Горшков! Почему Горшков? При чем тут Горшков? Идиотка, дура
безмозглая, столько времени потеряно зря. И почему она сразу не догадалась?
Ведь очевидно же…
Да, этот тип будет, Пожалуй, похуже сексуального психопата
Александра Петровича Горшкова. Горшков жесток и безумен, но он глуп. А этот –
личность неординарная, талантливая. С ним так просто не справиться. Но кто же
мог подумать, ведь прошло четыре года, его боль должна была утихнуть. АН нет,
не утихла. Он затаился и выжидал, когда можно будет нанести удар. Он дождался,
пока Татьяна выйдет замуж, переедет в Москву, купит новую квартиру, родит
ребенка. Он сделал все в точности по классике, по пушкинскому «Выстрелу». Он
всегда любил Прозу Пушкина.
И картины Босха.
ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА
Чем дальше от лета и ближе к зиме, тем короче становятся
дни, и тем чаще на меня по вечерам накатывает тоска. Такая, что дышать
невозможно. Я никогда не думал, что не умею переносить одиночество. Я вообще
никогда не думал, что буду жить так.
С самого начала все складывалось будто бы нормально. Школа,
армия, потом Школа милиции, работа, которая нравилась и которая неплохо
получалась.
Любимая девушка стала любимой женой, родила ребенка. Все
двигалось по накатанной колее, и я твердо знал, что если не наделаю
непоправимых глупостей, то дослужусь до подполковника или даже полковника. А
потом…
Крыша у меня съехала, что ли? Поддался всеобщему ажиотажу
зарабатывания денег, да и жена все время подбадривала, уговаривала бросить
милицейскую службу и заняться собственным делом. Кругом виделись сплошные
примеры небывалых успехов на поприще бизнеса, и мизерная милицейская зарплата
выглядела на этом фоне все более и более нелепой.
– Смотри, твой одноклассник открыл магазин два года
назад, и теперь он уже может послать сына учиться в Англию. Разве ты не хочешь,
чтобы наш сын тоже получил хорошее образование?
– Смотри, наш сосед открыл туристическую фирму, а его
жена мне на днях сказала, что они купили виллу в Испании.
– Смотри, моя институтская подруга…
– Смотри, твой товарищ по работе…
– Смотри…
– Смотри…
Я смотрел, и то, что видел, выглядело впечатляюще.
Собственным бизнесом занимались поголовно все, и казалось, что только идиот
пройдет мимо такой простой и быстрой возможности жить красиво, по западным
меркам. Ездить, на джипе, купить новую просторную квартиру и дом за городом,
обеспечить детям образование. Колебался я недолго.
Но очень быстро выяснилось, что, кроме желания жить красиво,
для успешного бизнеса нужно что-то еще. Честно признаться, я так и не успел
понять, что же именно нужно, когда оказался в пиковой ситуации. Я организовал
фирму, взял кредит под залог квартиры, будучи полностью уверенным, что быстро
провернусь на купле-продаже товара, верну кредит и даже заработаю приличные
деньги. И с чего я взял, что у меня это получится?
Наверное, с того, что видел: у всех получается, а я чем
хуже? Беда, однако, состояла в том, что я плохо учил статистику и не понимал
очевидных вещей. Я видел только тех, у кого получается, а тех, у кого не
получается, я не мог видеть, потому и думал, что их нет. Ан нет, есть они, и
имя им – легион.
Теперь я и сам в этот легион влился.
Короче говоря, кредит вернуть я не сумел, пришлось продавать
квартиру, потому как кредиторы оказались людьми на редкость суровыми,
непреклонными и безжалостными. Жить стало негде, я получил клеймо неудачника, и
жена от меня ушла, забрав сына, к более перспективному дельцу, который обещал
послать мальчика учиться за границу.
А я устроился сторожем в подмосковном оздоровительном
лагере, который работает только летом и в зимние каникулы, а остальное время
стоит пустой и законсервированный. Но охранять его все равно надо. Это место
мне подыскали люди, которые тоже «влипли», но несколько раньше, и уже точно
знали, как решать проблему отсутствия жилья. Я даже не подозревал, сколько в
Московской области сторожей, охраняющих «объекты» исключительно из-за того, что
негде жить, а жить им негде опять же исключительно благодаря их неуемному
желанию сделать быстрые деньги. Так вот где они, те, кого я не видел. Впрочем,
мне поведали, что мест, где скрываются «невидимки», куда больше. Некоторые из
них действительно скрываются от кредиторов, а некоторые, вроде меня, хоть и
расплатились и никаким преследованиям не подвергаются, но вынуждены жить так,
как живут «невидимки».
Вот таким образом я, человек с высшим образованием, еще
совсем недавно счастливый муж и отец, сотрудник штаба одного из московских УВД,
превратился почти в бомжа. Я не хотел мириться с этим и надеялся на то, что
обязательно поднимусь снова, нужно только чуть-чуть удачи, совсем немножко
везенья.
Опасаясь повторять уже однажды совершенные ошибки, я не
дергался и не кидался в авантюры, но продолжал надеяться, попутно охраняя
детский лагерь.
Только вот тоска по вечерам становилась все нестерпимее…
Наверное, именно от этой тоски я начал привечать настоящих
бомжей, нуждающихся в месте для ночлега. Конечно, я не зазывал их специально и
не развешивал по окрестным деревням объявления «Сдаю угол», они приходили сами,
и я их не гнал. Предоставлял свою плитку, чтобы они могли приготовить себе
жалкую еду, давал стаканы и тарелки. Иногда топил баню и водил их помыться.
Они скрашивали мое угрюмое одиночество своей бессвязной
болтовней, в которой вранья было больше, чем букв в произносимых ими словах.
Они пичкали меня рассказами о былых успехах и покинувшей их по несправедливости
мировой славе, все они были в прошлом или артистами (художниками, писателями),
или крупными начальниками, или на всю страну известными ворами или еще
кем-нибудь в том же духе, если среди них были женщины, то непременно в прошлом
первые красавицы, у ног которых валялись с мольбами о любви самые известные все
те же артисты (писатели, художники) и крупные руководители. Я не верил этим
россказням, но они меня забавляли и развеивали хоть ненадолго грызущую тоску.
Самое же главное было в том, что, видя этих опустившихся, пропивших мозги,
никому не нужных людей, я понимал, что отличаюсь от них.
Пока еще отличаюсь. И до тех пор, пока это отличие ощутимо,
со мной еще не все кончено, у меня есть надежда. Мне нужно было постоянно
видеть их, чтобы чувствовать: я не такой, как они. Это давало мне силы.
С самого утра моросил холодный дождь, настойчиво напоминая о
том, что тепло и солнце остались далеко позади, а впереди меня ждет долгая
темная зима, безрадостная и одинокая. Но лучик надежды забрезжил, и я с нетерпением
ждал вечера. В восемь часов должен прийти этот человек, во всяком случае, он
обещал. И я надеялся, что не обманет. Он забрел в эти края вчера вечером,
заблудился в поисках соседней деревни и постучал в дверь моей сторожки. Я и сам
не заметил, как мы разговорились, впрочем, теперь со мной этот фокус проделать
нетрудно, я охотно вступаю в беседу с каждым, спасаясь от одиночества. Я
пригласил его зайти погреться и выпить чаю, он охотно согласился. Слово за
слово, и через час я рассказал ему свою горестную эпопею с несостоявшимся
благосостоянием. Он искренне удивлялся, говорил, что человек с моими данными не
должен работать сторожем, это смешно и унизительно. Как будто я сам этого не
знаю! Новый знакомый обещал поспрашивать у своих друзей-предпринимателей,
которым нужны работники в охрану или службу безопасности и которых не смутит
отсутствие у меня какой бы то ни было прописки, а также мой катастрофический
провал в организации собственного бизнеса.
