– Точно! – Жмуркин кивнул. – Это знак! В этот момент в одну точку сойдутся все силовые линии...
Еще один Буханкин.
– Жмуркин, – сказал я, – ты талант, конечно... Но нам пора спешить. А Снежок...
– Снежок сейчас гуляет, – сообщил Жмуркин.
– Собака у тебя сама гуляет? – удивился Питер.
– Конечно. Идемте.
Мы вышли из квартиры.
Из боярышниковых кустов возле дома показался Элвис. Тьфу, то есть не Элвис, Снежок. Снежок... Ну, короче, кавказская овчарка с шерстью белого цвета. То ли альбинос, то ли еще чего. Славный пес. На самом деле славный. Умный, добрый, верный. Если бы я сам хотел завести собаку, то я завел бы себе такого же.
– Послушайте, – сказала Тоска. – Ну Жмуркин – понятно, глухонемой элвисоман. А его собака? Под каким предлогом мы протащим в оплот любви к Элвису эту лохматенцию?
Это был серьезный аргумент.
– Это не лохматенция, – сказал Жмуркин. – Это большой поклонник Элвиса. Вот смотрите.
И Жмуркин запел неприятным голосом:
– Лав ми тэндер, лав ми свит, невер лет ми гоу...
Снежок дернулся и тут же завыл, стараясь попадать в тон со Жмуркиным. Жмуркин еще немного попел, а Снежок еще немного повыл.
– Он тоже любит Элвиса, – сообщил Жмуркин. – И вообще, Элвис живет в нас, в своих поклонниках. Сейчас мы нанесем несколько важных штрихов, и всем станет окончательно ясно, что мы – настоящие ценители творчества великого музыканта.
Жмуркин достал из кармана расческу и тюбик с краской.
– Несколько штрихов, – пояснил он.
Жмуркин быстренько причесал шерсть на голове пса и состряпал подобие челки, затем выкрасил ее в черный цвет. После чего достал из кармана печенье и щелкнул языком.
Со Снежком случилось немедленное и обильное слюноотделение. Жмуркин небрезгливо набрал слюны и втер ее в шерсть. Видимо, в качестве закрепителя.
Затем водрузил на собачью морду черные очки.
Снежок терпеливо перенес все эти манипуляции, нет, все-таки отличный пес.
Я осторожно поглядел на Питера. Тот стоял с раскрытым ртом. А пусть, подумал я. Пусть посмотрит, как мы тут развлекаемся, какие мы неформальные ребята.
– Ну, все, – сказал Жмуркин. – Как вам эффект?
Эффект был поразительным – могучая кавказская овчарка стала похожа на Гитлера.
– На Гитлера похож, – сказала Тоска. – Знаешь, так нас и побить могут.
– Действительно... – задумчиво сказал Жмуркин. – Хотя... Хотя все зависит от точки зрения.
Он поднял челку, зафиксировал ее слюнями уже в вертикальном положении.
– Вот это да...
У Жмуркина был талант. Наверное, он на самом деле рано или поздно станет режиссером – Снежок из Гитлера перевоплотился в короля рок-н-ролла.
Даже Тоска оценила.
– Да, – сказала она. – Впечатляет...
– Я – перфекционист, – пояснил Жмуркин. – Люблю доводить все до совершенства.
– Давайте поедем, – предложил я. – Время уже, двигаем.
И мы отправились к остановке. Питер с Тоской впереди, мы со Жмуркиным чуть отстали. Во-первых, я не люблю ходить колхозом. А во-вторых... Короче, мы отстали.
– Слушай, Жмуркин, а зачем ты петушка в аквариуме держишь? – спросил я.
Так, на всякий случай. А вдруг в неспокойной голове Жмуркина уже разрастаются всевозможные опасные идеи?
– Да так, есть один проект... – уклончиво ответил Жмуркин. – Не волнуйся, все в рамках. Видишь ли, сейчас в Москве и Питере очень популярны рыбьи бои. Вот думаю, не начать ли тренировать рыбок... Но пока не знаю. Короче, все в рамках Женевских конвенций.
– Точно?
– Точно. Автобус, давай поспешим, а то не влезем, придется трамбоваться...
Но в этот раз трамбоваться не пришлось, ехали мы с большим комфортом – вокруг Жмуркина-Элвиса образовалось свободное пространство, народ опасался приближаться к Снежку, а может, к Элвису. Во всяком случае, компания наша выглядела диковато, я думаю, если бы мы захотели, то и за проезд могли бы не платить.
Глава 5
Элвис был каратистом
Район был элитным. Что значит для нашего города элитный район? Это значит – все фонари горят и урны на месте. Ну и замки кодовые на дверях. Дом, который мы искали, располагался почти в центре. Особнячок. Скромненький, два этажа, крыша даже черепицей не покрыта, железо. Вокруг были особнячки и пошикарнее. Забор. Забор был хороший, кирпичный, на забор денег не пожалели.
Мы остановились перед воротами.
– Что стоим? – спросила Тоска. – Четыре часа почти, не успеем...
– Успеем. Жмуркин, давай.
– Нюхать будем? – спросил Жмуркин.
Я кивнул, достал из кармана подушечку. Ту самую, из клетки Элвиса. Пропитанную запахом его слез. Жмуркин взял подушечку двумя пальцами, сунул под нос Снежку, что-то прошептал ему в ухо.
Снежок громко втянул воздух, затем повернулся к нам.
– Что это он? – испугалась Тоска.
– Не знаю...
Снежок уверенно направился к Питеру. Подошел, поднялся и поставил лапы на плечи. Лизнул американского князя в ухо.
Питер побледнел.
– Он что-то чует, – сказал Жмуркин.
– Ты до крысы дотрагивался? – спросил я.
– Ну да, гладил... Вчера.
– Отлично, – сказал я. – Снежок это почуял.
Снежок лизнул Питера в щеку.
– Гуд дог... – протянул Питер. – Собачка...
Я кивнул Жмуркину. Тот прищелкнул языком, Снежок опустился на лапы.
– Отлично, – повторил я. – Снежок, как всегда, в форме. Питер, Антонина, вы пока погуляйте в округе, мы же проникнем в логово врага. Потенциального. Возражений нет?
Возражений не было.
– Тогда вперед.
И я позвонил в ворота.
Открыл могучий такой парень с переломанным лицом. Сломано было все – нос, уши, зубы, губы, брови, только глаза были целы. Видимо, боксер-телохранитель.
– Ну? – спросил он.
– Мы это... – я даже как-то оробел. – Это... мы звонили недавно из автобуса, договаривались. Ларисе Ивановне. У нас тут американец...
– Это ко мне, – из-за плеча показалась красивая женщина лет пятидесяти. – Спасибо, сынок.
Сынок. Значит, это и есть известный в городе бизнесмен.
– Ага, – громила удалился, а нас пропустили на территорию.
– Меня зовут Лариса Ивановна, – представилась женщина. – А вас?
Я представился.
