– Эльза – не колдунья! – Монах сжал кулаки и поднял их к небу. – Она стала жертвой навета! Она чиста! И ты поможешь мне спасти ее, пусть это будет стоить мне вечных мук на адском огне!
– Ты можешь объяснить толком, что там у тебя случилось? И кто такая эта Эльза? – За такую плату мне работать еще не приходилось. Очень мне нужно, чтобы этот грубиян жарился на каком-то там огне! Но вот почему-то захотелось ему помочь. Да и разобраться надо бы, что там случилось. – Кстати, тебя как звать-то?
– Брат Бонифациус, – машинально ответил монах и прикусил язык. Очевидно, в его книженции было написано, что мне такое знать не полагается. – О, коварный демон! Адской хитростью ты выведал мое имя. Но тебе все равно придется выполнить мой приказ, иначе я буду мучить тебя страшными словами…
– Замолчи! – воскликнул я, поняв, что он собирается делать. Еще раз выслушивать его вопль про этот самый тетра… ну, вы поняли, я сейчас был не в силах. Убил бы на месте! – Сделаю я все, сделаю, только не ори так. Ты вот что, брат Бонифациус…
– Ты не смеешь называть меня братом, проклятое порождение тьмы!
Все-таки нервный попался монах. И с кучей предрассудков.
– Ну, черт… бог с тобой, – примирительно сказал я. Так все равно слишком долго говорить, язык сломаешь. Лучше Бонифаций. Нет, Боня! Так его и буду звать. – Ты лучше объясни толком, в чем там дело и что от меня требуется. А то мы тут так до вечера сидеть будем…
– До вечера. – Монах вздрогнул. – Осталось несколько часов. В полдень… До полудня ты должен спасти ее! Ты в моей власти, пока не выполнишь мой приказ. А иначе…
– Ты будешь мучить меня страшными словами, – закончил я за него. Мне уже порядком надоел этот зануда, хотя парнем, судя по всему, он был неплохим. – Так, значит, мы спасаем эту самую Эльзу. От кого или от чего?
– Эльза – дочь нашего покойного аптекаря, – начал объяснять монах, понявший наконец, что зря теряет время, изрыгая свои угрозы и ругательства (угрозы, надо сказать, весьма однообразные, а вот в ругательствах он был на удивление изобретателен для святоши). – Она… Она самая прекрасная и добродетельная девушка во всей деревне. Ее глаза…
– Ближе к делу, Боня! – прервал я монаха, ударившегося в поэзию. – Значит, ты влюблен в эту Эльзу. Дальше.
– Нет! Я не влюблен! Мои помыслы чисты, дьявольское отродье! – вскричал брат Бонифациус.
Я тихо выругался, но решил не перебивать его. А то еще действительно опоздает. Угораздило же этого поэта принять обет!
– Эльза умеет собирать различные целебные травы, – продолжал монашек. – И вот за это ее и обвинили в колдовстве! И теперь собираются сжечь на костре. Сегодня в полдень, – закончил он.
– А она точно не колдунья? – поинтересовался я.
– Кому, как не тебе, лживому и хитрому демону, знать это? – закричал монах. – Эльза чиста, она помогала людям.
– И за это ее собираются сжечь? Ну и нравы у вас, у людей! – воскликнул я. – А еще клевещете на нас, демонов! Постыдились бы! Я понимаю, если бы она этими самыми травами помогла кому-нибудь отправиться на небеса. Ну или в другое место, это как повезет. Ты что-то недоговариваешь, святой отец!
– Семена зависти и злобы, посеянные в людских сердцах отцом лжи, твоим господином, о презренный демон, дали свои всходы! – высокопарно заявил монах. Надо сказать, я так успел привыкнуть к его оскорблениям, что даже пропустил очередной перл красноречия мимо ушей. – Эльза так мила и прекрасна, что ее оклеветали из зависти и ревности. И… – Монах замялся.
– И? – переспросил я, чувствуя, что здесь кроется самое интересное. – Не стесняйся, Боня. Я никому не скажу! Слово демона! Тут все свои.
– Лучше бы мои уши этого не слышали! – возопил монах. – На Эльзе хотел жениться сын нашего бургомистра. Видный господин, только…
– Ладно, избавь меня от описания этого урода! – поторопил я.
– А, значит, тебе он знаком! – с торжеством воскликнул монах. – Так я и знал, что он снюхался с нечистым! Гореть ему в геенне огненной!
– А Эльза, значит, его отшила, – продолжил я за него.
– Тебе и это известно! Сильно твое колдовство, дитя скверны! – попытался уличить меня Бонифаций, жизненный опыт которого, очевидно, колебался где-то в районе нуля.
– Только вот родителей не трогай! – обиделся я.
– Эльза посмеялась над Людвигом, сыном господина бургомистра, – продолжил монах. – А язык у нее, надо сказать, бывает острым. О женщины, грешные создания, начиная с праматери нашей, Евы! А господин бургомистр заявил, что от Эльзиных отваров ему мерещится такое, что язык будет осквернен, если это описать!
– И этого было достаточно? Ничего себе правосудие! – возмутился я. – Мало ли что привидится обожравшемуся борову. – Бургомистра я, конечно, до сего дня не видел и даже не слышал о нем, но суть, кажется, уловил верно.
– Отец настоятель должен был решить это дело, – вздохнул монах. – Я как раз проходил мимо его кельи и услышал… Услышал такое… Словно дьявол вливал эти слова в его уста или мои уши!
– То есть отец настоятель предложил Эльзе не быть такой добродетельной, – закончил я за него. Все было яснее ясного. Влюбленный монах подслушивал под дверью и услышал такое, что слышать не полагается. А при его наивности оно и вовсе показалось чем-то невообразимым.
– Его искушал дьявол, – мрачно заявил Бонифаций, глядя в землю.
– Что ты все на дьявола валишь! – возразил я. – Не знаешь, а говоришь! Вот я с ним знаком. Нормальный, между прочим, мужик. Хотя, конечно, сволочь порядочная. Но тут он точно ни при чем!
– Святой отец поддался искушению! – горестно причитал монах. – А Эльза, увы, проявила несдержанность, столь свойственную ее полу, и сравнила отца настоятеля с немолодым рогатым животным, похотливым и дурно пахнущим, которого мне и поминать противно, прости господи!
– И старый козел взбеленился, – сказал я.
– Ты и это слышал, пронырливый демон! Слышал и торжествовал, видя суетность и греховность человека, облеченного священным саном! Что ж, торжествуй! Возьми и мою душу, только не дай погибнуть невинной, добродетельной Эльзе! – патетически заявил Бонифаций.
– Понятно. – Я почесал затылок. – Значит, твой старый… отец настоятель объявил Эльзу ведьмой, и ее приговорили к сожжению. Что ж, это мне совсем не нравится. Попробуем помочь!
– Поклянись, демон! – воскликнул монах. – Поклянись, что спасешь Эльзу, иначе я буду мучить тебя страшными словами…
– Ну зачем же так, Боня! Я же говорю, что собираюсь помочь, а ты опять угрожать… И без тебя голова раскалывается!..
– Клянись, Люцифуг! Иначе…
– Да спасу я твою Эльзу, спасу! Отвяжись только!
– Клянись!
– Зуб даю!
