По улице проехала машина, из крана капнула вода, и снова тихо. Я подошел к дверному проему и быстро щелкнул выключателем. В комнате никого не было. На полу у кровати валялась отцовская сумка, забыл, надо же! Скорее всего, она и громыхнула. Господи, ну нельзя же так бояться каждого шороха! На всякий случай я прошел дальше, в коридор, врубил там свет и несколько секунд зачем-то разглядывал обивку входной двери. Даже в глазок заглянул – никого. Совсем сбрендил, что тут говорить!
В кухню я возвращался, громко топая и везде включая по пути свет. Никого тут нету, я один, нервные клетки не восстанавливаются! Кажется, я выкрикивал это вслух. Совсем осмелев (или струсив?), врубил телик на полную громкость, так, что у самого уши заложило. По трубе тут же застучали соседи: здравствуй, жизнь, я по тебе соскучился! Я нарезал круги по ожившей квартире, заглядывая в углы, доказывая себе, что бояться тут нечего. Но чем больше я храбрился, тем больше меня щекотало чувство, будто я забыл что-то важное…
Васька! Я раз пятнадцать прошел мимо кухонного стола, где оставил его. Даже успел стянуть еще пару кусков сахара. Развернувшись, где стоял, я рванул опять к кухонному столу и распахнул глаза: свертка не было!
Чтобы осознать этот факт, мне понадобилась, наверное, минута. Минуту я стоял и хлопал глазами перед кухонным столом. Внутренний голос отчаянно шептал, что неплохо бы просто поискать, прежде чем впадать в панику. Сверток мог банально упасть на пол… Столешница была стеклянной, и я, не нагибаясь, видел, что на полу никакого свертка нет. Достала! Все-таки. Она меня достала! Сам виноват. Надо было хватать Ваську и сразу ехать домой. Ну и что, что вернулся бы за полночь! Теперь вообще не вернусь…
Я прислонился к стене, и тут что-то коснулось моей спины. Не завопить было сложно, но я сдержался. Обернулся: никого. Схватился за спину и тут же нащупал твердый бумажный сверток. Васька! Наверное, я его автоматически сунул под майку и забыл. Нашелся! Я достал сверток и готов был его расцеловать. Сам же забыл и уже напридумывал похитителей.
И тут раздался звонок.
Я схватился за телефон, хотя, конечно, понял, куда звонили. Началось. Дождался. Надо было сразу ехать домой, а не оставаться здесь на ночь…
Крадучись, будто мои шаги можно расслышать через железную дверь, я подошел к глазку и… Не заглянул. Я знал, кого я боюсь там увидеть, и отчего-то думал, что она тоже может разглядеть меня с той стороны двери. Я боялся встретиться с ней глазами. Я боялся незрячих глаз, которые могут видеть сквозь лес, а может, и сквозь стены. Надо быстро выключить телик! Путь думает, что меня нет!
Пока я на цыпочках бегал искал пульт, меня все-таки засекли. В окно ударил камешек. На ведьму это уже не похоже! Я выключил лампочку на кухне и осторожно из-за шторы глянул на улицу. Внизу под самым фонарем, не скрываясь, стоял Рыжий.
Тьфу ты, блин, напугал! Я уже хотел распахнуть окно и крикнуть ему, чтобы поднимался, но что-то остановило меня. Странное внутреннее «стой», которое не позволило мне оставить Ваську в палате, когда мы уходили в лес. Оно опять появилось. Но это же просто Рыжий! Или нет?
Отчего-то мне тогда настойчиво не хотелось открывать ему дверь. Не от того, что ночь на дворе, не от того, что просто так в гости ночью не ходят (значит, там что-то срочное, к чему я не готов). Не поэтому. В горле шевельнулся ком – клубочек страха за хрупкий кусок глины, от которого теперь зависит моя жизнь. Я просто боялся впускать Рыжего, я видел в нем непонятную угрозу. Да что он может сделать?! А вот не знаю, но это-то и страшно. Просто мой мир столько раз перевернулся за последние дни, что я уже не знал, где свои, а где чужие.
Рыжий вглядывался в окно, а потом пошел в подъезд. Там вроде кодовый замок, а он открыл дверь спокойно, хотя из-за козырька я его манипуляций не видел, но… Нет, лучше не пускать!
В коридор я все-таки вышел. Прилип к глазку и стал ждать. Мне казалось, опасность должна выдавать себя взглядом или видом. Хотя знал, что нет. А все равно прилип. Рыжий взлетел на этаж, будто за ним черти гнались, и затрезвонил в дверь. Я не хотел его пускать тогда, но у меня сработал какой-то неведомый рефлекс: человек торопится – пусти, потом разберешься. Рука сама потянула задвижку, ноги сами сделали шаг назад. Рыжий влетел и захлопнул за собой дверь, а еще спиной к ней прижался, как в кино про погоню.
– Тщщ! Она меня заметила!
Объяснять мне не пришлось.
– Она где-то здесь?
– У тебя под окнами! Шутка… – Рыжий прошел в комнату, плюхнулся на то, что подвернулось, и попал на пол. – Во дворе она у себя. А я к тебе огородами бежал, чуть не наступил на нее, прикинь!
Фонарь за окном освещал встрепанную шевелюру Рыжего и надорванный рукав на несвежей футболке. Это зрелище меня неожиданно успокоило: я пошел на кухню, включил чайник, крикнул Рыжему, чтобы топал сюда, и уселся грызть недоеденный сахар.
– Ты чего это, меня чаем вздумал поить?
– Кофе. Больше нет ничего.
– К черту кофе, нам идти надо. Ночь сегодня подходящая, новолуние. Если хочешь избавиться… – Он поискал глазами Ваську и прямо уставился на него. – У тебя тут небось и совочка детского нет. И я не захватил ничего. А, ладно, пошли! По росе земля мягкая… – Он порылся в кухонных ящиках и достал деревянную лопатку для жарки. – Палка-копалка! Сойдет. Ну пошли уже! Меня, знаешь ли, не премируют за ночные прогулки.
Он был так уверен, что я вот сейчас встану и с ним пойду, как будто все уже решено. Меня он не спрашивал, хочу я избавиться от Васьки или нет. По его выходило, что есть единственное верное решение, и я его, конечно, принял, иначе и быть не могло…
– Котяра, ты что? – Мы не включали света на кухне, и я молчал, но Рыжий как-то заметил мои колебания. Подошел, поигрывая лопаткой, заглянул в глаза, близко, будто бить собирается. – Кот, ты нормальный? Я тебе говорю, пошли! – Он говорил это так нахраписто, а глазки были неуверенные, как у торговца, который вламывается в квартиру и навязывает свое барахло.
Я даже улыбнулся.
– Спасибо, Рыжий. Давай в другой раз.
– Какой в другой раз? – Он так и замер с этой дурацкой лопаткой. – Сегодня новолуние. Я сегодня и вырвался. Следующее через месяц, але! Да и ты уезжать собрался вроде…
Звучало убедительно. Для лохов, которые покупают всякое барахло у гуляющих по квартирам торговцев. А я вот не знал, слушать его или нет. Хотя вру: я не сомневался. Я был уверен, что закапывать Ваську нельзя ни в коем случае. Я к тому времени уже убедился: если его зарыть в землю, я тут же отправлюсь следом. Когда его проткнули булавкой, я загремел в больницу с аппендицитом. Когда его припекло костерком, у меня появился ожог. Когда его разбили…
– Решайся уже! Мне тут особо некогда… – Рыжий все больше походил на торговца. Мне не нравилось его рвение, совсем не нравилось: «Новолуние сегодня»; «Только вырвался»… Да какое Рыжему до меня дело?! И, кстати, о том, что я приеду из города именно сегодня, никто не знал.
