темное царство мучительного наслаждения…
— К вам гость, сеньорита.
Марджана вздрогнула, пробуждаясь от грез: во двор, где она сидела за завтраком, входил Мехмет. При взгляде на него ее щеки невольно запылали. Он застал девушку в разгар ее фантазий! Как раз тогда, когда она мечтала о нем! Неужели что-то понял? Неужели догадался, какие жаркие видения одолевали ее сейчас и какие страстные сны преследовали ее этой ночью? Могли он с одного взгляда определить, что она все еще возбуждена?
Он спокойно приветствовал ее, хотя Марджана была уверена, что от его внимания не ускользнуло ее раскрасневшееся лицо. Когда он наконец отвел взгляд, Марджана облегченно вздохнула.
Мехмет одобрительно огляделся.
Внутренний дворик был воплощением красоты. Аромат цветов наполнял воздух, а в мраморном фонтане успокаивающе журчала вода, напевая тихую мелодию.
— Значит, это твой дом, — заметил он, когда Марджана отпустила лакея-испанца. — Настоящий рай.
— Мне тоже так кажется.
Поместье и поля приносили неплохой доход, дававший ей финансовую независимость. Марджана пыталась не вспоминать, как именно стала владелицей всего этого.
— Ты живешь одна?
— Нет, с подругой. Сначала моей дуэньей была Кара, а потом, когда она вышла замуж, моей компаньонкой стала сеньора Грасси.
Мехмет подумал, что только на подобном райском острове могут спокойно соседствовать испанцы, альбионцы, греки, выходцы из черной земли Кемет и те, кто некогда покинул блистательный Багдад. Только в таком защищенном от бушующего мира месте культуры пересекаются и проникают друг в друга, рождая неповторимую, единственную в своем роде общность.
— Я ожидал, что ты рано встаешь, вот и рискнул ворваться в столь неподходящий час, — заметил Мехмет с улыбкой.
Эта улыбка мгновенно насторожила Марджану — она была поистине чувственной, испытывающей, подбивающей разумных женщин на отчаянные глупости.
— Что привело вас сюда? — спросила она, чтобы скрыть смущение. — Вам следует оставаться у Крома.
— Я никогда не поступаю так, как от меня ожидают. Главное преимущество в бою — внезапность.
— А я не знала, что мы ведем бой, — удивилась она.
— Поединок, моя греза. И чтобы наше состязание было справедливым, ты должна дать мне шанс сразиться, — пояснил Мехмет, красноречиво взглянув на ее губы. — К тому же я прошу тебя показать мне остров — тот, каким его любишь ты.
