– Думаю, это скоро закончится, – заявил незнакомец. – Сегодня мы обручились и скоро поженимся.
Родни перевел взгляд с Кейт на молодого человека, в чьем голосе звучала плохо скрываемая агрессия, и обратно.
– Поздравляю, Кейт! Я рад за вас.
Доктор Принс протянул руку, и Кейт, поколебавшись, протянула в ответ свою. Второй раз в жизни ее пальцы коснулись его руки. Родни это помнил. Ее светящиеся добротой голубые глаза были как бы подернуты какой-то чарующей дымкой.
Спутник Кейт, вытянув шею, вертел головой из стороны в сторону. Стелла, стоя среди гостей и наблюдая эту сцену, кипела от злости. Дважды за день Родни сделал себя посмешищем из-за этой девчонки, а теперь вот стоит у всех на виду и держит ее мать за руку. Это уж слишком! Она догадалась, кто эта девица…
– Доктор Принс встретил знакомых, – сказала миссис Ричардс, ни к кому конкретно не обращаясь.
Выражение лица Стеллы не ускользнуло от ее внимания, и миссис Ричардс потихоньку позлорадствовала.
– Она была пациенткой моего мужа. Насколько я помню, она работает горничной в Вестоу.
Пегги Дэвидсон и ее муж переглянулись.
– Она была и моей пациенткой, по крайней мере, одну ночь, – сказал Питер. – Я всегда приглядывал за Кейт Ханниген. Она первая красавица в округе. Если бы не Пегги, то, клянусь, кто знает, что бы было…
Его жена весело рассмеялась. Только она знала, как глубоко этот неуклюжий, добродушный мужчина в нее влюблен.
Стелла глянула на Герберта Баррингтона. В ее взгляде читалось: «Ох уж эти люди!…»
– Мне надо поговорить с Кейт. Прошу прощения. Я скоро.
Питер неспешным шагом направился к Родни, надеясь, что его шутливое замечание разрядит обстановку и придаст сцене более обыденный вид. Родни, кажется, решил сегодня вечером делать глупости.
– Привет, Кейт! Здравствуй, Энни!
– О, здравствуйте, доктор Дэвидсон!
– Как поживаешь, Кейт? Впрочем, к чему спрашивать. Вижу, у тебя все в порядке. То же самое можно сказать и об этой юной леди.
Он потрепал девочку по щеке.
– За это я должна быть благодарна вам, доктор.
– Мне?!
– Конечно, вам. Именно вы рекомендовали меня Толмаше.
– Они замечательные люди. Я ведь прав, Кейт?
– Самые лучшие в мире.
– Мне кажется, из Энни получится очень славная юная леди. Что думаешь, Родни?
– Да, очень славная, – согласился тот, не отрывая взгляда от лица Кейт. – Мисс Ханниген выходит замуж.
– Замуж? За этого молодого человека? Да он просто счастливчик, – сказал доктор Дэвидсон, поворачиваясь к спутнику Кейт.
Теперь тот стоял в стороне. В его глазах светились едва сдерживаемые огоньки ревности.
– Я вас знаю, сэр. Вы ведь из Джероу, как и я?
Несколько смягчившись, незнакомец ответил:
– Да, доктор Дэвидсон. Меня зовут Алек Моран. Я агент Новой лондонской страховой компании.
– Точно. Я вспомнил, что видел вас прежде. Так значит, вы и Кейт собираетесь пожениться… Ладненько. Надеюсь, вы оба найдете в браке свое счастье.
– А что думает по этому поводу моя малышка? – склонившись над Энни, задал ей вопрос Родни.
Пальчики девочки пробежали по белому шарфу, который свешивался с шеи врача.
– Санта Клаус подарит мне куклу и еще что-нибудь хорошенькое.
– Вы сняли для нас ложу, доктор? – с подчеркнутой вежливостью спросил подошедший Герберт Баррингтон.
– Сейчас. Подождите минуточку, – не смотря в его сторону, сказал Родни с явным равнодушием в голосе.
– Сюда, сэр, – сказал управляющий Баррингтону. – Прошу пройти за мной.
Стелла, глядя прямо перед собой, прошла мимо стоящих у подножья лестницы. Родни перевел взгляд с освещенного радостью милого личика Энни на холодное, красивое лицо жены, чье недовольство выражалось всем ее видом, начиная от кончиков красивых лайковых ботинок и заканчивая колышущейся вуалью на шляпке.
«Пресвятая Богородица! – сказал он себе. – Она не собирается опускаться до разговоров с простыми людьми».
В глазах Родни сверкнула жесткость и, глянув на Энни, он сказал:
– Рождественский дед подарит тебе еще кое-что. Я виделся с ним сегодня днем, и знаешь, что он мне сказал?
Энни отрицательно замотала головой. Ее темно-зеленые глаза, словно два озерка, с обожанием уставились на врача.
– Он сказал, что направляется в Африку на поиски черного малыша для Энни Ханниген!
– Черного малыша?
– Да. С кудрявыми волосиками, – довольно хмыкнул Питер.
– Доктор! Это очень щедро с вашей стороны. Красивый подарок, – мягким голосом поблагодарила врача Кейт.
– Вздор! – переводя взгляд на нее, заявил Родни Принс.
– Нам надо идти, – заторопилась Кейт. – Всего хорошего, доктор Дэвидсон! Всего хорошего, доктор Принс! Спой им «Доброй ночи, веселого Рождества», Энни.
Девочка неожиданно обвила своими ручками шею Родни. Ее губки звонко его чмокнули, и Энни радостно рассмеялась:
– Ваша борода щекочет.
– Спокойной ночи, – еще раз попрощалась со всеми Кейт и почти насильно оттащила дочь к Алеку, который, стоя чуть в стороне, бросал на них недовольные взгляды.
Родни и Питер пошли вверх по ступенькам лестницы, ведущей к ложам. Поцелуй Энни странно взволновал доктора Принса и вновь всколыхнул в его душе застарелое желание иметь собственных детей. Боже правый! У него будет ребенок! Он заставит жену родить ему ребенка!
– Кейт превратилась в весьма импозантную девушку, – сказал Питер Дэвидсон. – Толмаше постарались, чтобы ей хорошо у них жилось. Я слышал, что у старого Бернарда имеются планы касательно ее будущего. Думаю, этот брак им совсем не понравится.
– Этот молодчик похож на мрачного беса. Не думаю, что, выйдя за него, Кейт обретет счастье.
– Не вижу тому помех. Даже самые необычные, неподходящие друг другу, на первый взгляд, пары оказываются на поверку самыми прочными. В любом случае, он станет отцом ее ребенку, а это что-нибудь да значит.
Глубокая, непонятная грусть прокралась в сердце Родни. Новая грусть… Новая пустота… Уже длительное время доктор Принс мучился осознанием того, что кроме его работы у него ничего не осталось. Но, оказывается, у него еще осталось кое-что, что может быть отобранным злой судьбой.
«Он станет отцом ее ребенку…» – повторил Родни про себя.
Поездка
Пегги Дэвидсон сидела, чуть сгорбившись, на кривобоком пуфе перед камином, между своим мужем и темноволосым, мрачным мужчиной, который по какой-то странной прихоти судьбы стал частью их жизни. Суетный день почти подошел к концу. Последние два часа они сидели и вели неспешную беседу, то и дело подолгу замолкая.
