Свежей крови, не засохшей. Сердце заколотилось так, что
мешало думать. Что случилось? Соседа убили? Или он сам убил своего гостя,
посмевшего ему что-то такое страшное предложить? Или покалечил его, но не до
смерти?
Не раздумывая, Ира подскочила к двери соседней квартиры,
стараясь не наступить на кровь, и что было сил надавила на кнопку звонка.
Собака продолжала лаять, но дверь ей не открыли. Она звонила еще и еще, думая,
что, может быть, сосед только ранен, он сейчас соберется с силами и если не
откроет, то хотя бы скажет, нужна ли ему помощь. Из-за громкого лая она,
сколько ни силилась, не могла расслышать, есть ли в квартире еще кто-нибудь,
кроме дога. Через десять минут безрезультатных попыток Ира вернулась к себе и в
панике позвонила сначала Татьяне, потом Стасову, потом – на всякий случай –
Насте.
– Случилось что-то страшное! – задыхаясь, кричала
она в телефонную трубку. – Кто-то убил нашего соседа! У нас вся лестница в
крови! Сделайте что-нибудь.
Первым примчался Стасов, его иномарка бегала быстрее, чем
старенькие «Жигули» Короткова, который без долгих раздумий вызвался поехать
вместе с Настей. Стасов, оставив Иру в квартире, на всякий случай позвонил в
соседскую дверь. И к полному его изумлению, дверь открыли. Сосед стоял перед
ним в старом спортивном костюме, живой и здоровый, с мокрой половой тряпкой в
руках.
– Вы насчет крови? – сразу спросил он. – Я
сейчас вымою лестницу, вы не беспокойтесь.
Ира, не выдержав, подкралась к открытой двери и слушала
затаив дыхание.
– Я не то чтобы беспокоюсь, – ответил Стасов,
незаметно стараясь протиснуться подальше в квартиру соседа и
оглядываясь, – но, знаете ли, вызывает тревогу, когда из квартиры
раздаются крики, потом падает тело, а потом вся лестница в крови. Согласитесь…
Его тираду прервал оглушительный хохот. Сосед смеялся так,
что даже тряпку выронил. Ире этот хохот казался зловещим эхом преисподней. «Он
маньяк, – думала она, содрогаясь от ужаса, – он убил человека и
теперь как ни в чем не бывало замывает кровь. И еще смеется! Ему весело! О
господи, он сейчас еще Владика зарежет, а потом меня».
– Вас, простите, как величать? – спросил он,
немного успокоившись.
– Владислав Николаевич.
– Душевно рад. А я – Андрей Тимофеевич. Дорогой
Владислав Николаевич, я искренне приношу извинения за то, что своим
несдержанным поведением побеспокоил вас. Ко мне, видите ли, явился некий
молодой человек, который отчего-то решил, что глубоко мне обязан. Я
действительно оказал ему помощь, но ничего выходящего за рамки обычного
человеческого дружелюбия. Он, по-видимому, считает иначе и думает, что должен
меня отблагодарить. И в виде такой вот благодарности он приволок мне
привезенную с охоты часть лосиной туши, только что освежеванной. Заходит,
понимаете ли, ко мне в дом, сваливает завернутый в полиэтилен мешок с мясом на
кухонный стол и начинает рассказывать, как он мне благодарен и как много я для
него сделал. И просит принять в знак вечной признательности окровавленное
содержимое этого мешка.
Конечно, я сорвался. А что, я очень громко кричал?
Стасов замялся – он ведь не слышал этих криков, но тут Ира
высунула голову.
– Очень, – с вызовом произнесла она. – Это
произвело довольно странное впечатление, надо вам сказать.
Сосед выглядел таким огорченным, что Ира немного смягчилась.
– Так я и вас потревожил? Сожалею, честное слово, я не
думал, что у нас такая слышимость.
– А что у вас упало? – продолжала допытываться
Ира, вошедшая во вкус допроса. – Похоже, как будто человек.
– Голубушка, лосиная туша весит больше, уверяю вас. Я,
как вы сами видите, человек не хрупкий, физической силой не обделен, а тем
более когда рассержусь. Я просто-напросто схватил этот мешок со стола, швырнул
на пол и велел своему гостю убираться, пока я его не прибил. Да-да,
признаюсь, – он снова оглушительно расхохотался, – угрожал,
высказывал намерение. Но до дела не дошло. Он схватил свой мешок и поволок
подобру-поздорову.
– А почему вы дверь не открыли, когда я звонила? Я
потому и решила, что вас… – Она замялась. – Ну… что с вами что-то
случилось.
– Я был уверен, что этот мерзавец вернулся с еще
каким-нибудь подарком, потому и не открыл. Я ответил на ваши вопросы,
голубушка?
– А кровь? – все еще подозрительно спросила
Ира. – Кровь откуда?
– Дорогая моя, когда туша освежевана, из нее должна
течь кровь. Так, знаете ли, природой устроено. Мешок-то изначально был в
полиэтилене, а когда я его со злости на пол сбросил, полиэтилен развернулся, а
мой гость так испугался, что почел за благо не тратить времени на обертывание и
поволок свой трофей в мешке, сквозь который сочилась кровь.
Иру тогда покоробило это обращение «дорогая», но она быстро
забыла о неприятном впечатлении, потому что выглядела в глазах и соседа, и
Стасова чрезвычайно глупо, и мысли ее были заняты в основном этим. К тому
моменту, когда подоспели Настя с Коротковым, ситуация полностью разъяснилась, а
к приходу Татьяны все вместе с соседом уже сидели в квартире Стасова, весело
подтрунивали над Ирочкой и пили чай с ее знаменитыми пирогами. Именно тогда и
произошло знакомство их семьи с Андреем Тимофеевичем.
Впоследствии Ира прониклась к соседу симпатией и уже не
обращала внимания на ставшие привычными обращения «голубушка» или «дорогая». Ну
привык человек так говорить – и ладно. Какая разница, в конце концов? Ничего
обидного в этом нет, просто необычно немножко.
Теперь же она думала совсем по-другому. В том-то все и дело,
что человек привык так говорить. Привык настолько, что сам себя не слышит и не
замечает того, что говорит. И того, что пишет.
Держа Михаила под руку и болтая с ним о приятных пустяках,
она какой-то частью сознания все время перебирала обрывки фраз, содержавшихся в
записках, оставленных убийцей:
«Я приближаюсь к тебе, дорогая…»
«Как дела, дорогая?»
«Не кажется ли тебе, дорогая…»
Глава 18
КАМЕНСКАЯ
Пожалуй, впервые в жизни Настя вдруг начала смотреть по
сторонам. Высокая вероятность близкой смерти пробудила в ней интерес к тому,
что происходит за рамками привычной и любимой работы. «Меня не будет, –
думала она, медленно шагая от здания на Петровке к станции метро
«Чеховская», – а в киноконцертном зале «Пушкинский» по-прежнему будут
проходить премьеры новых фильмов, и в казино каждый вечер будут приходить
любители поиграть, и каждый день кто-то будет уходить отсюда разоренным, а
кто-то – окрыленным неожиданной удачей. И магазин этот будет работать, в нем
будут появляться все новые и новые товары, в него будут приходить все новые и
новые покупатели. Только я этих товаров уже не увижу и не приду их покупать».
Она обращала внимание на автомобили, нарядно одетых людей,
витрины киосков, и в ней просыпалась жажда увидеть и узнать то, чего она не
видела и не знала, Потому что еще вчера это было ей неинтересно. Что чувствует
женщина, когда приходит в дорогой бутик выбирать себе новое платье или белье?
Когда надевает роскошный наряд и идет с мужем в ночной клуб? Когда гуляет с
собакой? Когда ездит на дачу и копается в земле?
