Она понимала, что после смерти Бриджи Бен становился хозяином Хай-Бэнкс-Холла. А так как он был партнером Дэна в бизнесе, то и без этого имел достаточно средств. И все это пойдет на пользу дочери Сары Уэйт!
Растревоженный разум нашептывал Барбаре, что дочь Майкла была досадной случайностью. Барбара всегда ревновала его к ребенку. Ей казалось, что Ханна отбирала у нее часть любви Майкла. В следующий раз он, возможно, скажет ей, что его моральные принципы запрещают ему видеться с ней. Она слышала, что такое случается. Мужчины, много лет связанные с женщиной, под разными предлогами разрывали отношения. А что тогда делали эти женщины? Что будет с ней, если… если?
Барбара чувствовала себя одинокой, как никогда. Это сводило ее с ума. Она знала, что не может вернуться домой в таком состоянии. Нет, ни в коем случае. А теперь еще ей предстояло жить и думать о Бене и этой женщине. Майкл сказал, что за этим, возможно, ничего и нет. Но зачем тогда было Майклу заводить разговор, если это всего лишь его предположения?
Нет, все действительно, так. Да, да, конечно, ему это не показалось. Сомневаться не приходилось. А что сделает эта девица, когда выйдет замуж за Бена? Она приведет в особняк свою мать, Сару Уэйт и бабушку, тетушку Констанцию, которую Барбара всю жизнь ненавидела. Она поселит их в Холле, и они заживут в богатстве и довольстве. Барбара очень живо представила себе, как тетя Констанция лениво прогуливается по парку с зонтиком. Перед ее мысленным взором предстала Сара, но не с костылем, а в кресле-коляске, которую слуга катит к озеру. А тем временем дочь Сары Уэйт разливала на лужайке чай. Картины сменяли друг друга, как кадры в кино. Барбара увидела Дэна с его женщиной, Рут Фоггети, и их дочь. Все смеялись и радовались жизни. Одна счастливая семья, а она стояла за оградой, вцепившись в прутья, и смотрела на них. Барбара даже явственно ощутила холод железа. А вот и Майкл. Он вместе со всеми, его простили и приняли в семью. Он берет мать под руку и подводит ее к женщине в кресле. Не хватало только Бриджи. Но к этому времени она уже умрет.
Барбара, не отрываясь, смотрела на огонь. Нет! Нет! Она этого не вынесет. Она терпела, пока хватало сил, и перенесла все, что возможно, но теперь разрушит эту идиллическую картину счастливой и радостной жизни. Она может это сделать. Но как, как? Если они с Майклом умрут в этом коттедже, то его дочь и ее сын после такого никогда не соединятся, никогда. Ни за что! Но надо сделать все сейчас, немедленно, откладывать нельзя. Она и так слишком долго ждала. Слишком долго, чтобы Майкл стал принадлежать ей одной.
Барбара поднялась и подошла к постели. Он спал. Настолько сильно беспокоили его ее чувства, что он уснул! Вот она мужская суть. Даже ее горячо любимый Майкл такой, как все. О, Майкл, Майкл, мой любимый, ты поймешь. Скоро все поймешь, потому что теперь мы навеки будем вместе. И больше никогда не расстанемся.
Она постояла с минуту, глядя на него, потом медленно, но решительно подошла к камину и выключила газ. Подождав, пока погаснет пламя, снова включила его, на этот раз на полную мощность. Барбара закрыла дверь и прикрыла щель внизу ковриком. Затем, не спеша, вернулась к кровати и легла на пол рядом. Протянув руку, Барбара нащупала пальцы Майкла и крепко стиснула, затем опустила голову на край кровати и стала ждать. Странно, но последние ее мысли были не о Майкле, не о муже или ненавистном сыне, а о Бриджи, единственной матери, которую она знала. И уходя в небытие, женщина успела подумать: «Это потрясение ее убьет, и она тоже присоединится к нам. Я рада этому, потому что я все же любила ее. И она больше не попытается разлучить нас».
Глава 7
Около половины третьего в пятницу Ханна снова приготовилась уходить. И опять она не улыбалась своему пациенту, не говорила ему теплых слов. В этот момент ей меньше всего хотелось улыбаться.
– Есть хорошая китайская пословица, – выходя из-за ширмы, сказала девушка. – «И дорога в тысячу миль начинается с первого шага».
– Я ее знаю, а теперь скажу вам свою пословицу: «Нервы похожи на партизан: прижмешь их в одном месте, они появятся в другом». Это не восточная мудрость, она родилась во Франции.
– И ее сочинил Мерфи.
– Да, Мерфи.
– Знаете что, капитан Беншем?
– Что, говорите, с удовольствием вас послушаю.
– Я устала от вашего Мерфи, его философии, его стихов. Я без конца слушаю о нем уже много месяцев. Вам лучше всего дать вашему Мерфи свалиться в пропасть.
– Он и так уже там, сестра Петтит, он ступил за край земли.
– Тем лучше. Его нет, и вы должны забыть о нем, потому что я не вижу, чтобы от его философии была польза ему или вам.
– Его звали не Мерфи, сестра. Верьте или нет, но имя его Джеральд Пертви Федерстоун-Гор, но ему оно не нравилось. Он обожал до безумия картошку, вот его и прозвали Мерфи
[12]
, и он был моим другом.
– Но теперь он мертв, и на этом конец. Я против тех, кто всю жизнь оплакивает мертвых. Но мне также не по душе, когда грешников после смерти превращают в ангелов. А теперь я ухожу, у меня выходной, и я не собираюсь тратить его на то, чтобы уговаривать вас пройти по дорожке и выйти за ворота. И еще хочу вам сказать, если вы не переведете, как можно скорее, Лоренса, миссис Ренни сбежит. А вы, как я понимаю, решили пожить в коттедже, пока совсем не поправитесь?
– Вы правы, сестра.
– Мне также ясно, что Лоренс захочет жить в коттедже с вами или с миссис Беншем. Не думаю, чтобы миссис Беншем рискнула снова там поселиться, так что остаетесь вы. И не забудьте, у вас есть два кандидата в прислуги, они тоже не могут болтаться здесь без конца. А, собственно, что мне до этого? Не знаю, с чего это я вдруг так распереживалась.
– Вы правы, сестра, к вам это не имеет отношения.
Они смотрели друг на друга почти враждебно. Ханна побагровела и, круто повернувшись, гордо вышла из комнаты.
Бен сидел, не шевелясь. Внешне могло показаться, что он снова впал в оцепенение. Но мозг его лихорадочно работал. Несносная женщина! У нее просто дар выводить людей из себя: девушка, мисс, миссис, как ее ни называй. И она всегда должна быть права. Но неужели он в самом деле так много говорил о Мерфи, а стихи? Бен не помнил, чтобы часто их цитировал. Но, наверное, так и было. У Мерфи был талант, и он собирался выпустить после войны сборник стихов.
Как ты нужна мне, не сказать словами.
Когда тебя я потерял,
В груди моей разверзлась пропасть,
Куда навек отправилась душа.
Ничто теперь вернуть ее не сможет.
Ведь жизни нет мне без тебя.
«Как ты нужна мне, не сказать словами»… Нет, ничего не выйдет. В семье и без того хватает сложностей. Это будет верхом всего. Он – сын своей матери и дочь ее любовника… Нет, нет, этого не должно случиться. Вопрос в том, как долго он сможет этому противостоять.
