– Слушайте, – тихо спросил Шувалов, – у вас
совесть есть, ну хоть какая-нибудь? Вы грубо нарушили правила, вы повредили мою
машину, и вы еще хотите, чтобы я вам заплатил за ремонт. Вас где этому научили?
Уж точно не в автошколе. Такие, как вы, покупают права и садятся за руль, даже
не научившись дорожные знаки читать. Я вас ненавижу, и вас лично, и таких, как
вы, «очень новых русских». Пусть у меня будут проблемы на работе, но я из
принципа дождусь работников милиции, только чтобы утереть вам нос.
– Да ладно, тоже еще, принципиальный нашелся, –
злобно прошипела в ответ Валя. – Сам небось тоже права купил вместе с
тачкой. Коля, – она дернула Селуянова за руку, – ты что, не слышишь,
как этот тип меня оскорбляет? Что ты молчишь? Скажи ему…
– Заткнись, – грубо оборвал ее Селуянов. –
Сама виновата, корова, вечно влипаешь в неприятности. На твои штрафы вся
зарплата уходит. Сиди и молчи.
Валентина надула губки и сделала вид, что обиделась.
Когда подъехали работники ГИБДД, разбор ситуации много
времени не занял.
Быстро сделав все замеры, они по очереди пригласили обоих
участников дорожно-транспортного происшествия в свою машину, предложив им
собственноручно написать объяснения. Поскольку ни один из них виновным себя не
признал, дело нужно было передавать на комиссию по разбору ДТП. Получив
объяснения, милиционеры, к вящему удовольствию Шувалова, строго отчитали
Валентину, оценив ее поведение на дороге как абсолютно не правомерное, записали
номера телефонов обоих участников столкновения и сказали, что о времени вызова
на комиссию их известят.
Еще через два дня Селуянов с Валентиной и Виктор Петрович
Шувалов сидели в кабинете инспектора ГИБДД, который величаво именовался
«комиссией по разбору дорожнотранспортных происшествий».
– Шувалов и Селуянова? – уточнил
инспектор-комиссия. – Сейчас разберемся.
А вы кто будете? Муж? Выйдите пока в коридор, если будут
нужны свидетели, я вас вызову.
Коля послушно вышел, радуясь, что инспектор ничего не забыл.
Его заранее предупредили, чтобы он удалил из помещения третьего мужчину.
На его столе лежало лобовое стекло от чьего-то автомобиля.
Инспектор попытался найти кусочек свободного места, на котором можно было
разложить бумаги, но в этом деле не преуспел, стекло было большим и занимало
практически весь немаленького размера стол.
– Помогите, пожалуйста, – обратился он к Шувалову.
Вдвоем с Виктором Петровичем они сняли стекло и аккуратно
поставили его, прислонив к стене. После этого инспектор задал автовладельцам
несколько вопросов, еще раз перечитал собственноручно написанные ими
объяснения, изучил вопрос и принял решение о том, что гражданка Селуянова
должна заплатить штраф и возместить гражданину Шувалову затраты на ремонт
автомобиля. Валентина буквально вырвала из рук инспектора квитанцию и вылетела
из кабинета пулей, отчаянно хлопнув дверью. Инспектор пожал плечами и
сочувственно улыбнулся Шувалову.
– Знаете, сколько таких…
– Догадываюсь, – усмехнулся Виктор
Петрович. – Спасибо вам, всего доброго.
Через пару минут в кабинет вошел Селуянов и удовлетворенно
оглядел место битвы. Негласное дактилоскопирование Шувалова проведено, образцы
почерка получены. И, что особенно приятно, ни малейшего нарушения законности.
Глава 10
КАМЕНСКАЯ
Настя и Татьяна Образцова сидели в кабинете следователя
Ольшанского и ждали заключения экспертов по почерку и отпечаткам пальцев
Шувалова. Они ни секунды не сомневались, что в справке будет написано о полной
идентичности представленных образцов тем, которые были обнаружены на местах
трех преступлений. Но всем юристам понятно, что оперативник может быть на
двести процентов уверенным в чем угодно, а для получения у судьи санкции нужны
доказательства, а не чья-то личная убежденность. Без этих доказательств, то
есть без справок, представленных экспертами, нельзя рассчитывать на то, что им
разрешат провести обыски у Шувалова, а без обысков невозможно решить вопрос с
оружием.
– Удивительный он человек, – покачала головой
Настя. – Всюду оставляет свои следы, даже не пытается их как-то
замаскировать. Голыми руками берется за игрушки, которые подбрасывает рядом с
трупами, собственной рукой пишет записки. На что он рассчитывает?
– На то, что на него никто никогда не подумает, –
вяло откликнулся Ольшанский. – Процентов шестьдесят всех преступников
именно так и думают, даже если за ними уже были грешки. А этот-то! Ученый,
профессор, член Союза художников. Кому в голову придет его подозревать?
– Все равно странно, – негромко откликнулась
Татьяна. – Если он пытается отомстить мне за сына, то, стало быть, он меня
не забыл. Почему же он рассчитывает, что я его забуду? Он, по идее, должен
понимать, что будет первым, на кого падет подозрение. Почему же он так
неосторожен? В голове не укладывается.
– Умна ты, Татьяна Григорьевна, – хмыкнул
Ольшанский. – Он-то все правильно рассчитал, ведь ты же сначала не на него
подумала, верно? Мы всю милицию страны на ноги подняли, Горшкова твоего искали,
а Шувалов в это время ходил и посмеивался, новые жертвы высматривал. Он и
сейчас ходит по темным местечкам, к очередному убийству готовится, так что не обольщайся.
Жена Коли Селуянова два дня у него на хвосте висела, своими
глазами видела, как твой Шувалов после работы на вокзалы ездит и на большие
рынки. Там по вечерам всякая голь перекатная тусуется. Пока мы тут законность
соблюдаем, он нам четвертый труп положит. А что делать? – Он картинно
развел руками. – Кстати, о законности. На какие деньги ваш геройский
Селуянов собирается свою тачку починять? И шуваловскую, кстати, тоже.
Настя рассмеялась. Она понимала, что имеет в виду
следователь.
Оперативники частенько фальсифицируют сообщения, сделанные
якобы платной агентурой, получают деньги, которые должны передать источнику,
представившему ценную информацию, и тратят их на оперативные нужды. Потому как
законом не предусмотрено возмещать милиционеру затраты, даже если они сделаны
для раскрытия преступления. Закон, вероятно, предполагает, что все преступления
раскрываются исключительно сидя за столом с честным лицом и ясными,
незамутненными ложью глазами, а такой образ действий никаких дополнительных
финансовых затрат не требует.
– Не волнуйтесь, Константин Михайлович, у Коли есть на
примете автосервис, где ему за красивые глаза делают все даром.
– Это что же, твой дружок взятки берет от криминального
элемента? – насмешливо прищурился следователь. – Некрасиво, Каменская,
нехорошо.
– Да бросьте вы, какие взятки! У владельца этого
сервиса сын с дураками связался, чуть в уголовное дело не влип, спасибо Коле,
он его вовремя из этой компании вытащил. Вот теперь папаша считает себя по гроб
жизни обязанным. Константин Михайлович, ну где ваши эксперты? Никакого терпения
нет ждать.
