— Так, я понял, а теперь докладывай, сколько их? — приказав заткнуться своим чувствам, спросил Илья.
— Фрагмент телеметрии расшифрован на девяносто четыре сигнала, командир… Это все, что успели зафиксировать сенсоры «Хоплита».
Илья вставил руки в захваты пилот-ложемента.
— Класс машин? — осведомился он.
— «Призраки», — ответил Лерватов. Горкалова передернуло.
Призраки… Илья сам распорядился называть так «Фалангеров» противника, чтобы не возникло неразберихи в бою, когда доклады посыпятся один за другим, и, если пользоваться одинаковой терминологией, то уже через минуту не разберешь, о ком тебе сообщают.
«Нам будет не просто трудно…» — подумалось ему в этот миг.
— Он успел отсканировать хоть одну рубку?
— Да.
— Кто в пилот-ложементах?
— Гуманоиды. Очень похожи на нас, хотя судить однозначно не возьмусь — слишком мал фрагмент.
— Хорошо. Сообщи командирам взводов — всем держать позиции. Чтоб ни одна машина не вышла из капонира раньше условного сигнала.
— Принято.
Горкалов посмотрел на приборы. Его «Фалангер» уже закончил тестирование систем.
Готовность.
Готовность.
Готовность.
Сообщения кибернетической системы звучали как заклинание, последняя молитва перед боем.
Все индикаторы горели изумрудно-зеленым.
Правое орудие — тест пройден, перезарядка окончена.
Левое орудие — тест пройден…
Значит, в рубках гуманоиды… Что ж, сейчас станет ясно, на что вы годитесь.
В распоряжении полковника было двенадцать «Фалангеров», девять… нет, теперь уже восемь «Хоплитов» и шесть «Воронов»…
Фактически — ничто против сотни машин тяжелого класса, но Илья не позволил червячку сомнения вползти в душу, — мощь назревающего противостояния соизмерялась сейчас не соотношением тонн, а мастерством пилотов, выдержкой, и главное — правотой.
На чьей стороне правда, тот и сильнее. Этот постулат был проверен временем и кровью.
Его рука неосознанно потянулась к открытому гнезду кристаллопроектора.
Сокура выполнил свое обещание, и рубку «Фалангера», вслед за щелчком заглотившего кристаллодиск привода, наполнили тихие, печальные, прошедшие сквозь мрак тысячелетий и бездну парсек звуки.
Спину полковника внезапно продрал озноб.
Он машинально увеличил громкость и, подчиняясь внутреннему наитию, включил аудиосистему своей боевой машины на открытую радиочастоту.
В первый момент он даже устыдился такого внезапного порыва, но звуки уже росли, крепли, они разливались в багряной ночи чуждого человеку мира, и Горкалов по каналам видеосвязи смог заметить, как пилоты, напряженно ожидающие приказов, удивленно поднимают глаза от приборов, кто-то стукнул себя рукой по шлему, пытаясь понять, что за внезапный фон начала выдавать радиосвязь на командной частоте, лишь Сокура в рубке своего «Хоплита» молча поднял большой палец правой руки, отдавая этим жестом дань полковнику Горкалову, как командиру и человеку.
Наступающие «Призраки» внезапно приостановились.
Пилоты врага не могли понять — что это за нарастающие грозные звуки несет ночной эфир.
Восстанут павшие…
Не важно, что в сегодняшней интерпретации вступивший в органную мелодию хор имел мало общего с оригиналом, звучавшим некогда под сводами кафедральных соборов Земли, — многократно обработанная, осененная веяниями времен, эта мелодия древнего гимна заставляла забыть о различиях религиозных конфессий, церквях-сестрах, что таят злобу друг на друга, о разнице в обрядах и канонах. Даже о своем врожденном атеизме, преданности единственному божеству — логике, и то удалось забыть, потому что человеку в такие моменты обязательно нужно во что-то верить. Если нет в сознании ничего святого, что тревожило бы душу в смертный миг запредельного напряжения перед боем, значит, ты уже умер.
Машины противника через несколько секунд возобновили движение.
— Всем приготовиться… — сухо произнес Горкалов. — Ракетным комплексам «Фалангеров» и «Хоплитов» — режим залпового огня. Первый пуск по команде с КП.
* * *
Они приближались.
С дистанции в десять километров начали поступать первые данные от сенсоров, заблаговременно расположенных высоко в горах. От них не могло укрыться продвижение противника, и на тактическом дисплее в рубке командирского «Фалангера» один за другим начали появляться группы кроваво-красных сигналов.
Илья молча наблюдал за ними, одновременно выслушивая доклады:
— Внимание, термальная активность, девять километров, группа из пятнадцати машин, класс прежний.
— Это Сокура. Вижу двадцать четыре сигнала на правом фланге, командир. Дистанция семь восемьсот.
— Всем переключить системы наведения ракетных комплексов на данные с КП! — приказал Илья, глядя, как движется по экрану изогнутый дугой вал, состоящий из сотни с лишним сигналов.
— Шефорд, ты видишь их?
Несколько секунд тишины, потом в коммуникаторе раздался ответ:
— Да… командир.
— Прошлого нет, Джон. Ты сделал свой выбор.
— Я помню.
— Тогда — удачи.
Горкалов переключил канал связи.
— Дима, что у тебя?
— Предварительные данные наводки есть. Дистанция еще слишком большая.
— Тяни. Мы должны ударить наверняка.
— Сделаю.
Щелчок.
— Всем намотать нервы на кулак. Залп только по команде с КП!
В скупо освещенных капонирах ворочались в этот момент смутные, зловещие контуры затаившихся боевых машин. Сторожкую ночную тишину нарушал утробный вой выдвигающихся гидравлических упоров, нервно взвизгивали сервоприводы торсового поворота, что-то щелкало в недрах боевых эскалаторов…
Пилоты сидели бледные, напряженно ожидая команды.
Вал сигналов катился на них, как лавина, ближе… еще ближе…
— Дистанция сокращается! — не выдержал кто-то. — Три четыреста на моих сенсорах!
— Тишина! — рявкнул в ответ Горкалов.
Еще секунд тридцать томительного, запредельного ожидания.
— Есть данные точной наводки… Ракетные комплексы синхронизированы! — пришел наконец доклад Лерватова. — Телеметрия пошла!
Палец Ильи скинул скобку предохранителя с гашетки залпового огня обоих ракетных комплексов «Фалангера».
— Давай, Дима!
Со склона горы серией частых хлопков ударило автоматическое орудие, выплюнув в багряно-черные небеса Сферы Дайсона очередь осветительных ракет.
