Она смотрела на него с откровенным недоумением и продолжала
улыбаться.
– Виктор Петрович, почему вы называете его участковым?
Он же не участковый. Наш участковый Саша Резвых, я его прекрасно знаю.
– Он представился мне как наш новый участковый, но
документов не показал.
А поскольку я знаю, что наш участок обслуживает старший
лейтенант Резвых, я и называю этого самозванца бандитом. Теперь вы поняли?
– Я поняла… А что, он не показал вам документов?
– В том-то и дело. Кстати, кем он вам представился?
– Капитан Доценко, Московский уголовный розыск. Поэтому
я и удивилась, что вы его участковым назвали.
– Вот видите, эти бандиты народ предусмотрительный. Они
навели справки и знали, что вы лично хорошо знакомы с нашим участковым, поэтому
для вас выдумали другую легенду, прикинулись муровцами. Понимаете, насколько
они опасны?
– Но я видела его удостоверение.
– Неужели? – Он скептически приподнял
брови. – И что в нем было написано?
– Капитан милиции Доценко Михаил Александрович состоит
в должности оперуполномоченного в управлении уголовного розыска Главного
управления внутренних дел города Москвы. Я запомнила также номер удостоверения,
дату его выдачи и срок действительности. Фотография была точно его, я
внимательно смотрела. Что вы удивляетесь, Виктор Петрович? Меня муж строго инструктировал
насчет таких случаев, сами знаете, как бандиты на предпринимателей наезжают,
надо все время быть начеку. Муж говорил, что, если появляются работники
милиции, надо обязательно запоминать все данные из их документов, потому что
документы чаще всего бывают настоящие, просто эти милиционеры, помимо основной
службы, еще и на мафию работают. Вот, – она протянула Шувалову розовый
квадратный листок, – я все записала для вас.
Последние ее слова Шувалов слышал словно издалека. На
какие-то секунды он утратил способность слышать и соображать и с большим трудом
взял себя в руки.
– Да-да, спасибо, – пробормотал он. – Ума не
приложу, что от меня нужно уголовному розыску.
Он, конечно, кривил душой. И знал, что Анна это прекрасно
понимает.
Тогда, четыре года назад, когда его подозревали в
причастности к торговле наркотиками, они наверняка опрашивали всех соседей,
чтобы выяснить, не ходят ли к нему подозрительные типы и не хранит ли он что-то
особенное в своей квартире, не привозит ли с собой из Петербурга некий груз, и
все такое.
Подробности таких происшествий, какие случились с его
семьей, трудно сохранить в секрете, даже если они случаются в другом городе,
так что Анна наверняка в курсе. Значит, они опять ворошат старые дела, опять
пытаются привязать его к этому омерзительному бизнесу. Да это боге ним, пусть
работают, им за это зарплату платят. Но если они снова начнут цепляться к нему,
то могут ненароком выследить. Вот это уже плохо.
Или все-таки причина их интереса к нему не в этом? Нет, нет
и нет, этого не может быть. Никто никогда не узнает о том, что он делает. Не
могут менты выйти на его след. Значит, это старые дела, связанные с женой и
дочерью. И портретами сына и дочери этот капитан заинтересовался неспроста. В
комнате еще дюжина портретов, а он спросил только про эти, словно других нет.
Он прекрасно все знает, просто он глуповат и неопытен и не смог скрыть своей
осведомленности.
Но подстраховаться в любом случае надо. Если они возобновили
дело, то могут каждую минуту нагрянуть к нему с обыском, чтобы в очередной раз
попытаться найти наркотики, которых у него отродясь не бывало. Необходимо
срочно принять меры. Главное – избавиться от пистолета.
Виктор Петрович быстро собрался, положил оружие в «дипломат»
и вышел из дома. Хорошо, что он вовремя спохватился, прислушался к интуиции.
Участковый! Надо же так плохо сработать! Ничего наша милиция
не умеет, ничему не научилась, работают, как бездарные актеры в провинциальном
театре.
Дурачок этот капитан, ему напел, что участковый, а в
соседнюю квартиру зашел и даже вид поленился сделать, что интересуется каким-то
оружием, якобы выброшенным преступниками, сразу стал о Шувалове спрашивать, да
еще и настоящее удостоверение показал. На что он рассчитывал, интересно? Был бы
умный – справочки навел бы предварительно да выяснил, что из четырех квартир на
этом этаже в трех семьи живут по многу лет, наверняка хорошо знакомы друге
другом и тут же Виктора Петровича проинформируют, какие бы обещания молчать он
с них ни брал. А он пошел на авось, типично русское качество. Вот и пусть
теперь пожинает плоды своей беспечности. Нельзя считать себя умнее других, это
большой грех. А если не так выспренне говорить, то просто большая ошибка.
Молодец Шувалов, быстро сориентировался, пока они будут раскачиваться и готовиться
к обыску, он пистолет выбросит в водоем где-нибудь за городом, пусть поищут.
Погруженный в эти мысли, он сел в машину, успев машинально
отметить, что от дамочки по фамилии Селуянова он будет ждать возмещения ущерба
за ремонт до второго пришествия. Погасив в себе первый порыв поехать
куда-нибудь поближе, к Царицынским или Борисовским прудам, он направился к
Кольцевой автодороге и двинулся в сторону поселка Беседы. Проехав мост через
Москву-реку, Шувалов съехал с Кольцевой и свернул на дорогу, ведущую к
Лыткарину. На этой дороге, как он знал, есть несколько мест, где можно на
машине вплотную приблизиться к реке.
Оказавшись за городом, Виктор Петрович совсем успокоился.
Так действовала на него природа независимо от времени года. Как только исчезали
давящие на него с обеих сторон каменные дома, на Шувалова снисходила благодать.
С каждым километром, отделяющим его от огромного мегаполиса, напряжение
оставляло его, даже руки, обычно ледяные, становились теплыми. Когда он увидел
удобное для осуществления задуманного место, то даже притормаживать не стал –
там было много народу, две семьи с детишками расположились, судя по всему, на
шашлыки. Длительные осенние дожди превратили почву в глубокое грязное месиво,
Шувалову не хотелось идти пешком далеко, и он искал место, где дорога проходит
максимально близко к воде. Мысленно выругав себя за то, что оделся неподходящим
образом, в ботинки, а не в сапоги для рыбалки, он продолжил путь. «Почему,
собственно, в воду? – пришло ему в голову. – Чего я так уперся
непременно в воду? Насмотрелся фильмов и пошел проторенной дорожкой.
Кругом такие леса, там танк спрячешь – не найдут, не то что
пистолет.
Дурак, надел бы сапоги и пошел бы в лес. В ботинках дальше
опушки не уйдешь, но это опасно, движение по трассе интенсивное, машин много,
обязательно кто-нибудь увидит, если я начну на опушке пистолет закапывать.
Придется искать воду».
Еще через некоторое время ему стала очевидна вся
непродуманность принятого решения. Там, где дорога близко подходила к реке и
где ему было бы удобно выбросить пистолет, его было видно из проходящих
автомобилей ничуть не хуже, чем если бы он принялся закапывать оружие на опушке
леса. Придется оставить эту затею, плюнуть на ботинки и на перспективу утонуть
в грязи по щиколотку и углубиться в лес. Кстати, можно ведь и не избавляться от
пистолета, а просто временно спрятать его, пусть полежит до лучших времен.
