Я — жертва, я — жертвоприношение,
Я — подаяние духам предков.
Я — корень, я — мантра,
Я — чистое масло, я — высокое пламя.
Я — дорога, я — супруг, я — повелитель,
Я — свидетель, покрывало, друг, бытие.
Я — появление, исчезновение, опора, сокровище,
А также вечное семя…
Я в это время бросала в огонь веточки баньяна, рис, плоды и цветы.
Закончив свой гимн, Шибу соединил наши с мистером Рочестером руки и трижды обвел вокруг костра.
Начался свадебный пир.
Но среди множества людей, веселящихся и поздравляющих меня, не было одного — человека по имени Джон Стикс.
Глава 7
Мистер Рочестер закрыл окно. Молодой индус по имени Джуми внес свет и поспешно удалился. Тени заплясали на стене. Было душно и тихо.
Я опустила голову на плечо мужа и сказала тихо:
— Знаешь, когда ты уйдешь от меня… Я выйду замуж за Марка…
— Да, очень интересный парень, — улыбнулся мой супруг.
— Интересно, какими делами он здесь занимается? — продолжая кокетливо заглядывать ему в глаза, сказала я. — Он выглядит как принц. Среди гостей ему не было равных, согласись.
Зачем я пыталась разжечь огонек ревности в сердце мистера Рочестера, Бог знает. Но это казалось мне единственно возможным и наиболее правдивым стилем наших сложившихся взаимоотношений. Но мистер Рочестер не хотел понимать и принимать моей игры.
Он вяло опустился на постель.
— Я думаю, Марк и его друг Джон Стикс занимаются здесь слоновой костью.
— Да, — попробовала улыбнуться я, обнимая мужа, — я не подходящая для него дама…
— Не беспокойся, мы здесь тоже займемся делами… Ты, конечно знаешь, что мы попробуем с чаеводства.
Я была ошеломлена. Ничего подобного мне не могло прийти в голову. Кроме того, ни я, ни мистер Рочестер не имели даже представления о том, как растет чай.
— Но я думаю… ты еще не вложил в это деньги? — спросила я у мужа. — Мы ведь договаривались совсем о другом…
— Ничего, ничего, — мистер Рочестер встал и возбужденно зашагал по комнате, тень его казалась огромной, — все будет в порядке, — он как-то неестественно улыбнулся. — Да и какая тебе, Джен, разница?
— Но я приехала сюда совсем не для того, чтобы выращивать чай! — воскликнула я с досадой.
Мистер Рочестер, увидев слезы на моем лице, недовольно поморщился и задул свечи.
— По-моему, Джен, ты устала, — услышала я в темноте его голос: — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — сквозь слезы прошептала я.
За окном брезжил рассвет.
Гладь реки, раскинувшейся широкой лентой, ослепительно сверкала, наполняясь солнцем.
Я распахнула окно.
Свет, подобно фантастическому ливню, обрушивался сверху. Потом стекал с гор на берег реки, как золотистый шелк на тело женщины.
Розоватые, белые, пурпурные и голубые лепестки опадали с цветов, кружились на хрустальной поверхности реки.
Воздух, хмельной, жаркий и чистый, начинал струиться вдали. Мохнатые, бархатные шмели гудели певучим баском, суетливые пчелы мелькали пыльными брюшками, роясь в цветах. Они вдруг срывались и быстрой черной точкой таяли над полями.
Надсаживаясь, звонко и хрипло кричали павлины, скрытые пышной зеленью.
Незнакомый мне, удивительный мир кипел, как горный ключ. Откуда-то доносились веселые голоса, звонкое пение, переливистая речь.
Одевшись, я вышла из дома на веранду.
— Доброе утро, миссис Рочестер! — сказал слуга, молодой индус по имени Радж.
— Доброе утро! — охотно откликнулась я на его приветствие. — А где мистер Рочестер?
— Он уехал на охоту, — с улыбкой сказал Радж. Мне едва удалось скрыть недоумение.
— Он сказал, когда вернется?
— Он сказал, что вернется до начала дождя.
— А что, сегодня будет дождь? — спросила я, с опаской глядя на безоблачное небо.
Радж улыбнулся.
— Может пройти много дней, мисс, до того как начнется дождь…
Он поклонился и поспешил в дом.
Оставшись наедине со своей растерянностью, я решила заняться изучением тех дел, которыми мне теперь надлежало заниматься здесь, на ферме.
Мало-помалу меня это увлекло.
Сначала я издали смотрела на палаточный лагерь индусов, расположившийся рядом с фермой. Толпа загорелых юношей с корзинами, мотыгами и лопатами двигалась к месту работы, им предстояло закладывать чайные плантации.
За ними следовали нагруженные землей ослы и буйволы, где-то рядом блеяли овцы и мычали коровы.
Повсюду царили суета и оживление.
К середине дня, терпеливо осматривая свои новые владения, жарясь у реки под убийственными лучами индийского солнца, я вдруг увидела собравшихся на берегу индусов: они образовали тесное кольцо, в центре которого сидел, скрестив под собой ноги, вождь Шибу. Отчаянно жестикулируя, они о чем-то спорили. Когда я подошла ближе, толпа притихла и вождь почтительно поклонился мне, пробормотав какие-то непонятные слова.
— Послушай, — я тронула за руку одного из молодых индусов, прислуживавших у нас в доме. — Переведи, пожалуйста, вождю то, что я сейчас скажу…
— Пожалуйста, миссис, — охотно отозвался юноша.
— Вождь, — неуверенно начала я, оглядывая поочередно всех присутствующих, — я знаю, что вы — мудрый… Я надеюсь, что вы… отнесетесь разумно к тому соглашению, к которому мы с вашими племенами… Я обещаю обращаться с вами… честно…
— Он не понимает, — улыбнулся молодой индус.
Я тщетно пыталась связать свои мысли и чувства. Мои разум и сердце существовали врозь, а язык не слушался меня.
— Тогда скажите ему, что меня зовут Джен! — отчаянно воскликнула я.
— Но он это знает, миссис, — тихо ответил индус.
— Скажите ему то, что я сказала!
Юноша быстро заговорил, ударяя себя в грудь.
Вождь Шибу, выслушав его, гневно сверкнул очами и разразился громкими, надрывными звуками, похожими на рыдания или смех.
— Что он сказал? — спросила я.
Помолчав, юноша ответил:
— Он сказал, что племя сделает эту работу.
— Но что он сказал еще?
Неожиданно мой взгляд остановился на одном из молодых индусов. Это был совсем еще мальчик. В его широко распахнутых темных глазах блестели едва заметные слезы. Внезапно мне открылась причина его боли. Огромная рана зияла на его правой голени, он неловко пытался прикрыть ее ладонью.
