Шли годы, и, к нашему удивлению. Этот пообтесался и стал
вполне приличным. Более того, после окончания университета его оставили в
аспирантуре, и кандидатскую диссертацию он написал всего за год. Вероятно,
Инесса не преувеличивала, когда говорила о его способностях. С ее браком мы
смирились, но родным Этот для нас так и не стал. И когда он после защиты
диссертации был назначен на должность, успешно начал делать карьеру и вскоре
получил от государства квартиру, мы с Николаем Бенедиктовичем с облегчением
вздохнули. Все-таки Этот был и остался чужаком, и куда лучше, когда он не живет
с тобой под одной крышей.
Одно мы можем поставить себе в заслугу: мы так упорно, не
покладая рук, воспитывали Этого, что он впитал наши идеи и нашу приверженность
семейным традициям. Он был благодарен нам за все, что мы с Николаем
Бенедиктовичем для него сделали, он изо всех сил старался стать достойным
нашего рода и отчетливо понимал, каким должен вырастить своего сына. Нашего
внука. Понимал правильно.
Именно поэтому, когда пробил страшный час (слава богу,
Николай Бенедиктович до него не дожил). Этот безропотно отдал мальчика мне,
отдавая себе отчет в том, что сам не сможет воспитать его так, чтобы он стал
достойным нашей семьи. А я смогу.
И я смогла.
КАМЕНСКАЯ
Все-таки он сделал это… Больше нет никаких оснований
пытаться утешать себя тем, что это была шутка. Он сделал это и доказал
серьезность своих намерений. Но кому адресован брошенный им вызов? Татьяне или
ей, Насте? Это первый вопрос. И второй: что он собирается делать дальше? Ждать
и смотреть, как они будут пытаться раскрыть убийство Надежды Старостенко, или
постоянно подливать масло в огонь? О господи, только не это.
Они с Сергеем Зарубиным сидели в холодном сыром помещении
отдела милиции, который обслуживал территорию, где было найдено тело
Старостенко. Тело уже находилось в морге и «стояло», а точнее, лежало в очереди
на вскрытие, но здесь, в отделе, можно было забрать вещи, принадлежавшие
убитой.
Следователь, возбудивший дело, отправил на экспертизу только
те предметы одежды, на которых сохранились следы выстрела, а все остальное так
и валялось в сейфе у одного из оперативников.
Настя рассеянно рассматривала туфельки тридцать третьего
размера и парик, имитирующий стильную короткую стрижку. Здесь же лежали узкие
бордовые брюки, явно от костюма, колготки с лайкрой и узенькие розовые
трусики-бикини. Да, потерпевшая была миниатюрной, каких поискать.
– А сумка? – спросила она. – Где ее сумка?
– Сумки не было, – ответили ей.
Она перевела вопросительный взгляд на Зарубина. Тот
утвердительно кивнул.
– Вполне могло быть, в составленной со слов продавщиц
описи покупок сумка не числится.
– Понятно, – вздохнула Настя, – куда ж носить
старую потертую сумку с таким нарядом. Курам на смех. А в карманах что?
Оперативник из области загадочно усмехнулся и снова полез в
сейф.
– Вот, – сказал он, выставляя на стол
полиэтиленовый пакетик, – сами разбирайтесь.
Ключ, две бумажные салфетки. И две маленькие фигурки.
Керамическая рыбка с широко открытой пастью и целлулоидный пупсик-голышок.
– Лежали рядом с трупом, у самой головы, – пояснил
оперативник, – куколка была засунута рыбке в пасть, только ножки наружу
торчали.
– Что это? – изумленно протянул Зарубин. –
Игрушки, что ли?
– Что ли, – подтвердила Настя. – Интересно,
откуда это у нее взялось?
Неужели украла?
– Не факт, – покачал головой Сергей. – Могла
из дому прихватить. Может, это у нее талисманчики такие. На счастье. Я у
Бритого поспрошаю, он должен, по идее, знать, были ли у его зазнобы такие
странные пристрастия.
Настя покрутила фигурки в руках. На пальцах остались черные
следы порошка, значит, эксперты обработали фигурки на предмет выявления следов
рук. Если следы обнаружились, они их зафиксировали на дактопленку и увезли, а
фигурки за ненадобностью оставили здесь, так что можно теперь не опасаться
повредить улики.
– Ладно, – сказала она, вставая, – не будем
нарушать правила игры.
Фигурки мы оставим, вдруг ваш следователь захочет их
приобщить, пока у него дело не отобрали. Я их только сфотографирую, ладно?
– Валяй, – с явным облегчением согласился
оперативник из области. – А что, есть шанс, что дело заберут в город?
– И немаленький, – улыбнулся Зарубин. – Так
что дыши глубже, коллега, на твоих плечах, глядишь, одним ни сяком меньше
будет.
В Москву возвращались на электричке. Настю поразило, что
вагон был совершенно пустым. Только трое подростков увлеченно резались в карты,
прихлебывая пиво прямо из горлышка.
– Надо же, – удивленно воскликнула она, усаживаясь
возле окна, – никогда не думала, что бывают совсем пустые вагоны.
– Темнота, – насмешливо протянул Зарубин, –
сразу видно, редко ездишь.
– А что?
– А то, что вагон неотапливаемый. И несколько стекол
разбито. Через десять минут почувствуешь. Здесь дольше десяти минут никто не
выдерживает.
Не веришь – зайди в соседний вагон, сама убедишься.
Настя обвела глазами вагон. Да, и в самом деле четыре окна
сверху без стекол. Она зябко поежилась в предчувствии надвигающегося холода.
Электричка тронулась, и тут же по вагону загулял отнюдь не теплый осенний
ветер.
– Ну как? – спросил Зарубин. – Переходим или
остаемся?
– Остаемся, – решительно ответила она, усаживаясь
поудобнее. – Здесь хоть поговорить можно. В крайнем случае попрыгаю, если
уж совсем замерзну. И потом, здесь можно покурить, не выходя в тамбур, на таком
ветру дыма никто не заметит. Сережа, тебе такие фигурки никогда не попадались?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Я внимания
не обращал. Их нужно смотреть в сувенирных магазинах или в «Игрушках», а я там
не бываю.
– А у знакомых? Может быть, у кого-то на полках стоят?
Нет?
Он отрицательно покачал головой.
– Не замечал. Да ты погоди голову-то ломать, сейчас в
Москву приедем – первым делом Бритого найдем и спросим, может, они и в самом
деле Надькины, а к убийце никакого отношения не имеют.
– Убийца, убийца, убийца… – пробормотала Настя в
ритме перестука колес.
– Одно понятно: это мужчина. Уже хорошо. Если бы это
была женщина, она не забыла бы купить новую сумочку.
– Но ведь покупки делали девушки, – возразил
Сергей.
– Они купили только то, что им велел преступник. Он
сказал – одежду, полный комплект. Они так и сделали. Насчет сумочки указаний не
было, а самовольничать с чужими деньгами они не посмели, даже если и подумали о
сумке.
Пока электричка добиралась до Москвы, Настя успела
окончательно замерзнуть. Идя по платформе в сторону метро, она думала только об
одном: чашка горячего кофе, горячая ванна и теплая постель. Но, увы, эту
роскошь можно позволить себе еще очень не скоро.
