Она жила в отцовском доме в Вустершире и в Лондоне была всего лишь несколько раз, и неудивительно, что она успела забыть, как пестры и многолюдны лондонские улицы.
Увидев Стэвертон-Хаус, Петрина от удивления открыла рот. Вот уж не думала она, что ей придется жить в таком внушительном особняке! Он возвышался на углу Верхней Гросвенор-стрит и Парк-лейн и занимал три акра земли.
Подъезд представлял величественный портик из восьми колонн с массивными фонарями-светильниками между ними.
Въезд во двор был огражден великолепной металлической решеткой. Сверху она была украшена треугольными фронтонами с изображением фамильного герба.
— И вы живете в таком огромном доме совсем один? — спросила Петрина, посмотрев сначала на западное, потом на восточное крыло дома, отходящие от центрального здания.
В ее голосе звучало почтение, что побудило графа ответить:
— Рад, что хоть что-то имеющее ко мне отношение произвело на вас впечатление.
Войдя в огромный мраморный холл, Петрина увидела величественные двери красного дерева, отделанные золотым узором, камин из каррарского мрамора и столики из ляпис-лазури на медных цоколях, и все это произвело на нее еще большее впечатление.
Позднее она узнала, что в этом доме находится лучшее в стране собрание картин Рембрандта, произведения Веласкеса и Рубенса.
В большом зале висели картины итальянских, французских, голландских и фламандских мастеров, а в малой гостиной — два шедевра Гейнсборо и портрет великой актрисы миссис Сиддонс кисти сэра Джошуа Рейнолдса.
Но всего этого Петрина в то время не знала. Она только лишь чувствовала благоговение перед окружавшим ее великолепием, на фоне которого она казалась себе маленькой и незначительной. Как бы в знак протеста Петрина воинственно вздернула подбородок.
— Добро пожаловать домой, милорд! — поклонился дворецкий. На нем была черная с золотом, отделанная золотым же позументом ливрея, которую до него носили многочисленные его предшественники.
— Немедленно пришлите ко мне мистера Ричардсона! — приказал граф, едва сняв шляпу и перчатки.
— Я должен сообщить вашему сиятельству, что ее светлость, герцогиня Кингстонская, прибыла сегодня во второй половине дня, — почтительно доложил дворецкий.
— О, это как нельзя более кстати! — воскликнул граф и добавил, обращаясь к Петрине: — Приехала моя бабушка! Более счастливого совпадения нельзя и придумать!
— Ее светлость отдыхает, — вставил мажордом.
— Передайте миссис Медоуз, чтобы она позаботилась о мисс Линдон! — приказал граф и стал подниматься по витой лестнице вдоль галереи прекрасных портретов, написанных по заказу отца графа современными художниками.
Поднявшись на первую площадку, он повернул в западное крыло здания — это место, наиболее отдаленное от апартаментов графа, предназначалось для гостей (граф не любил шума).
Здесь же были две комнаты, в которых обычно жила бабушка графа, изредка наведывавшаяся в Лондон. И сейчас граф нашел ее удобно устроившейся в кресле, в очень уютной гостиной, смежной со спальней. В воздухе стоял аромат тепличных цветов, присланных из оранжереи загородной усадьбы графа.
Словно ожидавшая его прихода, герцогиня с приветливой улыбкой взглянула на внука. В молодости она была замечательной красавицей! Герцог Кингстонский влюбился в нее с первого взгляда и в тот же день, в полночь, обвенчался с ней в Мэйферской церкви, чтобы предупредить возможное сопротивление со стороны своей семьи, которая рассчитывала на более выгодную партию. Тем не менее этот брак оказался единением двух истинно любящих сердец.
Ныне вдовствующая герцогиня была значительной и интересной личностью. Почти все знавшие ее — от королевы до представителей самого низшего сословия — восхищались ею и почитали ее.
Теперь волосы герцогини были белее снега, а лицо изрезано глубокими морщинами, но она была все еще красива той красотой, которую художники всегда стремятся запечатлеть на полотне, а движение, с которым она протянула графу руку, было исполнено невыразимого изящества.
— Мне сказали, что ты уехал, Дервин! — воскликнула она.
— Но я вернулся и был весьма рад узнать о вашем приезде, бабушка.
Граф поцеловал ей обе руки и поинтересовался:
— А что вас привело в Лондон, смею спросить, дорогая бабушка? — В глазах графа запрыгали веселые чертики — ему-то было очень хорошо это известно.
— Мне нужно повидаться с зубным врачом, — твердо ответила герцогиня.
— Ну уж нет, бабушка! Позвольте вам не поверить! Скорее всего вы ни за что не хотите пропустить бурное начало светского сезона. Я жду вашего приезда уже две недели.
— Полно, я слишком стара для светских удовольствий, — ответила герцогиня, однако ее улыбка опровергала слова.
— Что касается меня, то вы не могли бы приехать в более подходящий момент, — сказал граф, усаживаясь в кресло подле герцогини.
Он говорил серьезно, и бабушка, взглянув на него, с тревогой спросила:
— Надеюсь, ты не собираешься известить меня, что обручился с одной из этих настырных вдов, которые так упорно тебя осаждают?
— Нет, бабушка, — поспешно возразил внук, — я не обручен и не имею ни малейшего желания быть скованным цепью Гименея ни с одной женщиной на свете.
— Но насколько мне известно, ты заигрываешь со многими из них?!
— Ах, бабушка, от вас ничего не скроется! Вы знаете все сплетни, касающиеся и Карлтон-Хауса, и других домов.
— Карлтон-Хаус!
Тон вдовствующей герцогини был очень многозначителен.
— Но я хочу вам кое-что рассказать, — прервал ее граф, зная по опыту, что если бабушка начнет обсуждать поведение принца-регента, то ее трудно будет остановить.
— О чем?
— Я случайно узнал, что допустил большой промах в отношении опекаемой мною особы...
— Опекаемая особа? — воскликнула герцогиня. — А я и понятия не имела, что ты являешься опекуном! Помню, мой бедный супруг...
— Я уверен, что дедушка в высшей степени ответственно относился к своим обязанностям, — опять перебил ее граф, — но я, к сожалению, вспомнил о своих только сегодня.
— А что случилось сегодня? — с любопытством спросила вдовствующая герцогиня.
— Я случайно встретился со своей подопечной и привез ее в Лондон.
— Так это особа женского пола! — воскликнула герцогиня с таким видом, словно сделала необыкновенное открытие. — И, полагаю, сумев навязаться тебе в качестве дорожной спутницы, она теперь попытается стать постоянной?
Граф рассмеялся:
— Напротив, бабушка. Она твердо намерена вообще не выходить замуж.
— Вообще? Неужели на свете существует такая девушка, которая не старалась бы подцепить себе мужа и, если возможно, тебя?
