Генриетта выглядела удивленной.
— Я ее открыла, — сказала она.
Генри же отчаянно хотелось убежать из комнаты.
— Думаю, это совсем нехорошая дверь, — прошептал он. К горлу подступил ком. — Кажется, меня сейчас стошнит.
Генриетта не слушала. Она потянула за цепочку.
— Она закреплена где-то внутри шкафа, — сказала она. — Все время соскальзывает обратно. Ой, погляди-ка на это. — Она отодвинулась подальше от кровати и пошарила рукой в темноте.
Генри стошнило на пол рядом со стеной шкафов. Затем он потерял сознание.
Придя в себя, он почувствовал себя гораздо лучше. Генриетта сидела на кровати и смотрела на него сверху вниз.
— Ты как? — спросила она. — Тебя стошнило на пол. Я бросила туда старое полотенце, приберешь потом.
— Не нравится мне этот шкаф, — сказал Генри. Он лежал между кроватью и стеной со шкафами. Подняться он не решался. — Мне от него стало плохо. Я что, отключился?
— Ага. Но ты продолжал дышать, поэтому я не беспокоилась. Одно время у Анастасии до того перехватывало дыхание, что она падала в обморок.
— Ты закрыла тот шкаф?
— Да. Кстати, не думаю, что это было из-за шкафа. Он мне все еще нравится. Ты посмотри, что я нашла внутри. — Она показала ему ключ. Этот ключ был гораздо больше, чем тот, что Генри нашел в последний раз, и выглядел гораздо старше. Он был выполнен в виде скелета.
— Это может быть ключ от комнаты дедушки. У папы есть еще такие, и все они выглядят как этот. Я ждала, пока ты очнешься, чтобы пойти и попробовать открыть дедушкину дверь.
Генри приподнялся. У него в ногах лежало скомканное старое зеленое полотенце.
— Но откуда там было взяться ключу от дедушкиной комнаты? — спросил он. — Ведь эта стена была замазана ужасно давно. Ты уверена, что с тех пор, как не стало дедушки, прошло только два года?
— Ключей могло быть несколько. И кроме того, шкафы ведь волшебные. Если ты можешь увидеть в своей стене лицо почтальона, то не думаю, что ключ — такая уж невидаль.
— Не уверен, что ключ поможет. Кажется, там есть что-то, что не дает открыть эту дверь.
— Ну, так давай попробуем. — Генриетта встала, и Генри последовал ее примеру, гадая, станет ли ему опять плохо. Встав, он оглянулся на полотенце.
— Совсем небольшая лужица, и полотенце вроде как скрывает запах, — сказала Генриетта. — Идем.
Отодвинув кровать со своего пути, они направились к лестнице и спустились с чердака на площадку. Переступив через дыру в полу, окруженную разорванными и спутанными волокнами ковра, они остановились перед старой и теперь изуродованной дверью.
— Давай ты, — сказала Генриетта и протянула ключ.
— Ведь ты же его нашла, — возразил Генри.
— Да, но я хочу, чтобы воспользовался им ты.
— Почему?
— Не знаю, — ответила она. — Просто мне кажется, что это должен сделать ты.
Генри взял ключ. Он нащупал некогда прикрытое медной накладкой отверстие в древесине, вставил ключ и повернул его. Он зацепился за что-то внутри, и замок щелкнул. Генри отступил назад.
— Ручки нет, — сказал он.
— Толкни.
Генри дотронулся до искромсанной поверхности двери и толкнул. Не издав ни единого звука, дверь распахнулась настежь.
— О боже, — произнесла Генриетта, и оба уставились внутрь.
Большая кровать была аккуратно застелена, на тумбочке тикали часы, а рядом с ними переплетом вверх лежала раскрытая книга, как будто кто-то оставил ее так, чтобы не забыть, где закончил читать. Там же стояла чистая стеклянная ваза со свежими цветами. Одно из окон было открыто, и занавеска развевалась на ветру.
— Они искусственные? — спросила Генриетта.
— Кто?
Она показала пальцем:
— Цветы. В вазе около кровати.
— Не похоже. В вазе есть вода. — Генри шагнул в комнату.
— Не ходи туда, — произнесла Генриетта.
— Почему?
— Там не должно быть цветов. Дедушка умер два года назад, и дверь все это время была закрыта. Там не может быть цветов. И посмотри — окно открыто, а этого тоже не может быть. Оно всегда заперто снаружи.
Генри огляделся.
— На цветах какие-то коричневые пятна.
— Но они не сухие. И почему нет пыли? — Генриетта просунулась в дверной проем, нервно теребя собранные в хвост волосы. — Дедушка, — позвала она, — ты здесь? — И отступила обратно на площадку.
— Думаю, нам стоит зайти, — сказал Генри.
Генриетта не ответила. Генри переступил через порог и осмотрелся.
— Ну что? — спросила Генриетта.
— Его здесь нет, — ответил Генри. — Только горы книг.
— Посмотри за дверью, — отозвалась Генриетта. Она кусала ноготь.
Генри посмотрел и обнаружил там висящий на гвоздике пурпурный халат. Он замер, всматриваясь в него.
— Что там? — спросила Генриетта. — Что за дверью?
— Я видел… — начал Генри, но в его сознании словно выросла стена. Халат был просто пурпурным. И грязным, и длинным. В раздражении Генри вытянул руку и схватил ткань халата. Он словно бросился с размаху на возникшую в его голове стену.
Генриетта зашла в комнату и посмотрела на него обеспокоенным взглядом.
— Генри, что с тобой? — спросила она.
Генри отпустил халат и облизал губы.
— Дедушка был низкого роста? — спросил он. — Мне приснилось… кажется… кто-то в его пурпурном халате. Невысокий старик. Он выходил из ванной.
— Дедушка был высоким. Очень высоким. Ты что, кого-то видел в ванной?
— Не знаю, — ответил Генри. — Может, и нет. Но эта картина осталась у меня в голове. Не знаю почему.
Генриетта подошла к кровати, посмотрела в окно, затем обхватила себя руками и вздрогнула.
— Все это совсем сбивает меня с толку.
Генри взял с тумбочки книгу и перевернул ее текстом к себе.
— Это дневник.
Генриетта посмотрела на него.
— Дедушкин?
— Он исписан до конца. Такое впечатление, что он его просто перечитывал.
— Вряд ли. Папа говорит, что читал ему книгу о какой-то давней войне, когда он умер. Наверное, кто-то другой читает этот дневник.
— Кто же? — спросил Генри.
Генриетта смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— А кого ты мог видеть в ванной? Я ничего не знаю. — Она снова вздрогнула и потерла руки.
Генри оглянулся на пурпурный халат, на дверь, а затем принялся читать дневник.
