Телефон не прекращал. Вот ведь кто такой настырный! И хоть бы постыдился шакальей просьбы своей: пока идут гудки, есть уйма времени подумать и передумать.
Глава IV
Ранние гости
Ночь выдалась длинная и нервная. Спать Вовка и не ложился: ищи дурака спать, когда рядом убийца, да какая! Ведьма, надо же! И видел, и убедился, а все равно не укладывалось в голове. Он, Рыжий, оказывается, всю жизнь соседствовал с ведьмами — сперва с Настасьей Фроловной, потом с этой Верой. И не знал, что в любой момент они могут вот так зайти, заманить к себе и попытаться зарезать. Теперь знает. И как ему теперь? Как, например, идти в понедельник в школу мимо ведьминой двери? Как вообще находиться в этой комнате, зная, что от убийцы его отделяет лишь один пол-потолок и что ведьма не отступится, уж очень ей хочется заполучить свою силу?
Силу, надо же! Может, это и правда прикольно: двигать мебель одним взглядом (Рыжий вспомнил ведьмин шкаф), но чтобы ради этого убивать? Глупо как-то. Обидно и по-дурацки погибать за то, чтобы девчонка-старшеклассница двигала взглядом шкафы, творила привороты и чем там еще занимаются ведьмы. Рыжий чувствовал себя жертвенным бараном и от этого боялся еще больше. Баранов убивают без боя, не из мести или по злобе, а потому что кому-то надо. Надо Вере, а убить она хочет его — Рыжего, дикость какая. И главное: попробуй разубеди! Попробуй объясни, например, что это нечестно, ну или так по шее дай, чтобы зауважала.
Рыжий вспомнил, с каким нетерпеливым раздражением Вера пыталась заставить его принять смерть: не поймет. Да еще и обидится, пожалуй: как же, как же этот глупый эгоист Вовка хочет жить, когда ей, распрекрасной и могущественной ведьме, нужна ее сила! Такая не отступится, раз решила убить, то убьет.
Рыжий сидел за компьютером, раскладывал пасьянс и косился то на окно, то на дверь, то оборачивался на шкаф за спиной. Какой тут сон! Казалось, что ведьма стоит за дверью и только отвернись, шагнет в комнату со своим кинжалом. Каждое шевеление ветки за окном заставляло вздрогнуть и приглядеться: ветка ли? А шкаф за спиной?! Дверца сломана, до конца не закроешь, а за ней в щелку видна такая чернота, что лучше не вглядываться. Может, там Вера, а может, уже целый шабаш.
Последний раз Рыжий чувствовал что-то похожее в детском саду, когда боялся засыпать один. Только теперь угроза была реальной: не какая-нибудь баба-яга из мультика, а собственная соседка, которой не слабо и в окно залезть, и выпрыгнуть из шкафа. Хотя, может, и слабо, кто их, ведьм, знает, на что им может хватить половинки силы?
Кто-то подошел к двери и встал. Точно-точно: вот тень на полу. А ведьмы отбрасывают тень или они, как вампиры, даже в зеркале не отражаются? Вовка потихоньку поднялся: куда бежать, куда прятаться? Но в комнату вошел всего лишь Леха, и от сердца отлегло.
— Чего тебе не спится? — Братец старательно корчил недовольную мину, показывая, как Вовка его достал. Хотя кого можно достать, сидя как мышка у себя в комнате и вздрагивая на каждый шорох? Лехе просто самому не спится и выпендриться охота. А Вовка опять крайний.
— Я тебя трогаю?
— Трогаешь, — ни капли не смутился братец. — Свет из-под двери мешает.
Ложь была наглая и грубая. У Вовки в комнате горит только слабенький ночник, ну и монитор включен. Если бы Леха улегся спать в коридоре прямо лицом под Вовкину дверь, свет ему, может, и помешал бы.
— Не выдумывай. И отлипни, без тебя тошно. — Сказал и вжал голову в плечи, ожидая первого ночного подзатыльника.
Подзатыльник долетел нормально. Агрессору явно полегчало на душе, он развалился в кресле и миролюбиво спросил:
— Чего тебе тошно-то? Из-за этой? — Он неопределенно кивнул в сторону кухни и прихожей, тоже мне проницательный нашелся.
— Нет, — огрызнулся Вовка. — Из-за той. Не твое дело. Ты вообще спать хотел, вот и иди!
Второй ночной подзатыльник долетел нормально. Агрессор почему-то несолидно заныл:
— Ну скажи, Вовка, мне ж любопытно! Из-за этой, да?
— Да. Она ведьма и хочет меня зарезать. Иди спать, надоел.
Агрессор замахнулся для третьего ночного подзатыльника, но передумал:
— Я серьезно!
— Думаешь, я шучу?
— Думаю, ты вредничаешь и давно не получал!
Третий ночной подзатыльник долетел нормально. Агрессор встал, пригрозил: «Все равно я все узнаю» — и сделал вид, что уходит, испытующе глядя на Вовку:
— Не скажешь?
— Сказал уже! Доказательств придется подождать, я так сразу не дамся. Что тебе еще?!
— Что ты урод! А я все равно все узнаю! — Леха ушел, не размениваясь на четвертый ночной подзатыльник. Интересно, у него и впрямь получится все узнать? Вот бы посмотреть тогда на его лицо!
От такой мысли Вовке даже полегчало. Нельзя бояться вечно, даже всю ночь нельзя, все равно спать захочется. Вот сложу пасьянс и пойду. Но пасьянс не складывался, а спать не хотелось, и утро не наступало. Рыжий щелкал мышкой, все-таки потихоньку поглядывая то на дверь, то в окно, то на шкаф за спиной.
Под утро за дверью опять кто-то возник: тихо-тихо, Вовка не слышал шагов, просто увидел тень. Ведьмы отбрасывают тень? Или это опять Леха? Вовка отпустил мышку и потянулся встать.
— Не скрывайтесь, он не спит, — сказали из-за двери так громко, что, кажется, соседи слышали. Голос был чужой.
Рыжий вскочил и распахнул дверь сам, ждать, кто там войдет, и бояться было уже невыносимо. Две девчонки, класса из восьмого, ровесницы Рыжему. И с ними, наверное, мать или молодая бабушка. Выглядели они вполне мирно, но и по Вере тоже не скажешь, что она ведьма. К тому же эти трое оказались у него в квартире в пятом часу утра, не позвонив в дверь, никого не разбудив. Точно ведьмы! Как Вера, а может, и похуже. Этим-то что надо?!
— Сгинь, нечистая! — Вовка захлопнул дверь перед носом ведьм и навалился на нее всем весом. Хотя что им дверь! Эти небось везде просочатся, в квартиру же как-то вошли!
Думая, какую глупость он делает и какую бы сделать неглупость, чтобы ведьмы не смогли попасть в комнату, Вовка подтянул ногой к двери компьютерный стол и кое-как забаррикадировался.
— Вежливый парень, — хихикнули уже из-за спины. — Ты всех так встречаешь?
Вовка обернулся. Ведьмы сидели в рядок на его диване. Младшие смеялись.
— Что вам нужно?! Здрасьте… — Взрослая ведьма глянула на Вовку так, что не поздороваться было нельзя. Младшие захихикали еще громче, но старшая цыкнула, и они притихли.
— Здравствуй, Вова. Вижу, наша Вера уже порядком тебя запугала. — Она не спрашивала, она утверждала. Девчонкам хихикать запретили, так они смеялись одними глазами, глядя прямо на Рыжего, трус, мол, ты, Вова, раз наша Вера тебя запугала. А она совсем не страшная, она же наша!
— Она меня зарезать хотела, — буркнул Вовка, стараясь, чтобы это прозвучало как: «А вам какого рожна от меня нужно? Распустили тут своих Вер!»
