Настя решительно подошла к телефону и позвонила Короткову.
– Юра, приезжай, пожалуйста, к Терехиным, –
сказала она. – Нужно разработать план и жестко проинструктировать Ирину и
Мирона. Да, я тебя дождусь. И еще, Юра. У тебя есть ключ от моего кабинета?
Будь добр, зайди ко мне, у меня там под шкафом стоят старые туфли, черные
такие, страшненькие…
Ага. Захвати, пожалуйста. Все, жду.
– Сейчас Юрий Викторович приедет, – бодро заявила
она, стараясь разрядить обстановку. – Вы его помните?
Ирина и Мирон помнили Короткова очень хорошо, и на их лицах
проступило явное облегчение. Конечно, сейчас приедет настоящий милиционер,
мужчина, и все встанет на свои места. Настя понимала, что при всем уважении к
ней эти славные ребята не верят в «настоящесть» женщины-оперативника. Ну что ж,
многие не верят, так сложилось. Не вешаться же теперь из-за этого.
Проснулась Наташа, которую дружно решено было не тревожить
дурными вестями, и вплоть до приезда Короткова их общение напоминало дружеские
посиделки давно не встречавшихся, но когда-то очень близких приятелей.
Как водится в таких случаях, разговор то и дело вращался
вокруг общих знакомых, среди которых главное место занимали Стасов и его дочка
Лиля, а также первая жена.
– Не понимаю, как Маргарита Владимировна растит
ребенка, – с нескрываемым осуждением говорила Ира. – Я иногда вижу
ее, когда из ресторана с работы возвращаюсь. Это почти в час ночи,
представляете? Как можно так поздно приходить, зная, что девочка дома одна! Я
тут на днях Лилю встретила, она мне сказала, что хотела завести котенка, потому
что ей очень одиноко дома.
– А почему «хотела»? – удивился Мирон. –
Потом расхотела, что ли? Или мама не разрешила?
– Нет, Маргарита Владимировна разрешила, но потом Лиле
кто-то сказал, что котенок не спасет ее от одиночества, ей нужен щенок, который
станет ей настоящим другом. Так она теперь мучается, не знает, кого хотеть,
щенка или котенка, – пояснила Ира.
– А я где-то читала, что есть такие кошки, которые по
характеру как собаки, а уход за ними требуется как за кошками, – оживилась
Наташа, подняв глаза от рукоделия – во время беседы она вязала старшей сестре
длинный толстый свитер к зиме. – Надо вспомнить, как эта порода
называется, и Лиле сказать. Это будет как раз то, что нужно.
Коротков ворвался в тихую обитель как ураган, кинулся
пожимать руку Мирону и целовать девушек, которых не без оснований считал своими
крестницами. Проницательная Наташа пыталась было задавать вопросы о причинах
столь внезапного визита работников уголовного розыска, но предупрежденный
Настей Коротков, громко хохоча, рассказал байку о том, что им по долгу службы
нужно быть вечером в районе Сокольников, но когда и где – пока неизвестно, им
должны позвонить и сообщить дополнительную информацию, так что они, если
хозяева не возражают, посидят здесь до наступления полной ясности. Хозяева не
возражали.
Первым прорезался Сережа Зарубин, которому Коротков оставил
телефон Терехиных с указанием звонить, как только появится хоть какая-то
информация.
Поговорив с ним, Коротков озадаченно посмотрел на Настю.
– С соседом мы проехали мимо станции, – удрученно
сказал он. – Казаков Андрей Тимофеевич – уважаемый человек, крупный ученый
в области стратегических вооружений, в настоящее время действительно находится
на пенсии, но продолжает активно работать, его систематически вызывают то на консультации,
то на испытания. Знающие его люди говорят, что у Казакова есть пунктик –
секретность. Очень старательно всегда выполнял инструкции по работе с
секретными документами, и вообще… В те времена, когда он начинал работать,
оборонщикам даже заикаться нельзя было о том, где и кем работаешь, чем
занимаешься. Можно было запросто в тюрягу угодить. Болтун – находка для шпиона,
помнишь, был такой лозунг. Казаков все правила свято соблюдал, он искренне
верил, что акулы империализма спят и видят, как бы украсть у нашей бедной
Родины ее оборонные секреты. И вот таким он остался и по сей день.
– Ясно. И запертые двери нашли свое объяснение, –
прокомментировала Настя, которой стало немного легче при мысли, что Ирочке
Миловановой опасность, пожалуй, не угрожает. Или все-таки угрожает? – И
отлучки, которые он прикрывал россказнями о якобы рыбалке. Но, строго говоря,
Юрик, эта информация объясняет странности в поведении, но не избавляет
Котофеича от подозрений в убийствах. Кто сказал, что известный ученый-оборонщик
не может стать убийцей? Шувалов – яркий тому пример. Тоже ученый, правда,
социолог, но что это меняет? Убивал как миленький.
Она немного помолчала, разрезая на тарелке сваренные Ириной
сосиски.
Какая-то мысль мешала сосредоточиться, назойливо
выпячивалась вперед, но, как только Настя пыталась ухватить ее, исчезала.
– Юра, а как фамилия того фелинолога, которого Доценко
разрабатывает?
– Что есть фелинолог? Не выражайся, пожалуйста,
нецензурно, здесь молодые девушки.
– Специалист по кошкам. Мне кажется, его фамилия Казаков.
Нет? – осторожно спросила она, все еще не веря, что поймала наконец ту
коварно ускользающую мысль.
– Казаков, – подтвердил Юра. – Мало ли
Казаковых в Москве, почти как Ивановых.
– И зовут его Александром Ильичем, – задумчиво
продолжала Настя.
И вдруг как ошпаренная выскочила из-за стола и бросилась к
телефону.
Только бы Зарубин оказался дома, только бы не убежал никуда
после того, как отзвонился сюда с докладом!
– Сережа, – быстро заговорила она, когда Зарубин подошел
к телефону, – быстро найди Казакова Илью Андреевича. Срочно, Сережа! Год
рождения – примерно начало пятидесятых. Больше ничего о нем не знаю, кроме
того, что у него должен быть отец Андрей Тимофеевич и сын Александр Ильич.
Только очень аккуратно. И фотографию обязательно. Привезешь в Сокольники,
записывай адрес.
Зарубин появился в двенадцатом часу ночи. Глаза у Насти
слипались, но она мужественно боролась со сном. Ирина ушла на свою вечернюю
работу в ресторан, вместе с ней на всякий случай отправился Мирон, чье
присутствие в ресторане было обычным и не вызвало бы ни у кого подозрений – он
частенько приходил к концу ее смены, чтобы встретить и проводить домой.
Коротков дежурно флиртовал с красавицей Наташей, а Настя мучилась, притулившись
в уголке дивана, в попытках не уснуть.
– Вот, – Сергей протянул ксерокопию формы номер
один, добытую в паспортном столе одного из отделений милиции, – Казаков
Илья Андреевич, как заказывали.
Сон как рукой сняло. Форма номер один заполняется владельцем
паспорта собственноручно. Вот она, характерная буква «д». А вот и горбатая
запятая. И тщательно выписанные округлые буквы, стоящие отдельно друг от друга.
Настя долго всматривалась в красивое правильное лицо.
Фотография была явно свежей, Илья Андреевич, как и полагается по закону,
вклеивал в паспорт новый снимок в сорок пять лет. Сейчас ему сорок восемь.
