– Ну и что?! – почти закричала Настя. – Ну и
что такого случилось сегодня? Тебя напугали, ты испугалась. Точно так же
напугали меня, и я тоже испугалась. Страх – это нормальная человеческая
реакция, люди с нормальной психикой обязательно должны испытывать страх в
определенных случаях. Что ты себе напридумывала?
Татьяна помолчала. Она вдруг вспомнила, что после эфира не
включила лежавший в сумке мобильный телефон, который сегодня в виде исключения
дал ей муж. Ирка, наверное, смотрела передачу и теперь трясется от страха, за
нее переживает. Да и Стасов, вероятно, тоже. Она о них даже не вспомнила, до
такой степени страх все мозги отшиб. Вот о чем она пытается сказать Насте.
Вот что главное. Она достала телефон, включила его,
старательно всматриваясь в маленькие кнопки, чтобы правильно набрать код.
– Страх – это нормально, тут ты права, – тихо
сказала она Насте. – Но ты с ним справилась практически мгновенно. А я –
нет. Вот в этом все дело. Если страх мобилизует человека, то все в порядке.
Если от страха нарушается мышление, если от него наступает паралич мозгов –
такому человеку нечего делать на следственной работе.
Настя погасила сигарету, подошла к подруге, присела перед
ней на корточки и погладила пальцами мягкие пухлые ручки Татьяны с безупречным
маникюром.
– Таня, а ты не преувеличиваешь? Прошло всего полчаса,
а ты уже рассуждаешь вполне здраво. Ты же справилась с этим. Разве нет?
Татьяна крепко сжала Настины пальцы в знак благодарности за
участие.
– Полчаса – это много, Настюша, это катастрофически
много. Следователь не имеет права на полчаса страха. Полминуты – этот тот
максимум, который я могла бы себе позволить. И то много. Секунд пять-десять, не
больше. Да что я тебе объясняю, ты сама прекрасно понимаешь. Не будем больше об
этом. Сейчас мальчишку привезут, давай подумаем, что с ним делать.
– По морде бить, – рассмеялась Настя. –
Большего он пока не заслужил, а…
Она не успела договорить, как дверь распахнулась. Первым
вошел Дмитрий Корзун, следом за ним появился оперативник из Центрального округа
Сергей Зарубин. Всего три месяца назад они с Настей вместе работали по убийству
крутой бизнеследи.
– Здрасьте, – радостно заявил Зарубин. – Не
прошло и года, Настя Пална.
– Привет, Сережик, – Настя чмокнула его в щеку,
для чего ей пришлось немного нагнуть голову, так как оперативник был ниже ее
ростом на добрых полголовы. – Никак ты мне мальчика привез?
– А то. Вообще-то зря я его пер к тебе через
пол-Москвы, и толку с него как с козла молока.
– Что так?
– Да ревел он всю дорогу, сопли на кулак наматывал и
слезами подвязывал.
Слабенький и глупенький. Думал сто баксов влет слупить,
обрадовался, а как в «клоповник» его засунули, наручником ко мне пристегнули,
чтоб не сбег ненароком, да повезли незнамо куда, так он и поплыл. От страха
имени своего вспомнить не может, не то что бабу, которая ему якобы плакат дала
и деньги.
Его еще часа два надо в чувство я приводить.
– Приведем. Знакомься, Сережа, это Татьяна Григорьевна
Образцова, старший следователь.
Татьяна слушала их разговор, не вставая с кресла. И не
оттого, что была невежливой или высокомерной. Она честно хотела встать. И не
смогла. Ноги отчего-то не слушались, и голова кружилась. Да, она права, надо
уходить, пока не поздно. Она больше не годится для этой работы…
– Таня, это Сергей Зарубин, хороший опер, если тебя
интересуют мои рекомендации.
Она сделала над собой почти нечеловеческое усилие, одним
рывком подняла себя с кресла, постаралась не пошатнуться от сильного
головокружения и протянула руку Зарубину.
– Очень рада. Давайте начнем. Заводите этого мерзавца.
Что бы она ни решила, но все дела всегда нужно доводить до
конца. Она сама велела привезти парня сюда. Она не должна терять лицо. И в
конце концов, она пока еще следователь. Пока еще…
Глава 2
КАМЕНСКАЯ
– Итак, прорыв в телезвезды успехом не
увенчался, – мрачно констатировал Чистяков, открывая ей дверь. – Вы
выяснили, что это за фокусы?
– И да, и нет, – вздохнула Настя. – Если дашь
поесть, расскажу.
Но рассказывать она начала, не дожидаясь ужина. Ей необходим
был трезвый взгляд на ситуацию, взгляд, не замутненный внезапным испугом и
последовавшей за ним яростью и ненавистью к сопляку, захотевшему за три минуты
заработать сто долларов.
Сопляк с литературным именем Ваня Жуков поведал историю, в
которую верилось с трудом, но никаких других правдоподобных объяснений в голову
не приходило. Он гулял по Новому Арбату, а проще говоря – шлялся от нечего
делать, убивал время. Суббота, в школе занятий нет, а уроки можно и завтра
сделать. Как ни странно, уроки Ваня Жуков старался делать исправно и в школе
числился отнюдь не отстающим, так, во всяким случае, утверждали его родители.
Так вот, гулял он, гулял, мороженое съел, потом позволил себе бутылочку пивка с
гамбургером на свежем воздухе под октябрьским холодным солнышком, а тут к нему
тетка подходит неопределенного вида и возраста. И предлагает заработать сто
баксов за нечего делать. Во-о-он там толпа, видишь? Это телевидение. Нужно
взять вот эту вот картоночку, протиснуться в толпу поближе к камерам и поднять
ее над головой, чтобы всем по телевизору было видно. Больше ничего не
требуется.
Представляете, что такое для пятнадцатилетнего пацаненка сто
долларов? По нынешнему курсу это месячная Настина зарплата. Полторы тысячи,
ежели в рублях считать. Она, подполковник милиции с высшим образованием и
стажем работы шестнадцать лет, старший опер, столько получает за месяц службы,
связанной, между прочим, с риском для жизни. А тут за пять минут – и никакого
риска. Конечно, Ваня согласился, а вы найдите в Москве, да и во всей России,
мальчишку, который не согласится. Слова страшные на картонке написаны? Так это
ж только слова, это ж не взрывчатку на вокзале подкладывать. Мало ли кто кому
что скажет или напишет. А сто долларов – вот они, в теткиных пальцах, на ветру
шевелятся, их можно потрогать, их можно сделать своими и положить в свой
собственный карман.
– А почему ты сказала, что тетка была неопределенного
вида и возраста? – спросил внимательно слушавший ее Алексей.
Потому, что Ванятка наш маленький еще, чтобы правильно
определять возраст, женщины. Судя по тому, как он описывал ее одежду, дама не
из благополучных, грязненькая и рваненькая. С зубами, опять же, не все в
порядке, многие отсутствуют. А коль так, то она скорее всего бродяжка или
пьянчужка. Такая и в двадцать восемь может выглядеть на пятьдесят, –
объяснила Настя.
– Откуда же у нее сто долларов? – изумился Леша.
– От верблюда. Либо Ванька, паразит, все наврал, либо
это не ее деньги, она только передаточное звено. За этим плакатиком стоит
кто-то третий. И вот это меня больше всего пугает. Лучше бы оказалось, что
Жуков врет. Понимаешь, Леша, у него в кармане действительно лежало сто
долларов. Где он их взял?
