Лизе стоило невероятных внутренних усилий сохранить видимость спокойствия в возникшей ситуации.
— Смерть этого тела и мое знание о ней обернется для твоей расы войной и полным уничтожением.
— Почему? — Лиза заставила себя задать этот вопрос.
— Я отвечу, — охотно согласился он. — И даже более того, сделаю тебе одно предложение. Но для начала я должен кое-что пояснить, иначе между нами не наступит окончательного понимания относительно того, кто здесь действительный хозяин положения, а кто мнимый. Ты согласна?
Лиза поняла, что поддаться сейчас душившим ее эмоциям было бы величайшей глупостью. Он хочет говорить? Пусть будет так.
Она кивнула.
Голубокожий гуманоид сделал едва уловимый пасс руками, и воздух между ним и Лизой вдруг начал сгущаться, не потеряв при этом своей прозрачности, просто в нем проступила чернота, в которой ярко блестели искорки звезд.
— Можешь не напрягать свою зрительную память, человек. Ты не в состоянии определить положение данного участка Вселенной, даже если и сумеешь запомнить конфигурацию звезд. Перед тобой сектор Хараммина, место, где много миллионов лет назад моя раса вышла в космос, покинув границы своей планетарной колыбели.
Лиза, внимательно слушая возникающие в ее голове слова-образы, продолжала напряженно разглядывать трехмерную модель космоса. Несомненно, ей демонстрировался характерный участок рассеянного скопления звезд, примером которого в нашей Галактике могли стать Плеяды. Что ж… послушаем дальше…
— Моя раса в течение одной тысячи лет заселила весь сектор Хараммина, колонизировав пять с половиной тысяч звездных систем. — Он посмотрел на Лизу сквозь прозрачную черноту космической модели, очевидно, надеясь увидеть на ее лице смятение чувств, рожденное страхом перед цивилизацией, способной совершить такой рывок в освоении космоса за ничтожно малые сроки, но Лиза, к его удивлению и досаде, оставалась спокойна. На то имелось несколько причин: во-первых, ее душа уже очерствела, в ней умерло все способное трепетать, удивляться или же испытывать страх, а во-вторых, она видела перед своими глазами скопление звезд, где расстояния между искорками серебристого огня порой не превышали одного-двух световых лет. Она думала в этот миг не о величии неизвестной ей расы, а о том, что если бы колыбель человечества — Земля — находилась не на задворках Галактики, в одном из ее спиральных рукавов, где расстояние между звездами измерялось десятками, а порой и сотнями световых лет, то эффективность человеческой экспансии могла бы быть намного выше сегодняшней.
— Допустим, — ответила она. — Все это впечатляет, но я пока что не вижу причин падать ниц.
Он кивнул, продолжая пристально смотреть на нее, и продолжил:
— Около трех миллионов лет назад по вашему летосчислению в сектор Хараммина одновременно вторглись две армады космических кораблей, принадлежавших двум разным цивилизациям. Это были беженцы из какого-то затерянного уголка Вселенной. Они называли себя инсектами и логрианами. Как выяснилось позже, их миграция была вынужденной — они просто спасались бегством, пытаясь ускользнуть от нашествия странных форм пространственной жизни.
Он снова сделал движение руками, и панорама космоса исчезла.
— Наша раса к тому времени обрела могущество и стабильность, и ее не могла поколебать такая мелочь, как столкновение с армадами чужих кораблей, — продолжил он. — К моменту вторжения мы уже владели вечностью, и у нас было объявлено о первой Квоте Бессмертных. Объясню, что это такое…
Лоит говорил без жестикуляции и эмоций, его речь лилась плавно, монотонно, но Лиза не знала, бесстрастен ли он сам или же такое впечатление создает мысленный перевод его слов скорчившимся на полу инсектом?
— Квота Бессмертных — это число особей, которые могут обрести вечность. По нашим законам, любой Хараммин может войти в Квоту, в число избранных, если он заслужил это. Принцип нашей демократии и политики, как внешней, так и внутренней, предельно прост: мы постигли строение мира, овладели им и признаем, что он устроен не вполне совершенно. В наших силах изменить его, и мы делаем это. Каждый может проявить себя, сделать что-то важное, общественно полезное, и тогда он входит в Квоту, обретая бессмертие — реальную власть над материей и духом.
Он несколько секунд помолчал, а затем, не дождавшись какой-либо реакции от Лизы, продолжил:
— Когда в границах наших миров появились сонмища инсектов и логриан, мы могли покончить с ними одним ударом и спокойно существовать дальше, но, несмотря на то, что они вторглись к нам без предварительных контактов, без разрешения и у нас не было свободного жизненного пространства для миллиардов вновь прибывших особей, цивилизация Хараммина не стала их уничтожать. Мы проигнорировали пограничные конфликты, не стали развязывать масштабную войну. Более того, разобравшись в бедственном положении двух мигрирующих рас, мы предоставили им часть своих технологий и предложили вступить в Квоту Бессмертных на равных с нами правах. Для их расселения и устранения самой причины конфликта мы научили вновь прибывших строить огромные искусственные сооружения вокруг звезд, которые вы, люди, называете Сферами Дайсона. Мы предоставили им самые совершенные компьютерные технологии, основанные на микрокристаллах. Мы проявили великодушие и честь. Теперь, спустя бездну времени, у обеих принятых в наше сообщество рас есть свои Квоты Бессмертных.
Он замолчал, и Лиза поняла, что Лоит ждет ее реакции.
— Если вы так добры и гуманны, то почему вторглись сюда, как захватчики, уничтожив колонию? Почему вы действуете скрытно, исподтишка, а не установите дипломатические отношения с человечеством?
Голубокожий не стал уходить от прямого ответа.
— Некоторое время назад сектор Хараммина посетил странный, с нашей точки зрения, космический корабль, — ответил он. — На нем прилетело всего одно живое существо, да и то на поверку оказалось не человеком а… — он замялся, видимо, стараясь вспомнить отсутствующий в, лексиконе термин, — ага, вспомнил, — «киборг». У него был такой же искусственный скелет, как и у тебя, а в его голове мы нашли разъем, предназначенный для подключения микрочипа. Он называл себя человеком. Говорил, что его зовут Джон Митчел Сент-Иво. Он якобы возглавлял какую-то человеческую корпорацию со странным названием «Галактические киберсистемы», а потом, когда его корпорация была уничтожена, он решил путешествовать. Но суть не в нем, а в образе его действий и в той информации, что удалось почерпнуть! Он приземлился в мире, где обитали инсекты. Он не вступил в контакт с Бессмертными, не объявил о своем прилете, а занялся тем, что он называл «исследованиями». На самом деле он и его спутник, о котором мне неприятно упоминать, потому что он был настоящим чудовищем — огромной шагающей машиной, внутри которой жил отделенный от тела человеческий мозг… — При этих словах голубокожий позволил себе впервые потерять контроль над собственным телом, которое передернулось, видимо, от патологического отвращения к описанной им конструкции. — Так вот, — овладев своими чувствами, продолжил Лоит спустя несколько секунд, — они каким-то образом нашли путь к умам тех инсектов, что находятся на низшей ступени социального развития. Они повели себя абсолютно варварским образом, смущая их и заставив бунтовать против нас. За это они были уничтожены, а к нам в руки попал космический корабль, в навигационном блоке которого хранились координаты многих человеческих миров. Мы ужаснулись действиям этого киборга, а еще более нас поразил сам факт существования столь извращенной смеси живого с неживым, которую нам продемонстрировал его спутник, бывший, по его собственному утверждению, погибшей человеческой особью, у которой в результате операции удалось спасти лишь мозг.
