На пороге стоял высокий молодой человек в ладно сидящей
милицейской форме с капитанскими погонами на плечах.
– Виктор Петрович Шувалов? – строго спросил он,
глядя в блокнот.
Шувалову стало страшно, но лишь на мгновение. «Этого не
может быть», – мысленно сказал он себе, и это его успокоило.
– Я самый. Чему обязан?
– Моя фамилия Доценко, я ваш новый участковый, –
лучезарно улыбнулся гость. – Вы позволите? Я вас надолго не задержу.
Шувалов посторонился, пропуская его в квартиру:
– Прошу.
Капитан долго и тщательно вытирал ноги о коврик в прихожей,
из чего Виктор Петрович сделал вывод, что участковый не собирается
ограничиваться короткой беседой возле входной двери. Так и оказалось.
Убедившись, что мокрые ботинки больше не оставляют грязных следов, Доценко
прошел в комнату.
– Хожу вот, с населением знакомлюсь, – пояснил он,
устраиваясь за столом и раскрывая блокнот. – Заодно и поручение выполняю.
Вы, Виктор Петрович, один живете?
– Один, – подтвердил Шувалов, решив быть
немногословным.
– На соседей не жалуетесь? Крики там, скандалы, драки и
все такое?
– Нет, ничего такого не было. У меня хорошие соседи.
– Может быть, к ним гости подозрительные ходят?
– Не замечал.
– Ну ладно, значит, все в порядке. Теперь вот какое
дело… – Участковый замялся. – Тут неподалеку вчера разбойное
нападение случилось, на соседней улице. Свидетели видели, что преступники
побежали через ваш двор. Есть основания полагать, что где-то в вашем дворе они
выбросили оружие. Когда их задержали, пистолета при них не оказалось, а все
свидетели нападения утверждают, что он был. Знаете, как часто бывает…
Капитан смущенно откашлялся и полистал блокнот.
– Находит человек оружие и уносит к себе домой. Его
понять можно, он же не знает, что это пистолет с разбойного нападения, думает,
что просто кто-то обронил, потерял. Ну и забирает себе. Особенно пацаны этим
делом грешат. Вы часом не слыхали, что кто-то из соседских мальчишек оружие
нашел?
Шувалов отрицательно покачал головой:
– Не слышал.
– Может, соседи ваши что-то говорили об этом?
– Повторяю: не слышал.
– А вы сами? Ну… это… не находили?
Виктор Петрович ясно видел, как неловко себя чувствует
капитан, и это его откровенно развеселило. Он даже расщедрился на более
пространную тираду:
– Нет, молодой человек, я никакого пистолета не
находил.
И скажу вам больше: если бы я его нашел, у меня хватило бы
здравого ума не уносить его домой, а отдать в милицию. Я удовлетворил ваше
любопытство?
Прошу извинить, у меня еще много дел. Если мы закончили…
Капитан вскочил и принялся неуклюже запихивать блокнот в
папку.
– Да-да, извините. Уже ухожу. А к вам, Виктор Петрович,
просьба будет.
Если вдруг о чем-то подобном услышите, не сочтите за труд
дать знать.
– Не сочту, – кивнул Шувалов.
Гость быстро обвел глазами комнату, и это не понравилось
Шувалову. Глаза у парня были холодные и цепкие, совсем не сочетавшиеся с его
неуклюжестью и простоватостью. Ему захотелось, чтобы участковый поскорее ушел,
но тот, как назло, застрял, уткнувшись глазами в висящие на стене портреты
кисти самого Шувалова.
– Красивые картины, – заявил Доценко.
Шувалова эти слова покоробили. Разве о картинах говорят
«красивые»?
Красивые! Что он понимает, этот сапог! Картина не должна
быть красивой, она должна быть правдивой и задевать чувства. Разве «Толедо
ночью» Эль Греко – это красиво? А завораживает так, что оторваться невозможно.
– Кто это на них нарисован? – полюбопытствовал
капитан. – Вот мальчик этот – это кто?
– Это мой сын, – сдержанно ответил Шувалов.
– А он что, с вами не живет?
– Нет.
Говорить о сыне было больно, и Шувалов мечтал только о том,
чтобы побыстрее захлопнуть дверь за назойливым визитером. Но Доценко его
настроя, по-видимому, не ощутил, потому что теперь разглядывал портрет дочери.
– А это кто?
– Это моя дочь.
– Тоже с вами не живет?
– Она уже взрослая, – неопределенно сказал Виктор
Петрович. – Товарищ капитан, я очень тороплюсь, поэтому если у вас больше
нет вопросов…
– Извините, извините, – заторопился участковый.
Закрывая за ним дверь, Шувалов увидел, как капитан, снова
достав блокнот, устремился к двери соседей по площадке и нажал кнопку звонка.
Виктор Петрович щелкнул замком и побрел к стремянке, пытаясь отделаться от
неприятного осадка, оставшегося после прихода участкового; Он уже потерял
интерес к той книге, которую листал, когда его прервал приход капитана.
Поставив ее на место, Шувалов опять взялся за тряпку, но
мыслями снова и снова возвращался к симпатичному молодому милиционеру. Почему
ему так неприятно? Откуда это тревожное чувство? Наверное, от того, что
участковый невольно затронул болезненную рану. Спросил о сыне…
О сыне? Он пришел с блокнотом, в котором выписаны адреса и
имена людей, проживающих на его участке. Откуда он их взял? Ясно откуда, либо
получил от предыдущего участкового, либо взял в паспортном столе. Но ведь во
всех документах указано, что Шувалов Евгений Викторович, 1978 года рождения,
выписан с места жительства в связи со смертью.
Виктор Петрович медленно спустился по ступенькам, ощущая
предательское дрожание в ногах. Присел на диван и постарался сосредоточиться.
«Это не участковый. Он пришел за другим… Но как? Как это могло случиться? Нет,
этого не должно было случиться, потому что этого не может быть».
Внезапно слабость прошла, в голове прояснилось, Шувалов
успокоился.
Конечно, этого не может быть. Но может быть и другое. В его
квартире картины. Конечно, не Рембрандт и не Ван Гог, на аукционах Кристи и
Сотби их не продашь, но в любом случае это произведения признанных современных
русских живописцев, не только самого Шувалова, но и других, куда более
известных и маститых, которые дарили ему свои полотна в знак дружбы и уважения.
Кто-то навел на его квартиру, а под видом участкового приходил один из
преступников. Ничего, сейчас мы это выясним.
Виктор Петрович потянулся к телефонной трубке и набрал 02.
– Милиция, говорите, – раздался лишенный эмоций
женский голос.
– Будьте добры, со справочной соедините меня, –
попросил Шувалов.
– Минуту.
Через некоторое время прозвучал другой голос, такой же механический:
