Глава 1
КАМЕНСКАЯ
– Не знаю, как вы, уважаемые, а я книги Гоголя еще со
школьной скамьи не люблю. Не понимаю, что в них интересного!
Андрей Тимофеевич оглушительно расхохотался и ловко отправил
в рот очередной кусок упоительной телятины Ирочкиного изготовления. Настя
искоса глянула на Татьяну и сдержала улыбку. До чего забавный этот их сосед!
Немолодой уже мужчина, пенсионер, а держится с ними, как
мальчишка с одноклассницами. Хохочет, бородатые анекдоты рассказывает, нимало
не смущаясь их несвежестью, и даже не стесняется признаваться в том, что не
почитает одного из классиков отечественной литературы. Обычно люди его возраста
держатся с теми, кому еще нет сорока, более солидно, с усталой
многозначительностью изрекая непреложные, по их представлениям, истины. Не
таков, однако, был Андрей Тимофеевич, живущий на одной лестничной площадке со
Стасовым и его семейством.
– Ну, вообще-то, школьное изучение литературы к любому
писателю может любовь отбить, – заметил Стасов. – Может быть, сейчас
детей учат по-другому, а в наше время заставляли, например, наизусть зубрить
размышления князя Андрея под небом Аустерлица. Какой пятнадцатилетний пацан это
выдержит?
Конечно, у него возникает стойкое отвращение и к отрывку, и
к роману, и ко всему, что написал Толстой. Кстати, а как вы к Толстому
относитесь?
– Я, уважаемый, к писателям никак не отношусь, – с
неожиданной серьезностью ответствовал сосед, – у меня есть отношение
только к конкретным произведениям. «Войну и мир» люблю, «Кавказского пленника»
люблю, «Севастопольские рассказы» тоже, а «Анну Каренину», к примеру, терпеть,
не могу.
– Значит, вы и к нашей… Тане никак не
относитесь? – обиделась Ирочка. – Она ведь тоже писатель.
Андрей Тимофеевич снова расхохотался. Делал это он так
самозабвенно и вкусно, что невозможно было не улыбнуться в ответ.
– Ира, прекрати, – попыталась одернуть ее
Татьяна. – Это называется выклянчивать комплименты.
– Так я же не себе комплименты… – стала
оправдываться Ира, но Андрей Тимофеевич прервал ее:
– Дорогие мои, не ссорьтесь. Во-первых, у нас
абстрактное обсуждение русских классиков, а не присутствующих за столом
прелестных дам. Во-вторых, насколько я знаю, вы, Татьяна Григорьевна, пишете
детективы, а я их не читаю и читать не буду даже из уважения к вам, вы уж меня
простите. А посему отношения к вашему творчеству у меня нет и быть не может. Ну
а в-третьих, лично к вам, Татьяна Григорьевна, я отношусь с глубочайшим
почтением и восхищением, равно как и квашей гостье Анастасии Павловне, ибо
молодые, умные, красивые женщины, занимающиеся тяжелой и грязной работой,
вместо того чтобы блистать в свете, неизменно вызывают трепет в моей мужской
душе.
Выдав сию тяжеловесную, но изысканную тираду, сосед поднялся
из-за стола, аккуратно сложив при этом лежавшую на его коленях накрахмаленную
салфетку.
– Засим позвольте откланяться.
– Куда же вы, Андрей Тимофеевич, – всполошилась
Ирочка. – У нас еще пироги…
– Нет-нет, дорогая, не могу, извините. Сын обещал
подъехать, я должен быть дома. Сегодня, видите ли, вторая годовщина смерти
жены, мы собираемся съездить на кладбище.
Ира проводила соседа до двери и вернулась в комнату. На лице
ее проступила грусть, словно печальная дата в этот день была не у Андрея
Тимофеевича, а именно у нее.
– Все-таки он славный… Простой такой, веселый… –
вздохнула она, ни к кому конкретно не обращаясь, и начала освобождать на столе
место для блюда с пирогами.
– Ага, – ехидно поддакнула Настя, – и
галантный. Не знаю как ты, Танюша, а я уже давно таких комплиментов не
получала. И молодые-то мы с тобой, и умные, и красивые. У вашего замечательного
соседа со зрением как? Все в порядке?
– Не волнуйся, – засмеялась Татьяна, – у него
все в порядке. Это у тебя перебор в части самокритики. Запомни, подруга, твой
вкус вовсе не эталон, я даже не исключаю, что он у тебя просто отсутствует. И тот
факт, что ты сама себе не нравишься, совершенно не означает, что ты не должна
нравиться всем остальным людям на этой планете. Допускаю, что нашему
Тимофеичу-Котофеичу ты кажешься неземной красавицей. Ладно, коль наш сосед нас
покинул, вернемся к делам.
Настя поскучнела. Дело, к которому призывала вернуться
Татьяна, ей было совсем не по душе, но она опрометчиво дала обещание
поучаствовать и теперь не могла отступить назад. То есть могла, конечно, мир не
рухнул бы, но совесть не позволяла. Суть же состояла в том, что Татьяне
позвонили с телевидения и пригласили принять участие в передаче, посвященной
женщинам, занимающимся традиционно мужским делом. Программа так и называлась –
«Женщины необычной профессии». Татьяна стала отнекиваться, объясняя, что женщинаследователь
– явление вполне обычное, что среди следователей почти половина женщин, и лучше
бы им поискать для своей передачи женщину – сотрудницу уголовного розыска,
поскольку в розыске женщин действительно раз, два и обчелся. На вопрос, не
может ли следователь Образцова в таком случае порекомендовать кого-нибудь,
Татьяна ответила не задумываясь. Настя Каменская была единственной
женщинойоперативником из угрозыска, которую она знала. Кончилось дело тем, что
Настя позволила себя уговорить только в обмен на обещание Татьяны тоже
участвовать в передаче. Ни той, ни другой ехать на прямой эфир не хотелось, они
придумывали разные замысловатые отговорки, стараясь не обидеть людей с
телевидения прямым отказом, но администратор программы проявила недюжинное
упорство в сочетании с невиданной проницательностью и нашла-таки способ их
уломать.
Согласие их было получено, время прямого эфира назначено,
увильнуть уже некуда, посему Татьяна пригласила Настю на воскресный обед, чтобы
договориться о главном.
– Раз уж мы с тобой позволили себя втянуть в это
мероприятие, – сказала она, – давай разработаем стратегию нашего
поведения. Это прямой эфир, хуже того – это телемост, и если у нас с тобой не
будет общей идеи, за которую мы станем изо всех сил цепляться, вся передача
провалится. Только время зря потеряем.
– Да-а-а, – озадаченно протянула Настя, –
телемост – это круто. Если бы просто прямой эфир, тогда еще ничего, сейчас,
насколько я знаю, почти всегда звонки телезрителей фильтруют, чтобы не уходило
время на явные глупости. А телемост практически неконтролируем.
Обед подошел к концу, Ира убрала со стола и отправилась
гулять с годовалым сыном Татьяны Гришенькой, Стасов, выразительно шелестя
газетами, прошествовал в спальню, а две будущие героини телевизионной передачи
«Женщины необычной профессии», забравшись с ногами на диван, принялись строить
коварные планы противостояния неожиданным, а возможно и глупым, вопросам. Обе
они были убеждены, что не существует женских и мужских профессий, а есть
природные наклонности, способности и особенности характера, позволяющие успешно
заниматься одними видами, деятельности и мешающие добиваться успеха в других
сферах. Причем природа эти наклонности и способности раздает людям без учета их
половой принадлежности. Главное – донести эту мысль до телезрителей и не
позволить тратить время на обсуждение тем вроде «Как ваш муж смотрит на то, что
вас могут ночью вызвать на работу».
