– Значит, этот мир устроен не правильно.
– Может быть, может быть… Но он уж таков, каков есть. И
сделать с этим ничего нельзя.
– Я вам не верю.
– И не нужно. Я не собираюсь убеждать вас в том, что вы
не правы. Для меня вы не оппонент в философском споре, для меня вы преступник,
убийца. И я буду искать не аргументы, а доказательства вашей вины. Впрочем,
насколько я понимаю, это не будет проблемой. Вы сделали все возможное для того,
чтобы ваша вина была бесспорной в том случае, если вас все-таки поймают.
– Анастасия Павловна…
– Да?
– Скажите… То, что говорил ваш коллега насчет признания
невменяемым и психиатрической лечебницы, – это реально?
– Успокойтесь, вам психушка не грозит. Хотя как знать…
Врачи непредсказуемы. Совершенно сумасшедшего Ионесяна по кличке Мосгаз
признали вменяемым. Психически здоровых диссидентов признавали больными. Так
что ничего гарантировать не могу.
– Мне не хотелось бы такого исхода.
– Я понимаю. Вам нужен громкий процесс, который войдет
в учебники. Вам нужна возможность выступить на суде и сказать во всеуслышание
то, что вы сказали сейчас мне. Что еще вам нужно?
– Мне нужен смертный приговор.
– Хотите своевременной и легкой смерти?
– Я хочу, чтобы меня убило государство, а не
малограмотный врач и не обезумевший бандит.
– Ну да, и чтобы оно сделало это сейчас, пока вы еще
ничем страшным не заболели и не стали слабым и беспомощным. Не слишком ли
многого вы хотите, Илья Андреевич? Вы прожили яркую жизнь, вы достигли больших
высот в своей профессии, вы насладились признанием и уважением. Вы любили
женщин и были любимы ими. Вы были хорошо обеспечены материально и даже
позволяли себе ездить за границу отдыхать. И теперь хотите скрыться от
кредиторов, не заплатив за все это. Вынуждена вас огорчить, Илья Андреевич, в
нашей стране введен мораторий на смертную казнь. Вы этого не знали? Смертные
приговоры выносятся, но не исполняются. У вас хорошая перспектива – пожизненное
заключение. Это обеспечит вам такой масштаб страданий, что вы расплатитесь
сполна. Легкой смерти вам не видать.
– Вы злорадствуете?
– Отнюдь. Я просто радуюсь. Без всякого зла.
– Чему же вы радуетесь?
– Тому, что гармония мироздания на этот раз не
нарушится.
Эпилог
В апреле 1999 года Президент России обратился к Комиссии по
помилованию с просьбой в кратчайшие сроки рассмотреть дела всех осужденных к
исключительной мере наказания. Поскольку мораторий на исполнение смертной казни
действует, Комиссия должна будет решить судьбу каждого из примерно трехсот
осужденных, заменив им расстрел на лишение свободы либо на длительный срок,
либо пожизненно. Когда дело дошло до материалов на И. А.
Казакова, Комиссия с недоумением констатировала, что этот
осужденный был единственным, кто не подавал прошения о помиловании. Тем не
менее, поскольку исполнить смертную казнь было нельзя, Казакову было назначено
лишение свободы сроком на двадцать пять лет.
Октябрь 1998 – апрель 1999
