– Твой отец параноик. Битый час выспрашивал меня, что ты будешь делать ночью на конюшне и крепко ли заперты лошади. Значит, смотри: поилки я уже включил, уборка – в шесть. Десять ведер овса запаришь с отрубями, вон корыто. По полведра на нос, ты знаешь, да? И корыто помой сразу! А то засохшую кашу я потом не отколупаю. Дров на месяц наколи, на год – кофе... Кофе в тренерской. Спать можешь там же, будильник уже стоит на полшестого, боишься не успеть – переставь на пять. Телефон мой знаешь.
– Угу.
– Все, буду в восемь.
– Сергеич, погоди! Подкова-то как же?
Сергеич в дверях с сумкой наперевес, должно быть, так рвался домой, что забыл про все на свете подковы. Он даже замешкался перед тем, как ответить, наверное, вспоминая, что еще за подкова такая.
– А!.. Завтра. Приду и сделаю. Все, не скучай. Телик не работает, но Интернет есть. – Он хлопнул калиткой, но через секунду сунулся опять: – Запирайся!
Ленька толкнул длиннющую ржавую задвижку и пошел отвязывать Гришу. Конь танцевал на развязке: ему хотелось домой – есть, пить и дразнить через решетку Пирса. Завел, закрыл денник, и стало жутковато, так бывает первые несколько секунд, когда остаешься один. Вроде и давно хотел, чтобы оставили в покое, чтобы можно было, наконец, упасть на диван, включить компьютер. У Сергеича там еда хоть какая есть, кроме кофе? Еще бы пива предложил, тренер, блин, подростковой группы.
Грязненькая дверь тренерской была, как всегда, заперта, золото у него там, что ли? Пришлось повозиться-поперебирать амбарную связку ключей, которую оставил ему Сергеич. От овсяника, от душа, от сбруйной, от туалета (дожили). Нужный традиционно оказался последним. Ленька ввалился, включил свет и компьютер одновременно, плюхнулся на диван и наконец-то скинул сапоги. Это техника безопасности такая: хоть лето, хоть жара, будь добр в седло садиться в сапогах, чтобы нога в стремени не застряла. Если застрянет – пиши завещание: Сергеич убьет. Нет, вообще это опасно и все такое, но большая часть опасностей все равно исходит от Сергеича. Вот сейчас: уговорил подежурить, а еды не оставил. Опасный тип: морит детей голодом.
В маленьком холодильнике мерз одинокий пакетик растворимой лапши. Ленька помаялся минут пять да и пошел наливать воду в чайник. Пластиковый, древний, из которого пила вся конюшня, он выглядел так жалко, что хотелось похоронить с почестями, а не мучить работой. Ленька прошел через коридор к раковинам. Пол холодный и надо бы подмести. Сапог он не надел, выбегая за водой, и за три шага набрал на носки кучу сена и опилок.
Кто-то из лошадей шумел поилкой, Ленька даже испугался в тишине и быстро открыл кран. Говорят, некоторые, оставшись одни, начинают специально кричать или громко петь, чтобы не было так тихо. Ленька вообще не боялся быть один. Да и после прогулки по лесу с краснолицым кем-то грех бояться. А все равно... Ой, зря вспомнил!
Свет в коридоре не горел, только поблескивали в темноте глаза лошадей и кран над раковиной. Ленька не трус, но смотался от греха назад в тренерскую, где светло и уютно. Сейчас еще лапши заварит... Поставил чайник, нашел в Интернете какой-то фильм, выкрутил колонки на полную – да закипит жизнь в отдельно взятой конюшне! А то тихо, как в могильнике. Заварил лапшу в битую миску Сергеича и уселся трапезничать.
Больше всего ему хотелось забыть о приключении в лесу и об этом краснолицем. Когда рядом был Сергеич, это было просто: знай себе болтай, обсуждай дежурство и Гришины подковы. А сейчас... Вроде и фильм подходящий: вопли-выстрелы, никакой мистики, а этот со светофорной мордой не шел из головы. И ведь наверняка, наверняка жуткое красное лицо окажется какой-нибудь банальщиной типа маски или ночной оптики. Но не сейчас, когда Ленька здесь один, до людей – два километра пешком, а за маленьким окошком тренерской – чернота. Ленька изо всех сил старался увлечься фильмом и не думать о встрече в лесу. Прибавлял громкости, сколько мог, и не сразу услышал стук.
В дверь колотили отчаянно, как будто пожар. Сергеич что-то забыл? Долго же пришлось вспоминать, небось, развернулся уже от подъезда. А если нет, то кто? Железная щеколда брякала от ударов на всю конюшню.
– Кто там?
– Ой!.. Кто там? – Голос был девчачий. Должно быть, его хозяйка рассчитывала услышать Сергеича, вот и ответила дурацким вопросом на вопрос. Ленька открыл: а говорили, она спит давно... Юлька. И не одна! За спиной племяхи Сергеича стоял целый взвод детей и подростков, человек двадцать. При этом они ухитрялись стоять тихо, даже не перешептывались.
– Ты чего здесь? Тебя вся деревня искала. А Дядьсаша где? – Юлька деликатно отстранила его, вошла в калитку и кивнула остальным. Взвод выстроился в колонну и прошел в конюшню. Они заходили медленно, глядя в пол – стеснялись Леньки. Некоторые осторожно говорили: «Привет».
– Я за него... Да ты что, Юль? Что за экскурсии в два часа ночи, вас кто сюда звал, эй?!
Поток деревенских ребят, заходящих в калитку, остановился. Все двадцать человек уставились на Леньку, как-то удивленно и испуганно, мол, что это он. Юлька взяла его за рукав и потянула дальше по коридору, исподтишка делая остальным знак заходить.
– Не сердись, Леня, у нас очень важное дело.
– В школе задали лошадь нарисовать, и вы решили, что лучше с натуры и в два часа ночи? Или так покататься зашли, пока родители спят? Да отлипни ты! – Ленька выдернул рукав и развернулся лицом к Юльке, вполоборота к остальным. – Здесь вам что, детский сад или карусели? Живо все домой!
В толпе не было даже Ленькиных ровесников, все от двенадцати и младше. И кто их сюда отпустил? Дети старались вести себя тихо, но когда это получалось у детей? Кто-то уже кормил Ролика сомнительным зеленым яблоком, кто-то болтался на развязке, как на качелях. Два пацаненка выдергивали сено из кормушек и швырялись друг в друга.
– Юлия! – Ленька сделал строгий вид. – Или ты сейчас же забираешь детсад и уходишь, или я все рассказываю Сергеичу.
– Да мы к нему и шли! Ты не хочешь слушать, беда в деревне! Нас прислали сюда спрятаться.
– От кого еще? – Получать втык от Сергеича за такое веселое дежурство совсем не хотелось. Ленька рявкнул: – Тихо все! Коней не трогать, сеном не швыряться! – И утянул Юльку в тренерскую. Кивнул в кресло у компьютера: «садись», схлопнул окно с фильмом (ненавижу, когда в мой монитор пялятся) и потребовал: – Давай по делу: от кого прятаться и почему здесь. Сергеич в курсе?
– Нет... Они только сегодня пришли...
– Да кто они-то?
– Не знаю.
– Здрасьте приехали! Ты будешь говорить или нет?
– Не ори... Они странные, как не люди вроде. И светятся в темноте...
Ленька вздрогнул, вспомнив свою встречу в лесу, и тут же все понял и поверил:
– Красным? Светятся красным, да?
– Откуда знаешь?
– Видел. Так их, значит, много?
– Целая туча! – Юлька удобнее устроилась в кресле и отхлебнула из Ленькиной чашки. В другое время получила бы по рукам, но сейчас ему было не до того. – Вечером вошли к Оленьсьевым, двух коров задрали. Дядя Коля на дежурстве, Тетьлена с Мишкой одна. Бахнула по ним из «сайги», даже не поцарапала...
