Круто развернувшись, Барбара торопливо вышла из комнаты, почти бегом пересекла коридор и оказалась в своей комнате, где сразу же направилась к шкафу. Она решила надеть пальто поплотнее, а сверху – висевший в шкафу в холле непромокаемый плащ.
Барбара едва успела сдернуть с плечиков пальто, как дверь спальни распахнулась. Ей пришлось ухватиться за дверцу гардероба, чтобы не упасть.
– Что с тобой, тебе плохо? – Дэн обнял жену и довел до стула. – Что случилось? – Он сел перед ней на корточки и бережно взял за руки. – На тебе лица нет, ты побледнела, как полотно. Скажи, что произошло?
Она пыталась что-то произнести, но только судорожно открывала рот, как рыба, которую вытащили из воды.
Вдруг он сильнее стиснул ее руки.
– А ты не?.. – шепнул Дэн.
– Нет, нет, – чересчур поспешно ответила Барбара.
– Нет, – в голосе Дэна звучали нотки разочарования.
Конечно, он знал, что она так ответит. Если бы ее силы воли было достаточно, чтобы предотвратить беременность, она бы больше не стала рожать ему детей.
– Но в чем же тогда дело? Ты заболела? – На этот раз в его тоне сквозило легкое раздражение.
– У меня закружилась голова.
– А пальто тебе зачем? – спросил муж, переводя взгляд на лежавшее на полу пальто.
– Я хотела перебрать шкаф, повесить туда летнюю одежду.
– Перебрать? Это просто смешно и странно. Тебе надо отдохнуть, это точно. А еще мне кажется, не мешало бы развеяться. Почему бы тебе не съездить на несколько дней к Бриджи?
– К Бриджи? – Барбара отстранила мужа от себя и встала. – Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, я ненавижу этот дом.
– Но я считал, что ты не выносишь только коттедж, а не Хай-Бэнкс-Холл.
– Какая разница, мне противно даже близко туда подходить.
Опустив голову, Дэн осознал, что продолжает сидеть на корточках. Он встал и подумал: «Символично все, что я делаю». Наверху раздался пронзительный визг, а за ним последовал громкий топот. Дэн поднял глаза к потолку. Рут снова призывала к порядку Бена.
– Тебе здесь отдохнуть не дадут. – Чуть заметная улыбка тронула его губы. – Пойди лучше в другую комнату.
В доме было три комнаты для гостей, но только одну из них называли «другой». В ней иногда ночевал Дэн, когда возвращался поздно после делового ужина, на котором немного переусердствовал со спиртным. Так повелось еще с тех пор, когда они жили в городе. Однажды он вернулся домой далеко не трезвым, залез к жене в постель, но она тут же вскочила и заявила с презрением: «Какой ты отвратительный».
Барбара не стала возражать, что он проводил ее в комнату, помог лечь и укрыл одеялом.
– Ну, вот, хорошо, – удовлетворенно сказал Дэн.
– Почему ты сегодня приехал так рано?
– Мне нужны были кое-какие бумаги и… – Он присел на край кровати. – Мне нужен был повод повидать жену… Что такое? Что с тобой?
– Ничего, абсолютно ничего.
– У тебя сердце не болит?
Болит ли у нее сердце! Она убрала руку от груди и покачала головой.
– Нет, не болит. Вот только в желудке неспокойно: слишком быстро ела за обедом. Ты надолго… надолго задержишься?
– Пока буду тебе нужен.
Она с силой вдавила голову в подушки и закрыла глаза.
– Со мной, правда, все нормально, это просто мое ежемесячное недомогание.
– А, ну, понятно. – Дэн погладил ее по руке и встал, счастливо улыбаясь. Жена говорила с ним открыто о естественных вещах и не стеснялась, это было то же самое, если бы она стояла перед ним обнаженной. – Ты полежи и отдохни, – сказал он. – А я велю принести чай. Загляну к тебе перед уходом. Если уснешь, будить не буду, хорошо?
Она молча кивнула и смотрела, как он осторожно шел к двери, словно она уже спала. Это участие и внимание со стороны мужа будило в ней желание вскочить и крикнуть: «Останься, не уходи!». Сейчас его забота была слишком мучительной. Он и без того так много сделал для нее за все эти годы. Чуткость Дэна вдвойне усиливала чувство вины, тяжесть которой она ощущала все сильнее и сильнее.
Казалось, сам Бог, провидение или другая сила, властвующая над человеческими судьбами, заявила о себе, Барбару остановили, не дали совершить глупость. На секунду мысли ее как бы замерли, но внутренний голос возразил: «Это вовсе не глупость, а нечто прекрасное». До того как от Майкла пришло письмо, жизнь ее была тусклой и безрадостной, такую жизнь можно было только терпеть. Женщина спрашивала себя, как долго она это выдержит. И в то же время стоило ей лишь протянуть руку – и вот она, любовь, для которой Барбара была рождена и которой ее лишили.
Некоторое время Барбара лежала, бездумно глядя в пространство. Потом спросила себя, пошла бы она на встречу, если бы Дэн не приехал так неожиданно? Она потеряла два часа еще до него. Почему бы ей сразу было не отправиться в лес, если она туда вообще собиралась? Она молилась, чтобы ей что-либо помешало, и вот ее молитвы были услышаны. Теперь ей следовало быть довольной.
Который час? Она бросила взгляд на часы над камином: без десяти три. Еще час, и Майкл уйдет. Он будет ждать с полудня до четырех, так Майкл написал. Разве только сумасшедший проведет четыре часа в лесу в такую погоду? Она бросила взгляд в окно и увидела сплошную пелену дождя. Только безумец отважится на это или человек, которому дали шанс обрести любовь.
В дверь тихонько постучали. Вошла Ада с чашкой чая. Поблагодарив, Барбара с наслаждением выпила чай. Потом легла и закрыла глаза.
Дверь открылась вновь, на этот раз без стука. Она услышала тихие шаги и притворилась спящей. Муж склонился над ней: женщина чувствовала на лице его дыхание. Поцелуй он ее, Барбара бы точно этого не вынесла. Но Дэн не стал беспокоить ее. Дверь за ним закрылась, и Барбара осталась одна. Она лежала, не шевелясь, в ожидании звука закрывающейся входной двери. Дверь хлопнула через пятнадцать минут, показавшиеся ей вечностью.
Это послужило сигналом. Барбара быстро встала и подошла к окну, выходившему во двор. Оттуда ей было хорошо видно, как отъехал экипаж Дэна.
«Без двадцати четыре», – отметила она про себя. Не прошло и пяти минут, как она была в холле и доставала из шкафа плащ.
– Вы хотите выйти, мадам? – Ада смотрела на нее с открытым ртом.
– Да, да, Ада, мне нужно подышать воздухом.
– Но такая погода, мадам, вы промокнете насквозь.
– Немножко помокнуть мне не повредит. Я… я скоро вернусь.
– Но, мадам, хозяин сказал…
– Знаю, знаю, Ада. – Голос ее звучал непривычно мягко, тон был почти дружеский. – Все хорошо, не беспокойся. Я выйду совсем ненадолго. Просто… чувствую, что мне нужен воздух, я должна прогуляться.
– Хорошо, мадам. – Ада Хаулитт открыла ей дверь, и она, пригнув голову, шагнула в дождь.
