— Да я ничего, кроме уважения, к такой девице, как вы, не испытываю. Можете спросить здесь любого, и вам сразу ответят. Если кто-то в этих краях и знает, как обращаться с леди, то это я. Ну что, разве не так? Малькольм? Ангус? — с грустью обратился он к стоявшим рядом с ним мужчинам, одного из которых он только что пытался выдать за себя.
Эмма с любопытством взглянула на парней. Малькольм и Ангус были не просто братьями, они были близнецами. У обоих были длинные растрепанные волосы, полные губы и очень интересные, немного необычные черты лица. Это только подчеркивало, что между привлекательностью и простотой существует очень тонкая грань.
— Бон говорит святую правду, миледи, — убедительно кивнул головой Малькольм, а может быть, Ангус. — Ну вот прямо на прошлой неделе он хвастался, как обхаживал ту трактирщицу в Инвергарри.
— Это правда, мисс, — с убедительной искренностью согласился Ангус, или это был Малькольм. — Бон клялся, Что обращался с ней хорошо. И, судя по тем пронзительным визгам и стонам, что доносились с сеновала на конюшне до раннего утра, он не просто хвастался.
Все вокруг захихикали и стал и толкать друг друга локтям и. Бон заохал и посмотрел на пистолет, который все еще без толку находился у него в руке, словно раздумывал, не застрелиться ли самому раньше, чем это сделает Эмма.
— Я не стану винить тебя, девочка, если ты застрелишь Бона, — подал голос Джейми, сложив руки на груди. — Черт, я бы и сам его давно застрелил, если бы он не был моим кузеном.
— Нет! — возмутился Бон, обиженно взглянув на Джейми.
— Но я считаю своим христианским долгом предупредить тебя, — как ни в чем не бывало продолжал Джейми, — что в моем пистолете только одна пуля. Нас двоих ты застрелить не сможешь. Боюсь, тебе придется выбирать, дорогая моя.
Ласковые нотки в его голосе разозлили Эмму больше, чем любая грубая насмешка от одного из его людей. Эмма развернулась и направила пистолет прямо в сердце Джейми.
— Я не твоя девочка! И не твоя дорогая!
Эмма смотрела на Джейми, расправив плечи и высоко вздернув подбородок, и вдруг с удивлением поняла, что ее рука больше не дрожит. Впервые за очень долгое время она почувствовала себя полностью ответственной за свою судьбу.
— Я не принадлежу ни одному мужчине. По крайней мере пока.
Она наивно думала, что разоружила Джейми, но она не учла самое смертоносное оружие в его арсенале. Склонив голову набок, Джейми с ленивой улыбкой, от которой у Эммы свело пальцы ног, изучал ее.
— Если ты, девочка, хочешь и дальше продолжать в том же духе, боюсь, тебе придется меня застрелить.
Джейми отнял от груди крепкие руки и направился прямо к Эмме. На лицах людей вокруг застыли самые противоречивые чувства, от недоверия до тревоги, но Джейми не спускал глаз с Эммы.
Когда расстояние между его внушительной грудью и дулом пистолета сократилось, Эмму охватила паника. В это мгновение она поняла, что Джейми тоже игрок, как и ее отец. Спотыкаясь, она отступила на пару шагов назад, взводя курок большим пальцем.
Он все-таки подошел, решительный и бесстрашный, как огромный горный кот, крадущийся к полевой мышке. Поле зрения Эммы сужалось до тех пор, пока она уже могла уже пересчитать все ресницы, прикрывавшие полные энергии зеленые глаза Джейми. Глаза, которые закроются навсегда, если она поддастся на его провокацию.
Эмма крепко зажмурилась, чтобы не видеть лица Джейми, но все равно представила его лежащим в луже крови на холодной твердой земле. Она видела, как исчезают краски с его лица и оно становится бледным и восковым, как изображение на надгробном памятнике.
Пальцы на курке пистолета напряглись, но в тот момент, когда она нажала на него, Эмма почувствовала, как ее рука дернулась в сторону, словно по собственному желанию.
Она открыла глаза и обнаружила, что Джейми по-прежнему стоит на ногах, а в воздухе между ними висит едкое облако дыма. Сквозь звон в ушах Эмма все равно услышала восторженный свист, когда Джейми разглядел неровный кусок коры, который выпущенная пуля вырвала на ближайшей березе.
— Неплохо для стрелка-любителя. Или для женщины. По крайней мере ты не застрелила мою лошадь.
Рука Эммы безвольно упала вниз, плечи поникли от поражения. Она даже не протестовала, когда Джейми протянул руку и осторожно забрал из ее руки дымящийся пистолет. Он передал его одному из своих людей, освободив свои руки, чтобы заняться ею.
Эмма обхватила себя руками, защищаясь от удара, потому что понимала, что ее открытое сопротивление не оставило ему другого выбора, кроме как наказать ее перед всеми присутствующими. Этого требуют его характер и его гордость. «Я не заплачу, — безмолвно поклялась себе Эмма, хотя глаза жгли предательские слезы. — И не доставлю ему удовольствия, моля о пощаде». Что бы он ни сделал с ней, она заслужила это, за то что позволила несдержанности взять верх над собой и потеряла великолепную возможность сбежать.
Несмотря на все свое мужество, Эмма вздрогнула, когда Джейми поднял руку. Он замер, и она мельком увидела вспышку неподдельной ярости в его глазах. Но вместо того чтобы ударить ее, он просто схватил ее за запястье и потащил, заставляя следовать за собой.
Когда Джейми тащил ее сквозь толпу своих людей, у них был такой вид, словно больше всего на свете им хотелось взорваться триумфальными возгласами. Но они так и не осмелились это сделать. И только Бон выглядел подавленным, озорные искры в черных глазах-пуговках потускнели и превратились в тлеющие угольки.
Широкие шаги Джейми позволили им меньше чем за минуту добраться до края леса, отделявшего залитую луной вересковую пустошь. Эмма спотыкалась, но Джейми, не обращая внимания, продолжал идти, и у нее не оставалось другого выбора: либо ковылять следом за ним, либо он все равно потащит ее за собой. Когда их окутали зловещие сумерки, Эмма поняла, что очень сильно недооценивал а Джейми.
Никто не догадается, какое наказание уготовил для нее Джейми Синклер.
Глава 13
Эмма, спотыкаясь, следовала за Джейми. Плотный полог из ветвей, раскинувшийся у них над головами, рассеивал лунный свет, покрывая тропинку мрачной сетью теней, которые каждый камень или упавшую ветку превращали в ловушку для неуклюжих ног Эммы.
С каждым новым шагом она могла споткнуться и упасть на колени, но Джейми с грубым равнодушием шел по коварной местности, его походка была такой же уверенной, как и шаги его лошади, когда она шла по краю скалы, возвышавшейся над долиной.
Эмме хотелось замедлить шаг и оттянуть неизбежный момент расплаты, когда Джейми наконец-то проявит себя настоящим монстром, каким пытался его представить граф. От доброты Джейми ее сердце уже покрылось крошечной паутиной трещин, теперь она боялась, что его жесткость разобьет его на тысячи мелких кусочков.
Эмма начала задыхаться, в легких все горело от нехватки воздуха. Огромные ботинки на ногах даже через толстые носки натерли пальцы и пятки, поэтому каждый шаг доставляя ей новые страдания.
