Она хотела добавить еще кое-что, но в этот момент
распахнулась дверь соседней квартиры и на пороге возник Андрей Тимофеевич.
Рядом с ним тут же появился огромный черный дог по кличке Агат.
– Добрый вечер, – загудел он низким звучным
голосом, – а я слышу – лифт остановился, но дверь в вашу квартиру не
открывается, да и ко мне не звонят.
Решил посмотреть, кто это на нашем этаже затаился. Я свое
слово держу, вашу квартиру из-под наблюдения не выпускаю.
Татьяна перехватила взгляд Доценко, брошенный на соседа, и с
трудом удержалась, чтобы не прыснуть. В этом взгляде было столько искреннего,
смешанного с негодованием недоумения, сколько могло бы быть, если бы вдруг ни с
того ни с сего твоя собственная собака начала мяукать.
– Не волнуйтесь, Андрей Тимофеевич, – сказала
Татьяна, – просто я ключи долго в сумке искала. Вы же знаете…
– Уж конечно, – радостно подхватил сосед, –
знаю я эти ваши дамские сумочки, знаю. С виду крохотные, непонятно, что вообще
в них может поместиться, а на самом деле в них барахла – на чемодан хватит.
Татьяна отперла дверь и сделала приглашающий жест.
– Зайдете к нам, Андрей Тимофеевич?
– А я не помешаю? Гости у вас…
– Так тем более, – рассмеялась она. – Все
равно ведь гости.
Ей вовсе не было весело, и улыбка ее была натужной, но
Татьяне казалось, что чем больше народу сейчас соберется в ее квартире, тем
меньше внимания будут обращать на нее саму. И никто, бог даст, не заметит ее
растерянности и откровенного испуга. Если это действительно Александр Горшков,
то впереди в ближайшее время ее ожидает только плохое. Он уже тогда,
одиннадцать лет назад, был психом с претензиями. Но ему было всего
восемнадцать, и претензии у него были глупые, юношеские. А теперь ему двадцать
девять, и за спиной одиннадцать лет зоны с ее жестокими нравами и культом ЗЛА.
Да нет, не в высоком библейском смысле ЗЛА как антипода ДОБРА, а в гораздо
более приземленном. Эта аббревиатура – одна из самых распространенных, которые
используются для наколок: За все Легавым Отомщу. Вот и Горшков надумал
отомстить следователю, которая, по его представлениям, «обеспечила» ему срок.
Просто удивительно, как хорошо работает у осужденных механизм самооправдания!
Не он сам, своими собственными руками, своими собственными преступлениями
обеспечил себе срок, а мент поганый, который его поймал, или злой
дядька-следователь (иногда тетка, но сути это не меняет).
Стасова, уехавшего за сынишкой к своей матери, еще не было
дома, и Татьяна с облегчением вздохнула. Сейчас Ирочка отвлечется на прием
гостей и на знакомство с Мишей Доценко. Правда, остается сосед, который уже
начал напрягать Татьяну своей проницательностью, но сосед – это всего лишь
сосед, его душевное состояние ее не особо волнует. Главное, чтобы не нервничали
Стасов и Ирина.
СТАСОВ
Голоса были слышны еще на лестнице. Это что за концерт? Ну
елки же с палками! Идешь домой после рабочего дня и после многотрудного общения
сначала с маман, потом с бывшей супругой, но и в собственном гнезде нет ему
покоя. Гришенька сладко посапывает у него на руках, но от этого громогласного
веселья малыш может проснуться, и тогда начнется самый настоящий сумасшедший
дом. Стасов торопливо проскользнул в ближайшую от входной двери комнату Ирочки,
уложил сына и плотно притворил дверь, пока тот не проснулся. Потом, когда все
разойдутся, они с Татьяной заберут Гришеньку к себе в комнату, где стоит его
кроватка.
Беглый обзор местности показал, что идет нешуточная борьба
за Ирусика. С одной стороны стола восседает не кто иной, как Мишаня Доценко,
самый завидный жених на Петровке по причине своей внешней привлекательности,
умения одеваться и – что самое главное – полной и абсолютной неженатости. С
другой стороны – их вездесущий и всезнающий соседушко Тимофеич-Котофеич,
готовый продать душу и тело за Ируськины знаменитые пироги. Между готовыми к
бою самцами покачивает переливающимися перышками славная девочка Ира, которую
давно надо было выдавать замуж. Но тот момент, когда поклонников у Иришки было
несчитано, Татьяна благополучно упустила и не настояла на том, чтобы
родственница сделала наконец свой выбор, а теперь с каждым месяцем проблема
становилась все сложнее. Ира, во-первых, взрослела (читай – старела), а
во-вторых, все больше проникалась заботами семьи своих родственников,
взваливала на себя все больше хлопот и домашних обязанностей, и постепенно
мысль о том, чтобы бросить Татьяну, Стасова и маленького Гришеньку на произвол
судьбы, то есть без хозяйственно-экономической опеки, становилась в ее глазах
все более кощунственной. Они же пропадут без нее! И сами захиреют, и ребенка вырастить
не смогут по-человечески.
Так, здесь расклад понятен. А Таня-то где? Плащ в прихожей
висит, стало быть, она дома. Отчего же не с гостями?
– Але, люди добрые! – приветствовал их Стасов
отнюдь не тихим голосом, однако заглушить хохот Котофеича ему не удалось.
По-видимому, соседушко развлекал общество сморщенными от
старости анекдотами, над которыми сам же первый и смеялся. Во всяком случае, у
Мишани на лице особого веселья не наблюдалось. Ируська при оценке анекдотов в
расчет не принимается, она девочка вежливая, добросердечная и жалостливая,
поэтому смеется всегда, когда рассказчик от нее этого ждет. Обидеть человека
боится.
– Але! – повторил Стасов еще громче. – Или я
здесь больше не живу?
– Ой, – спохватилась Ирочка, – Владик пришел.
– А где моя жена? Кажется, задавать этот вопрос
становится доброй традицией. Я сегодня уже об этом спрашивал.
– Таня прилегла, у нее голова болит, – пояснила
она и отчего-то покраснела.
Ясное дело, покраснела… Так увлеклась процессом общения с
двумя ухажерами, что забыла обо всем. Ничего, это нормально, раз увлеклась,
значит, не все еще потеряно, не совсем еще старая наша Ируська. Давно надо было
ее с Мишаней познакомить, может, уже замуж выдали бы.
– Владислав Николаевич, голубчик, – обратился к
нему сосед, – я настоятельно прошу вас убедить Ирину принять мою помощь.
Весь сегодняшний день я пытаюсь внушить ей, что в сложившейся ситуации ей
следует проявлять осторожность и бдительность, но она отмахивается от моих
услуг. Объясните же ей, что я могу быть более чем полезен. Вы знаете, что
произошло сегодня на рынке?
– В курсе, – кивнул Стасов.
Он-то в курсе, а вот то, что Котофеич этим озаботился, уж
совсем неожиданно. Неужели сосед действительно является поклонником не
Ируськиных пирогов, а ее внешних данных и душевных качеств? Вот старый козел!
Ему ведь хорошо за шестьдесят, а туда же.
– Я полагаю, что Ирина не всегда может постоять за
себя. Сегодня во время инцидента на рынке она явно растерялась и испугалась и
чуть было не наделала глупостей. И теперь, когда над вашей семьей нависла
опасность, ее нельзя оставлять одну с маленьким ребенком на весь день. Это
просто не правильно.
